На исходе ночи - Евгений Габуния

Кауш хотел сказать, что самовольное наращивание батарей запрещено, да и неизвестно еще, откуда взяли слесари эти секции. Но взглянул на самодовольное лицо парня и понял, что говорить не имеет смысла.

Аурел медленно брел домой, прокручивая в памяти полученную за день информацию. Пысларь, выходит, лгал, говоря, чем занимался 16 августа, но лгал как-то странно. Почему он не сказал, что вечером был у дворничихи? Забыл? Вряд ли, ведь помнил же, что ставил батареи после обеда, да и многое другое помнил. Опасался, что следственные работники расскажут жене о его похождениях? Возможно. Надо еще раз проверить в жэке наряды: вдруг ошибаются жильцы, путают. Проверить, уточнить, перепроверить, допросить, передопросить… Работа, его работа, сам выбрал, никто не заставлял. Может, и прав был старший брат, — вспомнился давнишний разговор с Василием, — не для него, это дело.

Аурела обогнала молодая пара. Высокий парень в потертых голубых джинсах, полуобняв свою подругу и близко, склонившись к ее светлым распущенным волосам, что-то ей говорил. Девушка смеялась, вскидывая красивую головку. Аурел задумчиво посмотрел им вслед. Кажется, совсем недавно и он был таким же юным и беззаботным. Не успел оглянуться, как юность осталась позади.

Вероника обрадовалась раннему приходу мужа, быстра собрала ужин, села напротив.

— Давай в кино сходим, говорят, новый детектив идет, французский…

Он покачал головой:

— Лучше просто погуляем, и Ленуцу возьмем, а детективов я уже насмотрелся, дорогая женушка.

ДИКАЯ МАСЛИНА

Этот рабочий день Кауша, в отличие от предыдущих, начался в кабинете: надо было привести в порядок некоторые бумаги, да и начальству показаться не мешало. Оно словно угадало его мысли. В кабинет впорхнула Зиночка, секретарша, и, мило улыбнувшись, прощебетала:

— Просят… — Она не сказала, кто именно «просит», но это было ясно и без слов.

Ганев дружески улыбнулся Аурелу и, выйдя из-за массивного стола, крепко пожал ему руку.

— Вчера звонили. — Он показал наверх, и Кауш понял. — Интересуются, как идет расследование.

— Пока ничего определенного, все зыбко, туман, туман… Да и результатов экспертиз пока нет. Запутанное, дельце.

— Запутанное, значит. А какое дело не запутанное, а? Да ты не хуже меня знаешь, Аурел, а может, и лучше, — запутанное, пока не распутал, а потом кажется: все было так просто. Верно?

Ганев, как умел, старался подбодрить следователя, и за это Аурел был ему благодарен. Он понял, что дело это очень беспокоит прокурора, и не только само по себе, но и в прямой связи с интересом, проявленным к нему «наверху».

— Поверь мне, товарищ прокурор, я не меньше тебя заинтересован в раскрытии этого преступления и делаю все, что в моих силах. Только не надо спешки; как говорится, будем торопиться медленно.

Ганев, зная характер товарища, возражать не стал, только спросил:

— Может, нужна помощь, подключить кого к группе?

Кауш хотел сказать, что самой лучшей помощью будет, если его оставят в покое и предоставят действовать самому, но ответил:

— Благодарю, пока не надо, а там видно будет.

Он решил снова побывать в жэке № 3. Возле двери с надписью «Техники-смотрители» опять томилась группа людей, словно они отсюда и не уходили. С трудом сдерживая раздражение, следователь распахнул дверь и сразу увидел щеголя Махаринца, который рассказывал сослуживцам веселую историю. При виде Кауша он замолк на полуслове и поскучнел.

— У вас сохранились рабочие наряды за август? — спросил Кауш.

— Конечно, а как же, — торопливо ответил техник и открыл ящик обшарпанного стола. — Вот они. — Он протянул Кауш у увесистую пачку грязно-серых бумажек. — А зачем они вам?

— Уточнить кое-что.

На этот раз в красном уголке конторы следователь провел не один час, знакомясь с несчастьями, постигшими квартиросъемщиков за один только месяц: протекающие краны, забитая канализация, разбитые стекла окон… Наконец отложил в сторону несколько бумажек и позвал Махаринца.

— Товарищ техник-смотритель, как это получается: одну и ту же работу ваши слесари выполняют дважды, а то и трижды? Им что, делать нечего? Вот наряд № 26, в нем указано, что канализацию в ванной квартиры № 5 по Второй Парковой, 30 ремонтировали Пысларь и Порецкий 10 августа, однако жильцы утверждают, что ремонт производил один Пысларь, причем не 10-го, а 13-го числа. Или вот еще: наряд № 44-а, ремонт смесителя в квартире 17, дом 10 по улице Мира, производил Пысларь. И вот наряд № 12, согласно которому тот же Пысларь делал эту же работу 6 августа. Какой из этих нарядов соответствует действительности? Или же никакой?

Махаринец, притворно вздохнув, вымолвил:

— Вы правы, товарищ следователь, наша недоработка. Понимаете, мы разбрасываем наряды раз в неделю, равномерно, чтобы не было прогулов. Случается, что и дважды выписываем.

— Однако вы большие новаторы, как я погляжу, весьма оригинально с прогульщиками боретесь. Придется писать на вас представление в исполком горсовета. К этому мы еще вернемся. Скажите, что делал Пысларь 16 августа? Это можно установить по нарядам? Об этом я уже спрашивал, однако ясного ответа не получил. Предупреждаю: за дачу ложных показаний вы несете уголовную ответственность.

— Понимаете, приходит ко мне на днях Пысларь и спрашивает: где, мол, согласно нарядам, я работал 16 августа? А наряды были еще не закрыты. Он мне сказал, куда он ходил по заявкам, назвал три адреса, я и выписал наряды.

— Не показалась ли вам странной такая просьба? Припомните, что он еще говорил?

— Говорил еще, что милиция его допрашивала, интересовалась, где он был в тот день.

— Так прямо и сказал?

— Так и сказал.

— И вы молчали? Нехорошо получается.

— Он просил никому не говорить, — как ни в чем не бывало ответил «хороший парень» Махаринец.

Кауш посмотрел ему в глаза. Что это: бездумное желание «помочь», наивность или просто глупость? Однако в красивых карих глазах техника не было ровным счетом ничего, кроме пустоты. Захватив пачку нарядов, следователь вышел на тихую зеленую улицу.

Итак, слесарь пытался доказать свое алиби, в этом нет сомнений, но так неумело, в открытую… Зачем ему было рассказывать технику, что его вызывали в милицию? Непонятная откровенность. С другой стороны, у преступника выхода другого не было, вот и уцепился за соломинку. Но зачем все-таки посвящать техника в подробности? Однако не много ли ты хочешь, от малограмотного, спившегося слесаря жэка? Сказал, чтобы разжалобить: выпил, мол, с кем не бывает, а милиция придирается. Техник поверил, решил «выручить». А вообще — туман, туман. Пока все на песке. Нет прямых улик.