Вещий сон, или Интуиция - София Чайка

   - Не дуйся. Тебе не идет. Давай, договаривай. Внимательно слушаю.

   - Я только хотел сказать, что ты ему сильно нравишься, и если это будет зависеть от него, он обязательно вернется.

   Неожиданное заявление из уст друга на некоторое время лишило ее дара речи. Прошли минуты, пока Яна сумела ответить.

   - Мне казалось, что он тебе не нравится.

   - Он не барышня, чтобы мне нравится или наоборот. А мужика можно либо уважать, либо нет. Так вот, я признаю, что он не дурак, а это значит, что он прилетит.

   - Спасибо тебе, Сережа. Я надеюсь, что все именно так и будет.

   - Не нужно меня благодарить. Вообще-то я планировал молча ждать, что из этого получится.

   - Зачем тогда сказал?

   - Черт попутал. Да и вид у тебя... понурый, что ли.

   - Пожалел, значит.

   - Да ну вас, женщин! И так - нехорошо, и по-другому - плохо. Почему сразу "пожалел"? В следующий раз ни слова не скажу. - Он помолчал минуты две, прежде чем продолжить. - А с другой стороны, почему пожалеть не могу? Ты мне не безразлична. Я тебе друг или не друг?

   - Друг.

   - Вот! Ты же меня жалела, когда моя Галя ушла?

   - Было дело. Но мне показалось, что тебе это не слишком нравилось.

   - Что жена ушла - не понравилось. Это точно. А вот твое внимание - совсем другое дело.

   - Сережа, - Яна пыталась подобрать подходящие к этому случаю слова, но не сумела и сказала правду. - Я люблю его. Мои чувства вряд ли изменятся - даже если что-то пойдет не так. А ты - мой самый лучший друг.

   - Да ладно, чего уж там. Друг, значит друг. Выше голову, Синичка. Кстати, кажется, про твою пациентку говорят.

   Яна направлялась в терапевтическое отделение и думала о Терезе Вацлавне, когда ее окликнул знакомый голос. Она повернула голову. Эд выпрямился, оттолкнувшись от стены.

   - Доброе утро! - поприветствовала его девушка, задирая голову.

   - Привет.

   Его худощавая фигура слегка нависала над ней, и Яне захотелось предложить ему присесть, но рядом не оказалось ни одного диванчика. Она смирилась с тем, что придется общаться стоя.

   - Я как раз иду из реанимации.

   - Как она?

   - Пока от аппарата отключить не можем, но в остальном - неплохо. Она в сознании, разговаривает. Свежего инфаркта нет, только рубец после перенесенного несколько лет назад.

   - Тогда почему ее сердце... ну... плохо работает?

   - Сейчас трудно сказать. Возможно, дело в рубце или слабости проводниковой системы, или...

   - Зря я спросил. Эти премудрости - не для меня.

   Эд едва заметно улыбнулся краешком рта, и Яна вдруг поняла, что перед ней симпатичный мужчина. Остапу или Сергею она сказала бы, что ему нужно улыбаться почаще. Но Эд - почти незнакомец. Она чувствовала в нем какую-то опасную привлекательность, но и настороженность тоже.

   - Извините. Увлеклась. Вы спросили, и я...

   - Ты всегда такая?

   Неожиданно он взял ее за руку, и Яна еле удержалась от того, чтобы силой выдернуть пальцы. Кажется, этому парню нравилось держать ее за руку, о себе она такого сказать не могла. Синичка попыталась осторожно освободить руку, и Эд отпустил, снова прислонившись спиной к стене. Девушка перевела дух и пролепетала:

   - Какая?

   - Серьезная.

   - Не знаю. Не думала об этом. - Мужчина смотрел на нее изучающим, с легким прищуром взглядом. Яна смутилась. Она не могла понять, что означает его поведение, и решила, что этот разговор пора заканчивать. - Извините, меня ждут пациенты.

   Неожиданно рядом появился Виталик, и Яна, впервые за последнее время обрадовалась ему.

   - Добрый день.

   Яна кивнула. Она заметила, что Дубовский не спускает с Эда глаз и уходить не собирается. Тогда она решила их познакомить.

   - Это - Эд. Он снимает комнату у Терезы Вацлавны. Пришел узнать, как она себя чувствует. - Яна посмотрела в сторону Виталика - Наш хирург, доктор Дубовский.

   Мужчины смерили друг друга взглядами и сдержанно кивнули. Виталик же спросил у нее:

   - Все в порядке?

   Видимо, она таки выглядит неважно.

   - Вполне.

   - Моя помощь не нужна?

   Разговаривал Дубовский с ней, а смотрел на Эда. Скорее всего, он имел в виду его, когда предлагал помощь.

   - Нет, спасибо.

   - Я буду неподалеку.

   Яне захотелось топнуть ногой от такой откровенной заботы, но она лишь кивнула вслед уходящему Виталику.

   - Разве ты встречаешься не с Остапом?

   Яна удивилась, что он запомнил его имя.

   - С ним.

   - А это кто?

   Она пожала плечами, задумавшись. Яна не знала, как определить статус Дубовского. Теперь казалось удивительным, что совсем недавно она думала, что влюблена в него. Возможно, так и было, но чувство оказалось не настолько сильным, чтобы пережить нанесенные обиды. Поэтому Яна ответила просто:

   - Коллега.

   Эд посмотрел на нее веселым взглядом.

   - Здесь все хирурги к тебе неровно дышат?

   Яна чувствовала, что залилась румянцем.

   - Нет. - Что еще она могла сказать этому парню? Не выкладывать же ему историю своей жизни. Хотя его, кажется, разбирало любопытство. Только этого ей и не хватало! - Мне, действительно, пора идти.

   - Лекарства нужны? - Заметив недоумевающий взгляд Яны, мужчина объяснил: - Терезе?

   - Терезе?

   - Я так ее называю - Мать Тереза.

   - Ясно. Нужно спросить у реаниматологов. Вы можете купить?

   - Если нужно, я дам деньги.

   - Денег не нужно, а вот медикаменты... Сами знаете, как у нас с обеспечением. Но если вы можете помочь, подойдите к врачам.

   Эд кивнул и снова навис над Яной.

   - Я еще приду - узнать, что и как.

   - Конечно. - Яна кивнула и сделала шаг в сторону. - Доброго дня вам, Эд.

   - До свидания. Синичка.

   Яна невольно остановилась, провожая взглядом худую фигуру.

   Он узнал ее фамилию? Зачем?

   У Вики потемнело в глазах, когда Эд взял Синичку за руку.

   Она впервые в жизни прислушалась к мнению мужчины и явилась на работу, хотя ей и не хотелось. По утрам ее продолжал изнурять токсикоз, а днем - все остальное. Слезливость по поводу и без него ужасно выводила Викторию из себя, поскольку она к ней совершенно не привыкла. Злость нравилась ей гораздо больше. Но в кошмарный миг, когда ее Эд прикоснулся к бесхребетной и пресной Яне, это чувство возникать не торопилось. Глаза заболели от подступивших слез обиды.