Сквозь топь и туман - Анастасия Александровна Андрианова

никто не живёт.

Лыко по-пёсьи повёл носом и ухмыльнулся.

– Сдаётся мне, ты, парень, врёшь. Чую, пахнет девкой. Духа-ами всякими.

Он подошёл к столику и рывком выдвинул ящик. Загремели склянки с духами и мазями – раньше, когда Раско был с ними, Мавна очень любила душить запястья и за ушами. Илар ворчал: душно, мол, от тебя пахнет, как от лавки со сладостями, а она смеялась. И щёки у неё тогда становились румяные-румяные, пухлые, как два яблока…

Лыко схватил несколько склянок и сунул Соболю в мешок.

– Вот это возьмём. Матушку порадуем или девчонок Желны. А может, тут кто-нибудь на них позарится? – Он мерзко причмокнул губами. – Видел я одну. Черноволо-осая. Глядишь, и легла бы со мной за пару таких вещиц. Как думаешь, парень?

Лыко с таким вызовом посмотрел на Илара, что у него не оставалось сомнений: говорит про Купаву, видел их вчера вместе. Илар заскрежетал зубами, изо всех сил сдерживаясь.

– С тобой и за целый сундук золота не ляжет.

– А ты, стало быть, проверял уже?

Боярышник шагнул к Лыку и хлопнул по плечу.

– Всё, довольно, идём отсюда.

Лыко дёрнулся, будто отгоняя муху.

– Погоди, пусть Сип хоть запишет, что тут у них ещё напрятано. Полные закрома небось в этой девичьей опочивальне. Где сестра-то, говоришь? Уж недавно ушла, чую. И вещиц столько оставила. Неужто прячется? Краса-авица?

Лыко заглянул под кровать, а потом, глумясь, и под крышку сундука.

– Слышал старшего? – рыкнул Илар. – Проваливай. Не твой дом. У тебя никакого нет. Бродишь от деревни к деревне.

Лыко побледнел, ухмылка сменилась оскалом. Медленно поднеся пальцы к груди, он зажёг на ладони алый огонь.

– Дом твой деревянный, парень, – прошипел он. – Как и вся ваша деревенька. Тряпок тут много. Им заняться – что мне моргнуть. Не успеешь на помощь позвать, как всё ваше жилище полыхать будет. А знаешь, как горит мука? Пш-ш-ш! – Лыко хлопнул в ладоши, и огонёк взорвался снопом искр, которые погасли, долетев до пола. В плетёном коврике остались крошечные дырки с обугленными краями.

– Ты не посмеешь грозить моей семье. – Илар шагнул вплотную к Лыку, едва не касаясь грудью его груди. Лыко был ниже и совсем худой, юркий, но вблизи от него исходило ощущение необъяснимой силы. Илара это не пугало – если бы не Боярышник, он прямо сейчас разбил бы ухмыляющееся лицо о крышку сундука.

– Иначе ты станешь грозить мне?

Боярышник снова хлопнул их обоих по плечам и хмуро указал на лестницу.

– Я сказал, идём. И чтобы в моё отсутствие никаких стычек не было. Лыко, ты знаешь, что Матушка Сенница не щадит нарушителей. Илар, я могу рассчитывать на твоё благоразумие?

Илар неохотно кивнул и отошёл. Покровители, ну почему уехать должен Боярышник, а не Лыко?

– Можешь на меня положиться.

Во дворе Сип виновато показал Илару список.

– Ты извини. Но положено так, нужно в каждом доме записывать, чтобы добро не попрятали. А то знаешь, как бывает, иной раз придёшь, а хозяева говорят: всё, мол, забрали, ничего не осталось. Тут-то и пригождаются записи.

Сип сунул пергамент чуть ли не в нос Илару, и он сердито отпихнул руку.

– Не нужно мне показывать. Я и сам знаю, что у меня дома есть. Не отверчусь уж от вас.

Соболь поправил на плече мешок. Унесли не много – гремело только где-то на дне. Из дома Гренея вынесли куда больше, и Илар не понимал, как к этому относиться: вроде бы задобрить его решили, чтобы уговаривал местных о том, что чародеи не причиняют зла, а с другой стороны – ставят его особняком, как на такого не обозлиться?

– Проведаю, что вокруг творится, – сказал Боярышник. – Может, задержусь где-то. Раньше новой луны не ждите меня.

– Всё будет спокойно, – заверил его Соболь, и будто в противовес его словам на болотах раздался скрежещущий вой.

Лыко присвистнул:

– Смотри не попадись им, один не отобьёшься. А нового юнца наш отряд не вынесет, и так слишком часто молодчики меняются.

Он засмеялся отрывистым смехом, показывая щербатые зубы. Сип смущённо сунул свои записи за пазуху и ссутулился – видать, задели слова про юнца.

– Не надейся. – Боярышник похлопал Лыка по плечу – нарочито сильно, у кого-то другого могли бы и ноги подкоситься. – Тебе во главе отряда не встать. Ты слишком резок, пусть и толковый чародей.

Лыко увернулся в сторону, притворно потеряв интерес к разговору. Илар не сводил с него глаз. Как же закипала кровь при виде Лыка – с каждым днём всё горячее становилось под рёбрами, когда он попадался на глаза. Заживший порез на шее будто бы сам собой начал зудеть, Илар потянулся к нему пальцами, но лишь сделал вид, что прихлопнул комара у ворота. Не хватало ещё, чтобы Лыко заметил и порадовался.

За оградой снова завыли, целой перекличкой из нескольких голосов. Илар тоскливо посмотрел на красные огоньки: теперь они мерцали, как звёзды в морозную ночь. Пойдёт ли кто-то из парней сегодня в дозор? Наверняка после таких воев вызовется Касек или Алтей. Дай Покровители, отец сейчас не в пути и переждёт вечер и ночь под крышей в какой-нибудь тёплой корчме.

Боярышник пожал руку Илару, и они с Соболем и Сипом пошли со двора. Лыко потоптался на месте, переждал, пока они отойдут достаточно далеко, и со свистящим хрипом прошептал Илару на ухо:

– Про сестрицу-то ты темнишь, это и дураку ясно. Я тебе обещаю, парень, что выведаю всё, как оно на самом деле было. Не скроешь ничего от меня, не-ет.

– Проваливай, – процедил Илар сквозь зубы.

Дважды повторять не пришлось. Лыко охотно, будто и не хотел задерживаться, перемахнул через оградку и потрусил по улице, лишь раз с ухмылкой обернувшись.

* * *

Утреннее небо покрывалось позолотой поверх набрякших серых туч. Мавна подавила зевок: ночью ей не удалось выспаться. Хоть под крышей и в тепле, а всё равно в ратнице было непривычно, слишком много людей рядом. И встали чуть свет – Варма сказала, отряды отъезжают едва ли не затемно.

Ей дали лошадь: коротконогую, приземистую и послушную. Мавна выпытала у конюха, что её звали Ласточкой, и у неё была дурная привычка объедать малину с кустов, если случится проезжать через заросли.

Держаться в седле было всё ещё непривычно, но гораздо удобнее и приятнее, чем сидеть впереди Смородника. К тому же к платью ей дали плотные штаны, чтобы поддеть вниз вместо чулок. Мавна вытерла заспанные глаза костяшкой и встряхнула головой, убирая выбившиеся непослушные пряди.

– Что, девка, не выпадаешь из