Маркиз и Жюстина - Олег Волховский

– Заходи, Маркиз, заходи. Садись.

Сажусь напротив.

– Тебя зовут Игорь?

Он усмехнулся.

– Меня по-разному зовут.

– Что тебе нужно?

– А тебе не интересно, как я сюда попал?

Пожимаю плечами.

– Слепок с замка, дубликат ключа, отмычка… Главное не как, а зачем.

– Вы перешли некую грань, после которой исчезает разделение между мирами. Теперь пути назад нет. Либо вы овладеете тканью мира, либо она пожрет вас.

– И кто нас загнал в этот тупик?

Он усмехнулся.

– Неужели насильно?

– Бывают и ненасильственные преступления.

– Знаешь китайскую поговорку: «Если вы в тупике, значит, выход есть»? Я могу вас вывести. Вы оба достаточно сильны для этого. Это путь к свободе. Свобода жестока, Андрей, свобода страшна. Но это свобода.

– Не о свободе ли ты Сенеки? Той, что лежит на дне пропасти и свисает с ветвей деревьев и к которой ведет каждая вена тела?

Он улыбнулся.

– Приятно иметь дело с эрудированным человеком. И о ней тоже.

– Я туда не тороплюсь.

– Это от вас не зависит.

– У тебя есть пара капельниц с отравой?

– Это не нужно, – говорит он. – Вы никуда не денетесь. Считай, что в ваших венах уже циркулирует смертельная доза пентотала. Вопрос: что будет потом? Вам нужен наставник и проводник.

– Потом ничего не будет.

Он вздохнул.

– Надо было говорить с Жюстиной.

– Только попробуй!

– Ты не сможешь мне помешать.

Встаю и отворачиваюсь к окну.

– Убирайся!

Он не ответил.

За окном плывет серый предутренний туман. Хочется курить и, возможно, выпить.

Я обернулся: кухня пуста.

– Мать!

Я достал остатки Кабошевой водки и выставил на стол. Плеснул себе в рюмку. Лекарство! Разговор оставил на редкость мерзкий осадок: ненависть, отчаянье и страх.

Выпил и снова завалился спать.

Наутро я решил, что это было сном, но все равно ходил сам не свой. Вечером Жюстина включила ноутбук, поставила себе на колени и занялась чтением бэдээсэмных форумов. Я сел на подлокотник кресла и тоже посмотрел на экран. Я был рад вернуться к реальности.

На форуме обсуждают асфиксию. Некий доминант решил поиграть со своей партнершей в удушение. Вполне тупым и прямолинейным способом – сдавил горло. В результате девушка потеряла сознание на несколько секунд. Перепуганный доминант обратился к коллегам с вопросом: не может ли это иметь каких-либо фатальных последствий для организма любимой: «Ребята, успокойте!» Ребята успокаивать не собирались: «Слипания сонных артерий даже на несколько секунд достаточно для того, чтобы уйти совсем и навсегда. И, если это сошло с рук один раз, нет никаких гарантий, что сойдет опять». «Да я-то к асфиксии равнодушен, – оправдывался доминант. – Но моей сабе это очень нравится. И я решил, что не должен лишать ее такого удовольствия». «Пусть лучше поменьше кайфа получит, а жива останется, – отвечали ему. – Не стоит играть в русскую рулетку в собственной спальне».

– Я бы никогда на это не пошла, – сказала Жюстина. – Ненавижу удушье! Мне хватило того, что было в нашем сне. Я же все чувствовала. Как перестает подниматься диафрагма и легкие отказываются работать. Ужас! Неужели от пентотала действительно такой неглубокий наркоз?

– Кабош говорит, да. И короткий. Правда, глюки приятные.

Она пожала плечами.

– Не сказала бы.

Я подумал о том, как мы подходим друг к другу. Никогда еще желание одного не вызывало резкого неприятия у другого. А нежелание – не обламывало. У меня тоже никогда не возникало желания кого-нибудь душить, хотя теоретический интерес был.

– Помнишь «Жюстину» де Сада? – спросил я. – Тот эпизод, где очередной встреченный ею злодей по имени Роллан просит его повесить, чтобы проверить, действительно ли эта казнь «невыразимо сладостна». Она должна перерезать веревку только после его оргазма. Во время удушения в организме происходит мощный гормональный выброс, который вызывает половое возбуждение. В рукописных протоколах вскрытия, сделанных сэром Бернардом Спилсбери (весьма знаменитым патологоанатомом), отмечалось извержение семени. А в Средние века под виселицами искали корень мандрагоры, которая вырастала там, куда изливалась сперма. Правда, опыты Миновици это опровергают и заставляют списать оргазм и мандрагору на счет средневековых баек о полетах на метле. Но есть же любители асфиксии. Может быть, доктор Миновици просто не был мазохистом или ему не нравилось удушье. Порка тоже не всем нравится.

Я улыбнулся.

– Миновици? – переспросила Жюстина. – Что за опыты?

– Николаус Миновици был французский врач, который проводил на себе опыты с удавливанием, чтобы описать состояние, возникающее при повешении. Экспериментальную установку он, видимо, непосредственно содрал у маркиза де Сада: веревка была перекинута через блок, укрепленный на потолке, один конец держал ассистент, на другом располагалась петля, в которой и висел экспериментатор. Правда, до двух минут, когда у повешенных раскрываются сфинктеры ануса и уретры, Миновици не дотянул: максимальная продолжительность нахождения в петле, которой он сумел достичь, составляла двадцать шесть секунд. Свои ощущения он описал примерно так: «Как только ноги оторвались от опоры, веки мои судорожно сжались. Дыхательные пути были перекрыты настолько плотно, что я не мог сделать ни вдоха, ни выдоха. В ушах раздался какой-то свист. Я уже не слышал голоса ассистента, натягивавшего шнур и отмечавшего по секундомеру время. В конце концов боль и недостаток воздуха заставили меня остановить опыт. Когда эксперимент был закончен, я спустился вниз, из глаз брызнули слезы…»

Между прочим, самая популярная казнь. Она сохраняется в качестве безальтернативного метода в законодательстве более пятидесяти стран, хотя не все из них реально применяют ее на практике.

Я обнял Жюстину за плечи. Она отложила компьютер и прижалась ко мне.

– В 1936 году в штате Кентукки собралась многотысячная толпа. Люди приезжали из соседних штатов и заранее занимали места вокруг небольшого сооружения. Чего же ждали все эти добропорядочные граждане? Сооружение было виселицей, а событие, вызвавшее столь небывалый ажиотаж, – последней в США публичной смертной казнью. До девяностых годов девятнадцатого века повешение было основным способом казни в США. Сейчас оно сохраняется только в штате Вашингтон, причем в качестве альтернативного метода (можно выбрать смертельную инъекцию).

В день перед казнью заключенного взвешивают и проводят генеральную репетицию казни с мешком песка того же веса, чтобы определить высоту падения необходимую для наступления быстрой смерти. Сейчас вешают примерно с пяти метров, в Средние века – с трех. Новый метод разработан в Англии на основе опыта морских казней. Господа-пираты вешали на реях, и их жертвы практически мгновенно умирали от разрыва спинного мозга, а потом несчастных морских разбойников тащили на низкую виселицу, где процедура могла растянуться на десятки минут. Страшновато звучит революционный лозунг насчет повешения на фонарях. Однако повесить на фонаре гораздо милосерднее, чем на старинной виселице – фонарь высокий.