Маркиз и Жюстина - Олег Волховский

Но лучше подобрать веревку индивидуально. Если она слишком длинная, осужденному может сорвать голову, если слишком короткая – будет умирать от удушья (до 45 минут). Веревку необходимо выварить и сутки держать под грузом в вытянутом состоянии, чтобы во время казни она не запутывалась и не пружинила. Узел должен быть смазан воском, салом, парафином или мылом для лучшего скольжения. Непосредственно перед казнью человеку связывают руки и ноги, надевают на голову и плечи капюшон, а петлю обвивают вокруг шеи, при этом узел должен находиться под левым ухом. Затем его ставят на крышку люка, она открывается, и человек падает вниз. Под действием веса происходит смещение шейных позвонков и разрыв спинного мозга, что мгновенно приводит к потере сознания и смерти. Однако на практике достичь этого непросто.

Если у человека слишком сильные мышцы на шее, если он слишком мало весит, веревка слишком короткая или петля неправильно расположена, смещения позвонков не происходит, и осужденный медленно умирает от удушья. Тогда тело разбухает, язык вываливается, глаза вылезают из орбит, происходит дефекация, мочеиспускание и судороги.

Тем не менее проведенное тщательно и умело, повешение на длинной веревке с точно подобранной высотой падения и современным типом петли, пожалуй, – наименее тяжкий для преступника способ казни. В отличие от смертельной инъекции, которая занимает 20–30 минут, современное повешение (если все идет по плану) – всего 15 секунд. В современных казнях есть явная тенденция перехода от физического садизма к психологическому. Нет, конечно, больше не возят на волокуше по грязным улицам и не выставляют на посмешище толпы. Зато пока тебе пытаются поставить катетеры, ты так себя изведешь, что мало не покажется. При введении смертельной смеси восемьдесят процентов неприятных ощущений приходится на душевные страдания.

В России XIX века вообще казнили мало и только за государственные преступления и терроризм, зато на каторге вешали сплошь и рядом. Нормы Уголовного уложения, по которым жила вся страна, в условиях каторги не действовали, но главное – каторжное начальство имело право вынесения смертного приговора, достаточно было напасть на конвой или сотрудника администрации.

За три дня до казни к приговоренному приходил каторжанский священник, как правило, настоятель местного прихода, и оставался с ним до конца. В эти последние дни люди практически переставали спать, лишь немногие могли забыться коротким сном на час-полтора в сутки. Смертнику разрешались прогулки со священником, и они накручивали многие километры по тюремному двору. Осужденные впадали в состояние крайнего нервного возбуждения, в котором оставались до самой смерти.

Вечером, накануне казни, приговоренный получал комплект чистого белья.

Ночью была исповедь и причастие. После этого священник облачался в черную ризу, а смертник надевал чистое белье. Не полагалось ни последнего ужина с выбором блюд, ни посещения бани накануне, ни даже рюмки водки.

Казнили на рассвете, потому что считалось, что приговоренный имеет право в последний раз увидеть солнечный свет.

Под барабанный бой смертника взводили на эшафот. Иногда приговоренные не могли идти, у них отказывали руки и ноги, и они ничком валились на землю. Это истероидный психоз, при котором парализуются двигательные функции, но человек остается в сознании и даже кажется спокойным. Таких поднимали на эшафот на руках.

Палач набрасывал на смертника саван, огромный мешок, полностью скрывавший человека, и ставил его за «западню». Так назывался люк, который после выбивания из-под него подпорок, проваливался под весом смертника. Стоящего на «западне» человека палач держал за плечи, подпорки всегда выбивал помощник.

В России приговоренным не связывали руки, и некоторые из них просили палача не надевать саван и сами набрасывали на себя петлю. Считалось, что палач, убивая, совершает смертный грех, и в таких просьбах обычно не отказывали, чтобы не брать грех на душу.

В Европе отношение к работе палача было сходным. Палачей презирали. «Презирая меня, вы презираете закон», – говорил знаменитый Сансон.

В нехристианских культурах было иначе. В исламе времен пророка исполнение приговоров шариатского суда (вплоть до отрубания рук и ног) считалось долгом каждого члена общины. А древние иудеи с энтузиазмом забрасывали камнями прелюбодеев.

В США последняя казнь через повешение состоялась в 1996 году в Делавэре. Казнили Билли Бейли, убийцу двух престарелых фермеров: Клары и Гильберта Ламбертсонов. Ему было 49 лет, он был лыс, весил около 100 кг и носил очки. В камере смертников он провел 16 лет.

Его приговорили к смерти в 1980 году в возрасте тридцати трех лет. Не спасло даже трудное детство. Он был девятнадцатым из двадцати трех детей, мать умерла вскоре после его рождения, а мачеха била его. Когда ему было двенадцать, работники социальной службы охарактеризовали его как «очень беспокойного ребенка, нуждающегося в профессиональной помощи».

Итак, 1980-й. Билли Бейли грабит винный магазин, ловит машину возле дома своей сводной сестры и просит довести до фермы Ламбертсонов. Ему приглянулся их пикап. Намереваясь угнать его, он застрелил хозяев, посадил их тела в кресла и сбежал в соседний лес, где и был схвачен.

Когда его спросили, почему он совершил эти убийства, Бейли сказал: «В самом деле, не знаю. Я очень сожалею об этом, и это причиняет мне боль. Когда я думаю о Ламбертсонах и о том, как их родственники ненавидят меня, я начинаю кричать, иногда я кричу во сне».

Он сказал, что не помнит, как убивал, потому что был пьян и накачался валиумом.

В 1986 году Делавэр вместе с другими штатами перешел на смертельную инъекцию. Однако Бейли был приговорен до изменения закона. Ему был предложен выбор: повешение или «техасский коктейль». На слушаниях по помилованию Бейли сказал: «Если закон приговорил меня к повешению, я должен быть повешен. Я не хочу этого, но таков закон».

Кстати, не единственный случай.

В 1996 году в штате Юта один большой оригинал и неисправимый романтик выбрал расстрел вместо смертельной инъекции. Понять можно – это смерть для воина. Американский расстрел разительно отличается от нашего. Человека сажают на стул, привязывают к нему ремнями, обкладывают мешками с песком для абсорбции крови, надевают на голову черный капюшон, врач находит у него сердце с помощью стетоскопа и пришпиливает на этом месте круглую белую мишень. А потом его расстреливают с двадцати шагов пятеро солдат, вооруженных трехлинейными винтовками, классический калибр: семь шестьдесят два. Если в сердце сразу не попадут, а оно бывает – народ нервный и неопытный, – тогда медленно умираешь от потери крови (смотри «Овода»).