Следы на воде - Лариса Петровичева

Потом стало больно. Очень.

Потом все кончилось.

Водитель, сбивший Дениса, даже не подумал остановиться. Когда тело мальчика взлетело вверх и шмякнулось об асфальт, он был уже далеко. Ну, спешит человек к любовнице, а тут этот шкет… По сторонам надо смотреть или как?

…то, что его штаны мокрые, он заметил только выйдя из машины.

Немолодая женщина с клеенчатой сумкой плакала, нерешительно поглядывая в сторону распластавшегося на дороге тела. Крепкий парень вовсе без шеи, вызвав по сотовому «скорую», говорил в никуда: «У меня у самого такой же… ну, твою мать, гад…» Мужичок с опухшим от многолетнего пьянства лицом горестно качал головой.

На какую-то минуту вся улица представилась Алине очень хорошей декорацией к трагедии. Вот-вот должны раздаться крики восторженных зрителей, и занавес захлопнется.

Тело мальчика казалось куклой. Куклой, из разбитой головы которой вытекает на сцену-асфальт красное масло. Пакет в сжавшейся маленькой руке болтало по воздуху пузырем. Отчего-то именно от этого пакета, а вовсе не от крови Алину замутило.

Не тошнить, приказала она себе, шагнув к ребенку. Ты не имеешь права все тут заблевать. Глаза мальчика были широко распахнуты — ярко-голубые застывшие стекляшки. Маме расскажут.

Алина опустилась на асфальт. Мальчик был гораздо тяжелее, чем она думала; тем не менее, Алина развернула тело и устроила расколотую голову у себя на коленях, словно так умершему ребенку было бы удобнее. Слипшиеся на затылке волосы… Струйка крови из уха… тонкие загорелые руки. Он собирался хорошо учиться, и играть в футбол, а еще в шахматы, а потом стать водителем, он рисовал человечков, а в детском саду самолеты, он ездил с отцом на рыбалку и сам, сам вытянул здоровущего карася.

Он, сбитый на перекрестке, лежал на коленях незнакомой девушки, мертвый окончательно и бесповоротно, а девушка гладила его по волосам и беззвучно плакала.

Видение, нахлынувшее на Алину в тот миг, когда она дотронулась до мальчика, продолжалось несколько секунд, однако она запомнила все до мелочей. Мироздание вдруг разделилось, будто чей-то нож аккуратно, как кусок торта, расслоил миры, показав: Стратега и Светоносного, которые с энтузиазмом супругов радостно собачились в Звездном зале;

Провозвестника в обнимку с Лизой;

Валентина, который, не дождавшись Анны, выходил из пиццерии;

двух актеров в красно-черных масках на сцене величиной с Нью-Йорк;

уже знакомый замок на берегу океана;

птицеликих существ с темно-синей кожей, что лениво перебрасывались колючими шарами, зависнув над оранжевым лесом;

каменные статуи на Андуине;

спящего морского змея, свернувшегося в кольца, среди которых стояли дивные корабли с треугольными парусами;

насекомоподобных роботов, идущих на строй светловолосых всадников в алых плащах;

Алину — растянутую в пространстве, ось всех возможных миров и вариаций;

Алину — режиссера.

Алина качнула головой, и актеры, сняв маски и обнажив крохотные большеглазые личики болезненно-желтого цвета, на мгновение оглохли от аплодисментов, хотя до того были абсолютно уверены в провале. Морской змей пробудился, моргнув янтарным оком и, вместо того, чтобы пожрать неосторожную флотилию, уснул снова. Предводитель всадников гортанно вскрикнул, и конная лавина хлынула на передовой отряд машин, круша варварскими копьями тончайшую технику.

А потом вдруг все миры сошлись в одной точке, и Алина радостно засмеялась, поняв, что ей надлежит сделать. Поняв, что она может.

Радуга! воскликнула она, смеясь и плача, простирая руки в небо. Если для этого нужно вернуться, то черт побери, она согласна! Ее путешествие окончилось, наконец-то. Стать собой снова…

Радуга!

Ее слезы падали на остывающие щеки мальчика.

Ее голова кружилась от невероятной смеси боли и восторга.

— Именем неба, — прошептала Алина, положив руку на узкий холодеющий лоб. — Именем неба говорю тебе: встань.

Часть вторая. Кирилл

Колдунья устроилась в точности так же, как и ее товарки. Двухкомнатная квартира в «хрущобе», отремонтированная под офис, в одной комнате секретарская, в другой приемная, на кухне лаборатория, сортир — по назначению. Простенько и со вкусом. Я бы даже сказал, стандартно.

Посетителей по раннему времени было немного. У стены жались дурно накрашенная девица (приворот парня), замотанная дама средних лет (отлучение мужа от пьянства, сына от наркотиков), дама же, но помоложе, побогаче одетая (порча) и мужичок весьма встрепанного вида (чирей).

Я уже научился определять их проблемы с первого взгляда.

Судя по бормотанию из-за двери с надписью «Госпожа Альмагль» процесс охмурения идет вовсю. Что ж, не будем врываться посреди какого-нибудь особо важного заклинания, а то несчастный страдалец разобидится вусмерть.

Как вчера.

Клиенты смотрели на меня исподтишка. Девица — оценивающе, замотанная дама — устало, дама богатая — с вызовом, мужичок — с опаской. Конечно, я же на голову его выше.

— Я последняя, — заявила девица. — За мной будете.

Глубокомысленно кивнув, я принялся изучать икону Николая Угодника над дверью кухни-лаборатории. Смотрите, люди, у нас все по-честному. Силой родовой, молитвой Божией, за ваши денежки. А икона хорошая, не из газетки вырезана. Почти как у моего непосредственного начальника.

Колдунья взвывает так, что я содрогаюсь. Процесс охмурения подошел к концу. Сейчас клиент расплатится (или тут по предоплате?) и довольный отправится домой. Я же отодвину следующего по очереди, войду к госпоже Альмагль (Альмагель) и побеседую с ней по душам. Очередь будет зело недовольна, а делать нечего. Банально говоря, такая профессия. Служебный долг.

… Когда меня в очередной раз прогнали из газеты, я мыкался без дела и денег три недели. Впрочем, дело-то как раз нашлось: приехал из деревни кум, привез сала и ведро самогона. Это ведро я уговаривал до тех пор, пока не стал галлюцинировать: мне казалось, что я на пять лет старше и все-таки усыновил детей жены, став таким примерным папашей, что хоть по телевизору показывай. Именно сей факт и повлиял на решение завязать со спиртным навеки, а утром того дня, когда я вылил остатки самогона в унитаз, нашлась и работа…

Дверь приемной открывается и в коридор натуральным образом вываливается старая перечница в нелепом брючном костюме и бейсболке. На лице — умиление, сравнимое разве что… Представьте, что вы накушались мясных деликатесов и сладостей, а потом Вам явился Бог и пообещал райские кущи, примерно так.

Я профессионально оттираю от заветной двери девицу (гражданин с чирьем слабенько вякает «Э, мужик!») и вхожу к колдунье. В коридоре бурно выражаются в мой адрес. Ну и на здоровье. Попробуйте пойти следом и вытащить меня за воротник.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});