Проклятый меч - Средневековые убийцы

— Полагаю, сэр Уильям был рад, что этот меч снова вернулся в семью? — спросил Саймон, игнорируя снисходительный смешок Болдуина.

— Вряд ли! Он слишком набожный человек, чтобы забыть подобное. Быть наследником убийцы, который так жестоко расправился со святым, так же плохо, как и получить обратно главное орудие преступления! Мне кажется, он считал этот меч проклятым, и в это легко поверить, поскольку вскоре после своего возвращения сэр Хэмфри скоропостижно скончался от лихорадки, разорвавшей его сердце. Многие люди говорили тогда, что этот меч нужно уничтожить из-за преступления, совершенного против святого Томаса.

Саймон понимающе кивнул. Он всегда был склонен верить в существование духов, в неизбывность зла и присутствие дьявола, то есть во все то, что Болдуин насмешливо называл сверхъестественной чепухой. Однако Саймон считал это проявлением собственной духовности. Было время, когда… но Болдуин только смеялся над ним. И все же меч, который пресек жизнь такого выдающегося человека, по всей видимости, действительно был проклят и останется таким до тех пор, пока его не освятят в церкви и не снимут тем самым наложенное проклятие.

А Болдуин уже потерял всякое терпение, слушая эти сентенции.

— Ну ладно, если вы действительно верите, что меч может брать на себя человеческую вину, пусть будет так. Возможно, его на самом деле нужно уничтожить. Но пока этого не произошло, я должен во что бы то ни стало отыскать злосчастный клинок и выяснить, не им ли убили Коула. Мы уже знаем, что этого человека ненавидели все крестьяне поместья, но был ли среди них ненавидевший его так сильно, что пошел на преступление?

— Вероятно, только его собственный хозяин.

— Сэр Джон де Куртене? — удивился Болдуин. — Почему ты так считаешь?

— Сэр Джон всегда стремился иметь в своем подчинении покорных и спокойных слуг, а Коул делал все возможное, чтобы подавить крестьян.

— Сэр Джон был таким просвещенным или же пострадал в прошлом из-за мятежа или восстания крестьян? — поинтересовался Болдуин.

Хоб задумался над этим вопросом.

— Думаю, и то и другое. Он никогда не был слабовольным человеком, но его отец довольно часто обижал своих людей и испытал на себе их гнев во время восстания. Понятно, что сэр Джон не хотел повторения этого кошмара. Но вся беда в том, что Коул совершенно его не боялся. Этот человек упрямо шел своим путем и даже спорил с хозяином в присутствии жителей деревни.

— Если бы какой-то глупец сделал то же самое по отношению ко мне, то сразу же попробовал бы вкус моей плети, — угрюмо проворчал Болдуин.

— Мне кажется, подобные чувства стал испытывать и сэр Джон. Когда Коул исчез, все подумали, что он отправился в паломничество, и для этого имелись основания! У него накопилось слишком много грехов, которые требовалось замолить!

— А он не боялся потерять свое положение и собственность? — спросил Саймон.

— Я ни разу не видел, чтобы он вообще чего-нибудь боялся, — улыбнулся Хоб.

— Таким образом сэр Джон навсегда избавился от него, — заключил Саймон и показал рукой на небо. — Уже поздно, Болдуин. Если мы хотим добраться до города и успеть вернуться назад, то нам стоит поторопиться.

Сэр Джон де Куртене был мягкосердечным человеком и смущенно улыбался своему маленькому сыну Мэттью. Двухлетний отпрыск бегал по гостиной, лепеча и хватаясь ручонками за мячи, палки и другие предметы, попавшие в поле его зрения. Таким сыном вполне можно было гордиться. Сэр Джон ни минуты не сомневался, что мальчик вырастет сильным, крепким и храбрым. Эта мысль так ему нравилась, что он все время улыбался, глядя на сына и не испытывая абсолютно никакого желания навязывать малышу определенные действия или мысли.

Он хорошо помнил, как собственный отец пытался его воспитывать. Сэр Эдуард тоже не сомневался, что старший сын Годфри будет храбрым и уверенным в себе, с хорошим наследством и утонченными манерами. Он сделал все возможное, чтобы сын женился на Элис и получил в свое распоряжение наследственное поместье. Ее отец был довольно богат и к тому же не имел сыновей. Сэр Эдуард всячески помогал Годфри и дал ему прекрасное образование, а также обучил военному делу, обеспечив надежную самозащиту. Кроме того, он потратил немало сил, чтобы научить сына успешно управлять поместьем. Парень делал завидные успехи и прослыл образцовым воином, но в один трагический день утонул.

После его смерти сэр Джон, тогда молодой парень, перенес еще одну страшную трагедию, когда столь же трагически погиб его средний брат, став жертвой напавшего на него быка. Таким образом, сэр Джон совершенно неожиданно для себя оказался единственным наследником большого поместья и вынужден был быстро привыкать к новой жизни, связанной с огромной ответственностью и семейным долгом.

Сейчас, в свои тридцать с небольшим лет, он очень гордился, что не похож на своего отца. Сэр Эдуард отличался редкой способностью навязывать свою волю людям, жившим под его началом, и всячески пытался преуменьшить те старые свободы и привилегии, которыми пользовались жители поместья в давние времена. Ожесточенная борьба с крестьянами нанесла семье большой вред. Отец отнимал у них слишком много денег, и вскоре они начали проявлять открытое недовольство многочисленными поборами и податями. В конце концов крестьяне не выдержали такого гнета и восстали, а ему пришлось прибегнуть к силе оружия, чтобы успокоить их и окончательно подчинить своей воле.

Для сэра Джона совершенно не подходила жизнь, связанная с постоянными судебными тяжбами и враждой. Он всегда предпочитал договариваться с людьми на условиях, приемлемых для всех. Его крестьяне довольствовались своей судьбой. Жалоб практически не было, а трудолюбие стимулировали весьма низкие налоги. Таким образом, он управлял своими подчиненными гораздо эффективнее, чем его отец, и чрезвычайно этим гордился. Он пользовался хорошей репутацией у своих людей, которые ценили его за рассудительность и сдержанность, не позволявшие ему поддаваться на разнообразные провокации.

Однако сегодня, когда к нему приехал этот человек, он сидел за столом и с трудом сдерживал подступающий к горлу праведный гнев. Трудно было сохранять прежнее спокойствие в присутствии столь наглого и резкого гостя.

— Итак, господин Роджер, вы хотели поговорить со мной?

— Почему вы взяли такой раздражительный тон, сэр Джон? Чем я заслужил ваше неодобрение?

Сэр Джон спокойно смотрел ему в глаза, и на какое-то время в комнате воцарилась тишина.

Спор из-за земли возник задолго до рождения каждого из них. Это было еще во времена сэра Хью де Куртене, получившего эти земли от короля Ричарда, и с тех пор начались постоянные склоки из-за Бреднинча.

Будучи подростками, никто из них не задумывался об этих распрях. Они вместе росли, вместе играли: сэр Уильям с Годфри, а Ралф и Джон с Роджером. Но после смерти Годфри Уильям стал постепенно отдаляться от них. Тогда всем казалось, что это происходит из-за его восторженного отношения к Годфри, но Джон знал — истинная причина заключается в другом. Вскоре после этого он откровенно поговорил с Уильямом, и тот заявил, что их семья ничем не отличается от грабителей. Они захватили его поместье в Бреднинче, и он сделает все возможное, чтобы рано или поздно вернуть его. С тех пор сэр Уильям не разговаривал с ним, за исключением, пожалуй, тех немногих случаев, когда не было другого выхода. Как будто сэр Джон лично виноват в том, что Бреднинч перешел в его владение. Глупец!

Но если он был глупцом, то его брат стал самой настоящей подколодной змеей, причем настолько ядовитой, что отравил всю их прежнюю дружбу.

— Что вам от меня надо?

— О, сэр Джон, не стоит проявлять ко мне несвойственную вам подозрительность! — Роджер поднял руки в насмешливом жесте оскорбленной невинности. — Я приехал сюда, чтобы помочь вам.

— С чего это вы решили помочь мне?

— А почему бы и нет? В конце концов, вы наш самый близкий сосед.

— Только не надо меня дурачить! Вы ничего не делаете просто так.

— В таком случае позвольте быть с вами совершенно откровенным, — сухо произнес Роджер. — Недавно я услышал, что мой брат намерен покинуть светский мир и отправиться в монастырь. Вы же, несомненно, знаете, что он помешан на религии и считает себя набожным человеком? Он уже много лет собирается стать монахом и коренным образом изменить свою жизнь. А сейчас, когда он потерял самую ценную семейную реликвию, чувство стыда, надо полагать, значительно ускорит реализацию этого намерения.

— Меч? — догадался сэр Джон и наклонился вперед, упершись локтями в колени и положив подбородок на кулаки.

— Да, меч. Пока он находился у нас дома, это было главным источником его стыда и смущения, что вполне естественно, но сейчас оружие исчезло и брат решил укрыться от внешнего мира за высокой стеной монастыря. Причем хочет сделать это как можно скорее, опасаясь, что появится нечто подобное и окончательно расстроит все его планы.