Саксонские Хроники - Бернард Корнуэлл

Этельреда запомнят как короля, снова сделавшего Мерсию сильной, возможно, даже как человека, объединившего все саксонские королевства. Он подожжет всю Британию, чтобы вписать свое имя в исторические хроники.

И самым большим препятствием на пути к этой цели был Кнут Ранульфсон, Кнут Длинный Меч, человек, владевший Ледяной Злобой. Жена и дети Кнута пропали, возможно, их держали в заложниках. Я спросил Ингульфрид, слышала ли она об их похищении.

— Разумеется, слышала, — ответила она, — вся Британия знает об этом. Она смолкла, а затем произнесла: — Лорд Элфрик думал, что это ты схватил их.

— Тот, кто забрал их, — ответил я, — хочет, чтобы люди думали именно так. Они ехали под моим знаменем, но то был не я.

Она смотрела на крошечные языки пламени.

— Больше всех от их захвата выиграет твой кузен Этельред, — сказала она.

Ингульфрид, как я понял, была умной женщиной, умной и утонченной. Мой кузен, думал я, был дураком, что презирал ее.

— Этельред не делал этого, — ответил я, — он не настолько смел. Он бы не рискнул злить Кнута до тех пор, пока не станет сильнее.

— Кто-то рискнул, — промолвила Ингульфрид.

Кто-то, кто выигрывал от бездействия Кнута. Кто-то достаточно глупый, чтобы спровоцировать жестокую месть со стороны Кнута. Кто-то достаточно умный, чтобы держать это в секрете. Кто-то, кто сделал бы это при поддержке Этельреда, возможно, за большое вознаграждение в виде золота или земель и кто-то, кто обвинил бы меня.

И тут словно сухой трут попал в тлеющие угли. Осознание было таким же ярким, как столб света, спустившийся с небес, чтобы озарить расчлененное тело Освальда.

— Хэстен, — произнес я.

— Хэстен, — Ингульфрид повторила это имя так, словно давно все знала. Я уставился на нее, а она смотрела на меня. — Кто же еще? — просто спросила она.

— Но Хэстен… — начал было я, но потом умолк.

Да, Хэстен был достаточно смел, чтобы бросить вызов Кнуту, и достаточно вероломен, чтобы заключить союз с Этельредом, но стал бы он на самом деле рисковать местью Кнута? Хэстен не был дураком.

Он терпел поражение за поражением, но ему всегда удавалось улизнуть. У него были земли и люди, хотя и того и другого было мало, но все же они были. Если жену и детей Кнута похитил действительно Хэстен, тогда он потеряет все, главным образом, свою жизнь, и конец этой жизни не будет легким. Он последует за многими днями пыток.

— Хэстен со всеми дружен, — мягко произнесла Ингульфрид.

— Но не со мной, — добавил я.

— И со всеми враждует, — продолжала она, проигнорировав мое замечание. — Он выживает, потому что клянется в верности тому, кто сильнее его. Он таится, лежит, как собака у очага, и виляет хвостом, когда кто-нибудь подходит к нему. Он клянется в верности Кнуту и Этельреду, но ты знаешь, как говорят христиане. Никто не может служить двум господам.

Я нахмурился:

— Он служит Этельреду? — я покачал головой. — Нет, он враг. Он служит Кнуту. Уж я-то знаю, я встретил его в доме Кнута.

Ингульфрид тайком улыбнулась, помолчала, а затем промолвила:

— Ты доверяешь Хэстену?

— Конечно, нет.

— Мой отец впервые приплыл в Британию, когда служил Хэстену, — сказала она, — и он перешел от него к Сигтрюггу. Он говорит, Хэстен заслуживает доверия не больше, чем змея. Если он берет тебя за руку, говорит мой отец, пересчитай свои пальцы.

Ничто из этого меня не удивило.

— Так и есть, — ответил я, — но он слаб и нуждается в защите Кнута.

— Нуждается, — согласилась Ингульфрид, — но, допустим, он отправил к Этельреду посланника? Тайного посланника?

— Я бы этому не удивился.

— И Хэстен предлагает Этельреду свою службу, — продолжила она, — сообщая ему известия и оказывая услуги, какие может, не вызывая подозрений Кнута. А взамен Этельред обещает не нападать на Хэстена.

Я обдумал эти слова, затем кивнул.

— Я провел восемь лет, желая напасть на Хэстена, — сказал я, — а Этельред отказывается дать мне воинов.

Хэстен занял Честер, а эта величественная римская крепость защитила бы северные земли Мерсии от нападений ирландских викингов или от датчан и норвежцев в Кумбраланде, но Этельред отказался поддержать нападение.

Я думал, что, отказав, он хотел лишить меня возможности добавить себе славы, поэтому мне пришлось позволить своим людям просто наблюдать за Честером, чтобы Хэстен не доставлял хлопот.

Ингульфрид слегка нахмурилась. Она все еще смотрела на маленькие языки пламени, когда произносила эти слова.

— Не знаю, насколько верно то, о чем я говорю, — произнесла она, — но я помню, как услышала о жене Кнута и тут же подумала о Хэстене.

Он вероломен и умен. Он мог убедить Этельреда в своей преданности, но Хэстен всегда служит тому, кто сильнее, а не более слабому.

Он будет улыбаться Этельреду, но лизать зад Кнуту, и Этельред считает, что Кнут не отважится напасть, потому что его жена — заложница, но… — она замолчала и подняла голову, чтобы взглянуть на меня, — а вдруг Кнут и Хэстен хотят, чтобы Этельред так и думал?

Я смотрел на нее, пытаясь понять, о чем она говорит. В ее словах был смысл. Жену и детей Кнута вообще не похищали, эта уловка нужна была, чтобы Этельред чувствовал себя в безопасности. Я вспомнил свою встречу с Кнутом. Она тоже была частью обмана.

Он казался рассерженным, но затем подобрел, и Хэстен был там со своей вечной ухмылкой. Почему Кнут ни разу не напал на Хэстена?

Честер был важной крепостью, потому что контролировал передвижения между Британией и Ирландией, лежал между Мерсией и Нортумбрией, а также между валлийцами и саксами, но Кнут позволил Хэстену его удерживать. Почему?

Потому что Хэстен был полезен? Так Ингульфрид была права, и это Хэстен прячет жену и сына Кнута? И рассказал Этельреду, что захватил их и держит в заложниках?

— Значит, Кнут решил надуть Этельреда, — медленно произнес я.

— А если Этельред чувствует, что может спокойно напасть на Восточную Англию? — спросила она.

— То он нападет, а в тот момент, когда его войско покинет Мерсию, ее атакуют датчане.

— Датчане атакуют Мерсию, — согласилась она. — Может, это уже и происходит. Этельред чувствует себя в безопасности, его надули. Мерсийская армия находится в Восточной Англии, а Кнут и Сигурд — в Мерсии, разрушают, жгут, грабят, насилуют и убивают.

Я следил, как угасает пламя. Над землей занимался серый свет, его призрачное мерцание дотронулось и до моря. Настала заря, свет озарил и землю, и мой разум.

— В этом есть смысл, — неуверенно произнес я.

— У лорда Элфрика повсюду были шпионы, — заявила она, — хотя среди твоего окружения ему и не удалось их найти. Но помимо тебя они были везде, посылая известия в Беббанбург.

Эти люди разговаривали в главном доме, а запоминала. Они никогда не прислушивались ко мне, но позволяли слушать их разговоры. А иногда муж рассказывал мне всякое, когда не бил.

— Он тебя бил?

Она взглянула на меня как на дурака.

— Я же его жена. Когда я ему не угождала, конечно, он меня бил.

— Я никогда не бил женщин.

Она улыбнулась в ответ.

— Лорд Элфрик всегда говорил, что ты глупец.

— Может, так и есть, но он всегда меня боялся.

— Он был просто в ужасе, — согласилась она, — проклинал тебя с каждым вздохом и молился о твоей смерти.

Но это Элфрик, а не я отправился к разрывателю плоти. Я смотрел, как светлеет небо.

— Рука святого Освальда, — сказал я, — она все еще в Беббанбурге?

Она кивнула.

— Она хранится к часовне, в серебряном ящике, но муж хочет отдать ее Этельреду.

— Чтобы придать ему мужества?

— Потому что этого хочет Кнут.

— А, — наконец понял я. — Кнут поощрят Этельреда вторгнуться в Восточную Англию, а Этельред сделал бы это, если бы получил магическую поддержу тела святого Освальда.

— Беббанбург слаб, — объяснила Ингульфрид. — Сама крепость не слаба, она чудовищно сильна, и они могут собрать достаточно людей, чтобы защитить ее от врагов, но не решаются провоцировать по-настоящему опасного врага. Потому они остаются в безопасности, милуясь со своими соседями.

— С датчанами.

— С датчанами.

— Значит, твой муж как Хэстен, — сказал я, — выживает, склонившись и виляя хвостом.

Она мгновение поколебалась, а потом кивнула:

— Да.

А Беббанбург ничего не значит для датчан. Он имел значение для меня, но для датчан был просто раздражающим прыщом. Они желали получить Беббанбург, конечно, желали, но им нужно было гораздо больше.

Им нужны были богатые поля, медленные реки и густые леса Мерсии и Уэссекса. Им нужна была страна под названием Данландия. Им нужно было всё, и пока я застрял на пляже во Фризии, возможно, они уже завоевывали это.