Её чудовище - Купава Огинская

в немой бесконечности, и почти не пугала. И болезненная необходимость зажечь все светильники в доме, только бы было светло, постепенно улеглась, укрощенная ровной речью ведьмы.

Уснули мы лишь под утро. Убаюканная и наконец успокоенная я и полностью обессиленная Улиса.

Бозя заявила о себе в восьмом часу утра. Никто из нас не был готов к ее появлению.

– Пусть орет, – жестокосердно решила ведьма, повернувшись на другой бок.

Я согласно угукнула, малодушно натягивая одеяло на голову.

Бозильда самоотверженно орала еще с десять минут. Потом послышался ее душераздирающий, полный ужаса последний мяв, и воцарилась недолгая тишина.

– Не убили же ее… – пробормотала я, с трудом сев в постели.

Выбравшись из-под одеяла, я собиралась по холодному полу добрести до окна, чтобы посмотреть, что случилось, но не успела. На первом этаже, минуя все трудности, связанные с закрытой дверью и активированной защитой, послышались шаги.

– Дорогая! – раздалось снизу. После недолгой заминки Барон неловко и неуверенно добавил: – Шелла, я нашел твою кошку.

Я удивленно кашлянула. Непривычно было слышать свое имя в его исполнении. Необычно.

Улиса промычала что-то недовольное и накрыла голову подушкой.

Я ей завидовала. Мне тоже хотелось вернуться в кровать, забраться с головой под одеяло и сделать вид, что меня здесь нет. А вместо этого пришлось искать шаль и спешить на кухню, встречать гостя, что уже поднимался по лестнице на второй этаж.

– Держи. – Мне протянули Бозильду. Потрепанная и схуднувшая, она потеряла где-то значительную часть своей красоты, а после встречи с Бароном – еще и внушительную долю важности.

– Спасибо, – пробормотала я, неловко принимая ошалевшую кошку. – А что вы здесь делаете?

– Решил тебя проведать. Как себя чувствуешь?

– Сегодня хорошо, – сказала я и смутилась, расслышав в своем голосе обиду и упрек: потому что вчера мне было плохо, а он не пришел.

Бозя, которой никогда не нравились объятия, довольно быстро пришла в себя и с приглушенным мявом вывернулась из моих рук, на прощание с чувством пройдясь по ладони когтями.

Я ойкнула и выпустила ее. Кошка метнулась под стол, откуда послышалось грозное утробное ворчание. Я топнула ногой, собрав пострадавшую ладонь в горсть и с обидой глядя, как она наполняется кровью, Бозя воинственно зашипела в ответ.

Это можно было считать полнейшим поражением. Мне оставалось только принять его, смириться и зализать раны.

Барон никак не прокомментировал случившееся, но с интересом увязался за мной к раковине и очень внимательно выглядывал из-за плеча, пока я промывала царапины.

– Не заживают? – озабоченно спросил он.

– А должны? – Я придирчиво осмотрела ладонь. Не такими уж и страшными оказались повреждения, непонятно, откуда столько крови натекло.

– Да. – Перехватив мою руку, Барон потянул ее вверх, к себе, а сам склонился над моим плечом, разглядывая ладонь. – Хм…

– Все плохо или все хорошо? – напряженно спросила я. – Вы как-то неопределенно хмыкнули.

– Все хорошо, – ответил он. – Хотя я рассчитывал, что регенерация будет быстрее.

Озадаченная, я высвободилась из его пальцев и уставилась на ладонь. Царапины действительно затягивались намного быстрее, чем им следовало бы.

– Не так уж и плохо, – решил за меня Барон. – Можешь не благодарить.

Как будто я собиралась. Сегодня мне было совсем не до благодарностей.

– А я точно человек? – спросила я с оправданным сомнением.

– Мы же это уже обсуждали, – проворчал Барон. – Я просто разделил с тобой свою жизнь.

Просто, надо же…

Какое-то время я еще разглядывала ладонь, Барон меня не торопил, стоял сзади и ждал, когда я отомру.

– Ну и не страшно, – наконец решила я. – А значит ли это, что вы теперь не можете мною питаться?

За спиной воцарилась потрясенная тишина.

Я медленно обернулась и столкнулась с задумчивым взглядом Барона.

– Об этом я не подумал.

– Значит, не сможете? – Я воспрянула духом и почувствовала, как начинаю радоваться жизни.

Высший моей радости не разделял, он был озадачен.

– Только не кусайся, – велел Барон, склоняясь ко мне.

– Не… – Я хотела возмутиться, но кто бы позволил.

Прижавшись к моим губам, Барон попробовал сделать маленький глоток, потянул мою жизненную силу и пораженно замер – она не поддавалась.

Вытянуть из меня ему удалось лишь тихое, торжествующее хихиканье.

Когда Барон отстранился с непередаваемым выражением лица, я не придумала ничего лучше сочувствующего похлопывания по плечу.

– Вы не расстраивайтесь. Хотите, я вас так накормлю? У нас еще пирожки остались. И даже запеченный картофель. Будете?

Он проворчал что-то непонятное, но согласное и отступил, пропуская меня к плите.

Я была несъедобна и довольна жизнью. Барон задумчив и тих.

Некоторое время.

– Что ты планируешь делать дальше? – спросил он, когда я поставила перед ним тарелку с золотистыми ломтиками картофеля, щедро сдобренного укропом, а сама села напротив.

Я пригладила взъерошенные волосы, поплотнее закуталась в шаль и угрюмо призналась:

– Не знаю. Улиса хочет продать свой дом и уехать, она ведьма сильная, ее любой круг примет. А я еще не решила, как мне быть. – Я вздохнула, подперла щеку ладонью и увлеченно соскабливала мягкую черную корку со старой столешницы, обнажая светлую древесину. – Это очень сложно. Я не хочу продавать магазин, но и жить тут дальше, встречать каждый день на улицах тех, кто пытался меня сжечь…

Передернув плечами, я замолчала.

– Я всегда могу их выпить. – Барон подцепил на вилку первый картофельный ломтик, критически его осмотрел и остался доволен увиденным.

– Спасибо, не нужно, – поспешно отказалась я.

Он не стал настаивать.

– Если желаешь, можешь погостить у меня. Лет через сто все, кто тебя обидел, будут мертвы. Тогда и вернешься в свой магазин… если захочешь.

– Даже если я доживу, к тому времени мой магазин уже отберут за долги.

– Доживешь, – со странной улыбкой пообещал он. – Долги?

– Кредит, – односложно ответила я.

Барона мои трудности не впечатлили.

– Я выплачу, – щедро предложил он. – Тебе же нравится этот магазин.

– Я не возьму ваши деньги, – мрачно сказала я.

– Зато банковский работник возьмет с удовольствием, – заметил он и, не дав мне возмутиться, пригрозил: – Или ты примешь мою помощь, или твой долг выплатит город. Скажем, за неоценимый вклад в расследование и спасение множества жизней. Уж градоправитель точно не посмеет со мной спорить.

– Барон, – начала я, но под взглядом Высшего сдулась и решила отложить эту проблему до лучших времен, когда у меня будут силы на долгие споры. Вместо этого спросила: – Барон… а имя у вас есть?

– Есть, – медленно кивнул он, удивленный такой резкой сменой темы разговора. – Полуночный Барон.

– Нет, обычное, нормальное имя… – Я с сомнением посмотрела на него. – Было же у вас оно раньше? Как вас звали?

Барон неопределенно повел плечами.

– Молох.

– Молох… – задумчиво повторила я, пробуя имя на вкус.

– Так звали меня драконы. – Он странно улыбнулся. – Молох, что значит Сокрушитель. Во времена войны Древних Богов я был весьма неплох.

– Сокрушитель – звучит слишком уж воинственно, – проворчала я.

– Полагаешь, Полуночный Барон лучше? Это имя мне дали люди.

– Потому что вы приходили в полночь и могли уничтожить целую деревню…

– У меня бывало дурное настроение, – попытался оправдаться он. – Случалось подобное нечасто.

– Достаточно часто, чтобы о