Домик под скалой - Шэрон Гослинг

себе уши».

Анна покачала головой, удивляясь несгибаемому упрямству Дугласа Маккина. Потом решила поискать, не упоминает ли Брен о непогоде, особенно о событиях 1953 года, навсегда изменивших деревню. Она увлеченно читала заметки, не в силах пропустить ни одной, пока не наткнулась на запись, связанную с тем жутким штормом. Это оказалось примечание к рецепту шотландского кекса «Данди». Почерк показался ей неровным, менее разборчивым, чем обычно, и даже сквозь годы Анна почувствовала, какое потрясение пережила Брен:

Ужасная ночь, ужасный день. Я пекла в печи кекс за кексом, всю ночь, просто чтобы пересилить ярость моря. Слышала, как разбиваются лодки, выброшенные на берег. Одна ударилась в стену дома, а потом перевернулась и исчезла под волнами. Я думала, что буду следующей, что шторм проглотит и меня, и этот дом. Но наступило утро, а мы на месте, хотя от деревни мало что осталось. Без следа исчезли все лодки Дугласа Маккина, в том числе та, что принадлежала моему отцу. И нет никакой надежды заменить их. Он разорен. Но здесь, в этом доме, я осталась жива и невредима. Нужно только починить крышу – всего-то заменить пару черепиц. Думаю, я должна дать дому новое имя. Это не просто хижина. Это «Счастье рыбачки».

Анна откинулась на спинку дивана и посмотрела на печку, воображая, как Брен суетится на своей кухоньке, а вокруг нее неистовствует жестокий шторм. Какого же страху она тогда натерпелась и какими прочными и надежными оказались эти стены! Непоколебимыми, как и сама первая владелица дома. Приятно было узнать, откуда у дома такое необычное название – узнать от той самой женщины, которая его придумала.

«Нужно рассказать Роберту», – подумала она и, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, взяла телефон и набрала его номер.

Трубку взяли после первого же гудка, и дрожащий голос на другом конце провода выдохнул:

– Да?

Анна растерялась – не столько от интонации, сколько от того, что голос принадлежал женщине, а не одному из мужчин Маккензи.

– Мне… простите, наверное, я ошиблась номером. Я звонила в дом Маккензи.

– Нет, не ошиблись. Это Барбара. – Голос ее по-прежнему дрожал. – Вы насчет Молодого Робби? Если нет, пожалуйста, не занимайте линию.

Сердце у Анны замерло:

– Что? Что-то случилось?

– Кто это? – спросила Барбара.

– Простите. Это знакомая. Меня зовут Анна Кэмпбелл, я купила «Счастье рыбачки» у Роберта, и…

– Ах да, – сказала женщина. – Молодому Робби очень понравилось, как вы с ним пекли пирожные.

– С ним все в порядке? – спросила Анна. – Что-то стряслось?

– Он не вернулся с дельфиньего патруля. – В голосе Барбары слышались слезы. – Я ночевала здесь, потому что Старый Робби дежурил на спасательном судне. Утром встала, смотрю, а парень-то улизнул, только записку оставил, чтобы я не волновалась. Но лодка пропала! Я попросила парней поискать его, но… Послушайте, нам пора заканчивать. На случай, если он позвонит, или они.

– Конечно. – Анне казалось, что ее сердце бьется с перебоями. – Позвоните, если я чем-то могу помочь.

Положив трубку, Анна долго не могла оторвать взгляда от телефона. Мысль о Молодом Робби Маккензи, застигнутом штормом, приводила ее в ужас. Ветер немного стих, но море все еще волновалось. Как десятилетний мальчик справится с лодкой в такую непогоду? Анну бросало то в жар, то в холод. Она села на диван и прижала ладони к лицу. Знает ли Роберт, что сын пропал? Спросить у Барбары она не догадалась. Вероятно, нет – его не было дома. Или знает, но по какой-то причине не смог вернуться. Например, куда-то ушел по вызову на спасательном судне. Анна боялась даже думать о том, что он чувствует – не знает, где Робби, и не имеет возможности искать его сам. Смерть жены подкосила его. И если сын…

– О Робби, – прошептала Анна, едва сдерживая слезы.

Она стала вспоминать, когда в последний раз видела мальчика. С тех пор прошло несколько недель. Решив прогуляться среди скал, она направилась в сторону заповедника Троап-Хед в надежде выяснить, растет ли еще в том месте дикий крыжовник, о котором упоминала Брен в одном из своих рецептов. Анна миновала бухту, где собирала морской портулак в тот день, когда впервые увидела вместе отца и сына Маккензи. Молодой Робби был далеко и не видел ее, но его желтая штормовка на фоне серо-зеленой воды сразу бросилась ей в глаза. Мальчик вытаскивал лодку на берег. Ему особенно нравилось это место, и неудивительно, если вспомнить его слова в тот первый день, когда они с отцом помогли Анне спуститься со скалы и привезли ее в Криви. Что сказал Робби? «Дельфины – частые гости в этой бухте». По всей видимости, он вернулся туда, потому что надеялся увидеть стаю.

Анна выпрямилась, сердце гулко колотилось в груди. Чем занимался мальчик? Теперь она вспомнила, как он перегнулся через борт лодки и что-то тянул.

Сеть. Он вытаскивал из воды сеть.

Анна схватила тетрадь Брен и принялась лихорадочно листать, пока не нашла примечание, из-за которого тогда решила отправиться на поиски дикого крыжовника. Из мелких терпких ягод Брен приготовила мусс, но Анна собиралась использовать этот рецепт как основу для десерта семифреддо с крыжовником и амаретто – по ее мнению, он стал бы прекрасным дополнением к густому супу каллен-скинк из копченой пикши, картофеля и лука. Но в записях Брен было кое-что еще.

«Сегодня на кустах много ягод, – прочла Анна. – Посмотрела вниз, на берег, и увидела на пляже дельфина вверх брюхом – бедное животное. Запутался в сетях и утонул. Август 1976».

Анна прижала пальцы к губам, пытаясь унять бешено бившееся сердце. Что еще говорил Роберт в тот вечер, когда они пекли пирожные? Он рассказывал, как опасны для дельфинов потерявшиеся рыболовные сети и что их всегда прибивает к берегу в этой бухте, особенно после шторма.

Вскрикнув, Анна вскочила с дивана и бросилась к двери, задержавшись только для того, чтобы сунуть ноги в туристические ботинки и сдернуть с вешалки куртку. Она выбежала из дома, бросилась к «Приюту ткача», не обращая внимания на дождь и ветер, и громко постучала в дверь.

– Анна! Что случилось? – спросил Фрэнк Торп, открывая дверь черного хода.

Милая шелки!

Прости, прости меня. Спаси его, если ты там. Я его найду. Обещаю больше никогда не оставлять его одного.

Верни его мне.

Пожалуйста. Пожалуйста.

Я не могу потерять и его.

Не могу…

Глава двадцать шестая

Фрэнк настоял на том,