Девушка и призрак - Софи Кинселла

Привет. Как насчет воскресенья? Эд

— Это от Джоша. — Я тепло улыбаюсь телефону. — Встречаемся в воскресенье.

— Чтобы пожениться и завести шестерых детей? — иронизирует Сэди. Кажется, она обиделась.

— Видишь ли, — высокомерно вздергиваю подбородок я, — ты можешь заморочить людям голову, но не разобьешь им сердце.

Вот так. Получи, жалкий призрак.

Сэди беспомощно смотрит на меня. Она такая потерянная, что я готова рассмеяться. Свернув за угол, открываю дверь.

— Между прочим, тебя там какая-то девица поджидает, — сообщает Сэди, следуя за мной. — Мне она совершенно не понравилась.

— Что за девица?

Вхожу и прирастаю к месту.

Натали.

Какого черта она приперлась?

Сидит на моем стуле. Болтает по моему телефону. Загорелая, в белой футболке и узкой темно-синей юбке, громко хохочет. Заметив меня, она подмигивает как ни в чем не бывало.

— Спасибо, Джанет. Я рада, что вы оценили нашу работу, — мурлычет она, растягивая слова. — Вы правы, Клер Фортескью — наша козырная карта. Для вас она настоящая находка. Я долго ее уговаривала… нет, спасибо вам. Это моя работа, Джанет, за это вы мне платите проценты… — Она снова заливисто смеется.

Я перевожу глаза на Кейт, но она лишь беспомощно разводит руками.

— Будем на связи. Да, я поговорю с Л Ларой. Конечно, ей еще многому надо научиться, но… пусть мне пришлось подлатать дыры, рано или поздно из нее выйдет толк. Не списывайте ее со счетов. — Она снова подмигивает мне. — Да-да, спасибо, Джанет. Пообедаем как-нибудь. До встречи.

Я не верю своим глазам: Натали кладет трубку, поворачивается и лениво улыбается.

— Ну не прелесть ли я?

Глава девятнадцатая

Утро воскресенья, а я все еще злюсь. На себя. Ну почему я такая рохля?

В пятницу Натали задавила меня своим напором, и я не посмела даже рта раскрыть. Не стала ей перечить, не предъявила никаких претензий, которые бились в голове, будто разъяренные мухи.

Теперь-то я придумала достойную речь. Что-то типа: «Ты не можешь просто вернуться и сделать вид, что все в порядке». Или: «Неплохо бы извиниться за то, что бросила нас в беде». Или: «Не смей присваивать Клер Фортескью, это я ее нашла!» Или даже: «Значит, тебя выгнали с предыдущей работы? Почему же ты водила меня за нос?»

Но я промолчала. Только охнула и пробормотала:

— Натали! Это ты! Как… Что…

Она пустилась в долгие рассуждения о парне на Гоа — негодяе и подлом изменнике, — о нестерпимой скуке, счастливом возвращении и воссоединении с нами.

— Натали, — начала я, — без тебя нам пришлось несладко…

— Вот что значит большой бизнес. Большой бизнес — большой стресс.

— Но ты же просто исчезла! Без предупреждения. Нам пришлось латать дыры…

— Подруга, — она вытягивает руку вперед, призывая к спокойствию, — я понимаю. Вам было нелегко. Но теперь все позади. Прочь неприятности, и да здравствует процветание. Алло, Грэм? — Она переключается на телефон. — Натали Мессер слушает.

Весь оставшийся день она без передышки болтала по телефону, так что у меня не было ни малейшего шанса вставить хоть слово. Даже уходя, трепалась по мобильнику и просто сделала нам ручкой, подмигнув на прощанье.

Итак, она вернулась. И ведет себя так, словно никуда не уезжала и мы же еще должны быть ей благодарны.

Но если она подмигнет мне еще раз, я ее задушу.

Раздраженно затягиваю волосы в хвост. Нет у меня никакого желания наряжаться, благо осмотр достопримечательностей не предполагает винтажных платьев. А Сэди, убежденная, что я встречаюсь с Джошем, оставила меня в покое.

Подкрашиваясь, тайком наблюдаю за ней. Я не собиралась ее обманывать, но она сама напросилась.

— Не вздумай меня преследовать, — предупреждаю я в сотый раз. — Поняла?

— Очень надо! — сердито отвечает она. — Всю жизнь мечтала наблюдать за тобой и марионеткой-чревовещателем. Даже телевизор лучше. Как раз показывают ретроспективу Фреда Астера. Мы с Эдной отлично проведем время.

— Вот и славно. Передавай ей привет, — усмехаюсь я.

Эдна — это пожилая женщина, которая живет неподалеку и с утра до вечера смотрит черно-белые фильмы. Сэди навещает ее чуть ли не каждый день, садится рядышком на диван и вспоминает молодость. Одно плохо: если Эдне звонят, та готова болтать хоть до конца фильма, вот Сэди и приходится орать ей в ухо: «Заткнись! Кончай болтать!» Эдна пугается и нередко бросает трубку прямо посреди разговора.

Бедная Эдна.

Покончив с макияжем, оглядываю себя. Узкие черные джинсы, серебристые лодочки, футболка и кожаная куртка. Лицо — как с модной обложки 2009 года. Эд меня не узнает. Перо, что ли, засунуть в волосы в качестве опознавательного сигнала?

Представив перо, я заливаюсь смехом, и Сэди смотрит на меня с подозрением.

— Что смешного? Так и пойдешь? В жизни не видела ничего тоскливее. Как только Джош увидит тебя, заснет от скуки. Если ты сама не заснешь по дороге.

Ах, как смешно. Хотя, может, она и права. Нет в моем наряде изюминки.

Выбираю одно из антикварных ожерелий двадцатых годов и наматываю вокруг шеи. Серебристые и гагатовые бусины спадают рядами и стучат при каждом шаге, и я сразу чувствую себя более уверенной. И интересной.

Затем крашу губы, придав им форму, популярную в двадцатые годы. Потом прикидываю, как буду смотреться с винтажной серебристой кожаной муфтой.

— Гораздо лучше, — подает голос Сэди. — А как насчет симпатичной маленькой шляпки-колокола?

— Это уж чересчур.

— На твоем месте я бы задумалась, — наставляет она.

— Оставь свое мнение при себе. — Откидываю волосы назад и улыбаюсь отражению. — Я самодостаточная личность.

Мы с Эдом договорились начать экскурсию с Тауэра, и, выйдя из метро, я отгоняю мрачные мысли. Плевать на Натали. Плевать на Джоша. Плевать на ожерелье. Лучше наслаждаться прекрасным видом вокруг. Возносящиеся в голубое небо, как и столетия назад, зубчатые каменные стены, сказочные стражники в красно-синих костюмах. В таком месте каждый уроженец Лондона чувствует законную гордость. Как Эд не добрался сюда раньше? Это же восьмое чудо света!

Если честно, не уверена, что сама когда-нибудь здесь была. По крайней мере, внутри. Но я-то другое дело. Я здесь живу. Могу прийти в любой момент.

— Лара! Я здесь!

Эд, в джинсах и серой футболке, уже стоит в очереди за билетами. Легкая небритость ему к лицу. Он оглядывает меня:

— Значит, иногда ты все-таки носишь современную одежду?

— Изредка, — усмехаюсь я.

— А я-то рассчитывал увидеть еще один раритет двадцатых годов. Даже запасся подходящим аксессуаром. Чтобы ты не чувствовала себя одиноко.

Он достает из кармана небольшой прямоугольный футляр из серебра. Внутри лежит колода игральных карт.

— Ух ты! Откуда такое чудо?

— Купил на интернет-аукционе. Всегда ношу с собой колоду карт. Они двадцать пятого года, — добавляет он и показывает мне крошечное клеймо.

Я чувствую себя польщенной, ведь он предпринял все эти усилия ради меня.

— Отличная вещица. — Мы как раз подходим к кассе. — Два билета, пожалуйста. — Эд тянется за бумажником, но я говорю твердо: — Плачу я. Ты все-таки гость.

Кроме билетов покупаю брошюру «Исторический Лондон», и мы направляемся к входу.

— Итак, здание перед тобой — знаменитый лондонский Тауэр, — вещаю я, подражая всезнающим экскурсоводам. — Один из величайших и древнейших памятников столицы. А сколько их еще в нашем прекрасном Лондоне! Просто преступление, что ты до сих пор ничего не знаешь о местном культурном наследии. — Я смотрю на Эда с укором: — Разве так можно? Тем более в Америке нет ничего похожего.

— Ты права, — он с интересом оглядывает открывшийся вид, — исключительное зрелище.

Иногда так приятно почувствовать себя англичанкой, особенно когда стоишь у порога замка.

— И когда же его построили? — спрашивает Эд.

Я озираюсь, надеясь увидеть табличку. Но ее нет. Вот невезуха. Должна же она где-то быть. Не в путеводитель же мне смотреть? На глазах у Эда.

— Он построен… — Я отворачиваюсь и неразборчиво бормочу.

— В каком веке?

— Это случилось в… — я откашливаюсь, — во времена Тюдоров… или Стюартов.

— Ты хочешь сказать — при норманнах? — вежливо уточняет Эд.

— Ну. Это я и имела в виду. (Откуда он знает? Подготовился заранее?) — Ладно, пойдем. — Я уверенно веду Эда к крепостному валу, но он тащит меня обратно.

— Полагаю, вход там, у реки.

О боже. Он явно никогда не спрашивает дорогу у незнакомцев.

— Видишь ли, Эд, — снисходительно говорю я, — ты американец. И никогда здесь раньше не был. С чего ты взял, что лучше меня знаешь, где вход?

Проходящий мимо стражник останавливается и дружелюбно улыбается нам. Я улыбаюсь в ответ и собираюсь спросить, где вход, но он радостно обращается к Эду: