Драгоценный груз - Джо Фауст

Дрожь и невыносимая тяжесть исчезли так же внезапно, как и появились. Заглянувшая в камеру надзирательница сообщила, что лайнер благополучно прибыл в систему Консула, и Герцог сполз с койки. Проявляя запоздалую предосторожность, поставил разобранный микропроектор на полку и прикрыл футляром, чтобы тот выглядел исправным хотя бы на первый взгляд. Затем, почувствовав внезапную усталость, присел на койку, спрятал лицо в ладони и задремал.

– Герцог! Эй, парень, проснись! – настойчиво взывал к нему внутренний голос. – Ты чувствуешь, как мягко прошел выход? Отличная работа, я сам не сумел бы сделать это лучше! И охота тебе изображать тут вселенскую скорбь?

Дверь в тюремный отсек скрипнула, послышались приближающиеся к камере шаркающие, какие-то неровные, ковыляющие шаги.

– Исчезни! – решительно велел Герцог внутреннему голосу.

– Грубишь, сынок. Мне что, следует снова отвести тебя в комнату, где был убит Фортунато, и преподать еще один урок?

– Это ты неплохо придумал, – пробормотал Герцог, и уголки рта его поползли вверх. – Давненько я не видел Лей.

Шпок! – внутри его черепа что-то лопнуло, и Герцог стиснул зубы, чтобы сдержать стон. Боль и чувство освобождения нахлынули на него одновременно. Он сделал глубокий вдох и опустил голову между коленями, ожидая, когда мир вокруг него успокоится и перестанет прыгать, как резиновый мячик.

– Вильямарбор? Вы пребываете в зимней спячке? – донеслось до него откуда-то издалека.

– Мистербоб? – Герцог с трудом вскинул тяжелую голову. – Нет, я не в спячке. Ох! Со мной все в порядке. – Он сделал отчаянную попытку улыбнуться. – Я ждал вас.

Арколианец прошел в камеру и устроился посреди нее в «сидячей позе».

– Ваше физическое состояние значительно изменилось с момента нашей последней встречи, – проквакал он. – Я ощущаю в вас перемену к худшему, мистергерцог. Ваш уровень внутренней жидкости действительно является проблемой для вашей физиологической структуры.

– Вы имеете в виду кровяное давление? – догадался Герцог. – Неужели вы в состоянии это почувствовать? – он снова сделал глубокий вдох, силясь унять охватившее его волнение. Если он не сможет совладать с собой, арколианец обнаружит присутствие в нем Эрика и тогда…

– Вы знает, я и впрямь чувствую себя неважно, – признался он, полагая, что глупо отрицать очевидное.

Арколианец кивнул.

– Вы испытываете стресс, мистергерцог. Я ощущаю следы раздражения, которое вы стараетесь подавить. Это заслуживает уважения, Вильямарбор. Не могли бы вы объяснить мне, что с вами происходит?

– От вас, я вижу, трудно что-либо утаить, – пробормотал Герцог, возводя очи горе.

В горле Мистербоба забулькало, и он на редкость мелодично проворковал:

– Если я заставляю вас чувствовать себя неудобно, вы можете привести своих собак и убедиться – это не нарочно.

Герцог принужденно рассмеялся, показывая, что оценил попытку арколианца пошутить.

– Пожалуй, Мистербоб, пришло время объяснить вам, что со мной происходит. Я расскажу вам правду. Если же вы усомнитесь в моей искренности, скажите об этом, и я дам все необходимые разъяснения.

В горле Мистербоба опять что-то заклокотало. Он погладил рукой свой хитиновый подбородок и совершенно внятно произнес:

– Я буду правдив с вами в ответ, Вильямарбор. Жаль, что вы не сможете почувствовать это. Тем не менее, вы должны поверить в мою всегдашнюю несклонность ко лжи, – и снова в его горле что-то загрохотало.

– Я верю вам, – сказал Герцог.

– Действительно.

– Мистербоб, я верю вам больше, чем кому-либо на этом корабле. Я верю вам, потому что… – он запнулся и окинул камеру затуманенным взглядом.

Арколианец терпеливо ждал продолжения.

– Как трудно иногда подобрать нужные слова! – пожаловался Герцог. – Я доверяю вам, потому что вы… не другой разумный А-формы моего народа.

Из торса арколианца раздалось длительное шипение, непостижимым образом сложившееся в понятную Герцогу фразу:

– ООООООООочччччччееееееенннннннььььььиииннттттеееррреессснннооо.

Герцог ощутил, что тело его покрывается гусиной кожей.

– Мне было предъявлено обвинение в нападении на Редбатлера, не так ли? Каждый – любой из разумных А-форм моего народа – тех, кто был там, уверен, что это сделал я. Но вы не думаете так, Мистербоб. Ваши чувства говорят вам, что я невиновен. Несмотря на то, что вы видели то же, что и мои соплеменники, вы верите мне, вы знаете, что произошла какая-то путаница, какое-то недоразумение, и желаете понять, в чем тут дело.

– Действительно, – подтвердил арколианец.

– Возможно ли, Мистербоб, что деяние, в котором меня обвиняют, совершила другая, похожая на Меня разумная А-форма? Тот, кто так сильно напоминает меня, что ввел в заблуждение другие А-формы?

– Да, мистергерцог. Это хорошо объясняет упорство ваших А-форм, продолжающих настаивать на вашей вине, невзирая на предъявленные мною доказательства того, что вы не совершали приписываемого вам нападения на Редбатлера.

– Разрешите мне еще немного порассуждать, – попросил Герцог. – Возможно ли это, точнее, поверите ли вы, Мистербоб, в то, что в моем теле, вместе со мной, находится другой представитель разумной А-формы, захватывающий временами контроль над ним?

– Ваше утверждение очень интересно, Вильямарбор. Таким образом, мы имеем дело с неизвестным нам до сих пор вариантом разумной формы, которую можно было бы назвать В-формой?

– Давайте назовем это АВ-формой, Мистербоб. Две самостоятельные А-формы, заключенные в одно тело. Одна контролирует его большую часть времени, а другая управляет им в экстремальных ситуациях.

– Ддааааа, – задумчиво прошипел арколианец.

– Итак, я достоверно знаю, что являюсь разумной АВ-формой. Нападение на Редбатлера совершил тот, второй разумный, который в настоящее время таится в глубине моего мозга. Я не могу знать, что он совершил, завладев моим телом, и потому не испытываю чувства вины. Согласны ли ваши чувства с тем, что я говорю?

– Вы не лжете. Я чувствую в ваших словах правду и искреннее желание разобраться в происходящем. Но, может быть, вы находитесь в состоянии помрачения рассудка? Я знаю, у ваших А-форм есть такой странный термин…

– До известной степени так оно и есть, мистербоб. – Герцог охватил голову руками в тягостном раздумье. – Я чувствую, как две находящиеся в одном теле А-формы влияют друг на друга, проникают одна в другую. И я не представляю, чем эта диффузия может закончиться, как это взаимопроникновение отразится на жизни моих друзей. Я боюсь того, кем я становлюсь под воздействием второй А-формы.

– Я чувствую ваше беспокойство, – подтвердил Мистербоб. – Это навязчивая идея вашего рода – беспокойство о Жизни.

– Значит, я все еще говорю правду?

– Ддаааааа.

– Тогда вы понимаете, что я раздвоен и в то же время един. И могу одновременно любить и ненавидеть, – Герцог уставился на арколианца и с ужасом понял, именно такие чувства он к нему и испытывает. Поскольку, хотя присутствие Эрика и не ощущалось, он каким-то образом продолжал влиять на него.

– У вас изменились чувства, – сообщил мистербоб. – В вас появилось что-то новое. И оно препятствует достижению взаимопонимания. Вы чем-то раздражены или разгневаны, мистергерцог…

«Изменились чувства, – мысленно повторил Герцог. – Естественно. Эрик продолжает влиять на меня, и быть может, недалек тот час, когда мы с ним сольемся в единое целое. И тогда он станет использовать мое тело в своих интересах, для достижения своих целей, и я уже не смогу ему помешать. Меня, как такового, уже просто не станет».

– Вы, безусловно, правы, Мистербоб!

– Снова изменение чувств, – промолвил арколианец. – Откровенность. Ясность.

– Я хотел бы вернуться к тому, с чего мы начали, – мягко сказал Герцог. – Чувства, которые испытываю к вам я, не совпадают с чувствами, которые испытывает к вам разумная А-форма, делящая со мной это тело. Потому-то оно и напало на Редбатлера, вы понимаете меня? И, возможно, поэтому вы не боитесь меня, будучи не в состоянии ощутить во мне присутствие враждебной вам А-формы?

– Очень интригующе, Вильямарбор. Пожалуйста, объясните, как вы пришли к такому убеждению.

– Сейчас я не могу этого сделать, – Герцог с сожалением покачал головой. – Я собирался рассказать вам об этом, Мистербоб, но понял, что время еще не пришло. Пока вам придется удовлетвориться этим объяснением. Поверьте мне, это самое большее, что я могу на данный момент сказать. А о степени моего доверия к вам говорит тот факт, что я не сообщил о присутствии в моем теле другой разумной А-формы тем моим сородичам, которые во что бы то ни стало желали разобраться в этой истории.

– Действительно. Насколько я понимаю, вы умолчали о второй разумной А-форме потому, что по вашим законам она должна быть принесена в жертву?

– Да, – ответил Герцог, смахивая пот со лба. – Ужасная ситуация, не правда ли?