Новый Мир ( № 12 2010) - Новый Мир Новый Мир

              

             Добро  

Кто сохраняет суть в себе, тому добро приятно,

И надобно его хвалить, уверенно и внятно,

Не поступать наперекор в делах и в пересуде,

Чтобы благую суть его преумножали люди.

 

 

             Единственный              (Первый вариант)  

Что это, что

Меня притягивает к древним

Блаженным берегам, что я их  больше,

Чем родину, люблю?

Словно в небесный

Плен я продан,

Туда, где Аполлон прошел

В обличии царя,

И сам к невинным девам

Спускался Зевс, и сыновей святою мерой

Он зачинал и дочерей,

Среди людей, владыка.

 

  Высоких мыслей

Именно немало

Из головы отца произошло,

Немало душ великих

Вселил он в смертных.

И я был призван

Элидой и Олимпией, бывал

На высоте Парнаса,

И над горами Истма,

И за морем

Под Смирной и спустился

Вниз к Эфесу;

 

  Красот я видел много,

Воспел я образ Бога,

Что и среди людей

Был и пребудет, я же,

Вы, боги древние, и вы,

Отважные сыны богов,

Единственного среди вас ищу,

Которого люблю,

Последнего из вашего народа,

Кого скрываете вы

От меня, чужестранца.

 

Мастер и господин!

Ты, мой учитель!

В каком далеке

Ты остался? И тут

Я выспрашиваю мудрецов,

И героев, и всех

Богов, почему ты

 

Вдали остаешься? Полна

Печали моя душа,

Чуя ревность Небесных, ибо

Я служу одному, Его мне

Одного не хватает.

 

  Но я знаю, это моя

Вина! Ибо слишком,

О Христос, я привязан к Тебе,

Хотя братом Геракла

И смелым тебя нарекаю, и братом

Вакху, кто

Впрягал тигра

В повозку, и вниз

До Инда спустился,

И исполнил веселую службу,

Заложил виноградники и

Дикость народов смирил.

 

Но стыд меня укрощает,

Да не сравню тебя

С мужами мирскими. И все же знаю,

Тот, кто тебя зачал, — твой отец,

Даже он,

 

 

Всем никогда не ведает один.

 

 

Но я любовью связан

С Одним. И ныне,

Именно от всего сердца,

Чрезмерным был напев,

Итак, хотел бы я исправить

Ошибку и немедля

Воспеть еще других.

Но вечно мне не удается соблюсти

Положенную меру. И Бог лишь знает,

Когда придет мной чаемое лучшее.

Ибо сам учитель

Скитался по земле,

 

Как связанный орел,

И многие из тех, кто

Его встречали, были в страхе,

Поскольку облик ему дал

Отец и лучшее свое он

Творил среди людей,

И был весьма печален

Сын, пока он

Не вознесся в небо,

И так же связана душа героя.

Но поэты, даже духовные, должны

Всегда мирскими оставаться.

 

 

 

             Что есть Бог?

 

Что есть Бог? Неведом, и все же

Наполнил он свойствами лик

Небесный. И молнии именно

Гнев Божества. Чем более что-то

Незримо, тем более проникает все чужое. Но гром

Во славу Господню. Любовь к бессмертию

Достояние тоже, как наше,

Так и Божественное.

 

 

 

             Рейн  

Исааку фон Синклеру [1]

 

Я укрывался в зелени плюща,

Здесь, на пороге леса, полдень золотой

К реке спускался в гости

По лестнице Альпийских гор,

И я бы их назвал

Чертогом небожителей,

Ими воздвигнутым, где тайно

Решается порой судьба

Людская; там решалась и моя,

О чем еще я сам не знал,

В тени мечтая, всей душой

В Италию заброшен

И далее на берега Мореи [2] .

 

Но здесь, посреди гор,

Под серебром вершин,

Под зеленью лугов,

Лес в трепете застыл

И скалы, громоздясь,

Смотрели вниз; я здесь

В хладном ущелье услышал,

Как о свободе молил

Юный буйный поток,

Он землю-мать проклинает

И громовержца-отца,

Боги ему сострадают,

Но люди в страхе бегут,

Увидев, как бьется он

В мрачной своей западне,

Бешеный полубог.

 

    И это благородный голос Рейна,

Свободнорожденного,

Иной судьбы он жаждал, чем у братьев

Тессино и Родана,

 

Он их покинул, о просторе грезя, и в Азию его

Влекла нетерпеливая душа.

Но не всегда судьба

Берет в расчет желания.

Сыны богов

Здесь часто слепы. Знает человек

Свой дом, и разумеет зверь,

Где рыть нору, но этим не дано

Предугадать заранее, куда

Неопытная  их заведет душа.

 

В чем чистоты исток, загадка? Песня

Ее раскроет вряд ли. Ибо

Как ты начнешь, с тем и останешься,

И как бы ни сгибали беды

И надзор, заложена основа

От рождения

И от луча света, что

Новорожденного встречает.

И есть ли еще кто-то,

Кто для свободы

На всю свою жизнь и чтобы сердца страсть

Осуществить, кто еще так

От счастливых высот, как Рейн ,

И от святого лона

На радость, как он , родился?

 

Потому его слово ликует.

Он не любит, как прочие дети,

Плакать в пеленках;

Там, где берега сначала

Подкрались к нему, крутые,

К наивному жадно припали,

Его удержать пытаясь

В своих зубах, с усмешкой

Клубок он змей разорвал и прочь

С добычей ринулся, и если в этой спешке

Кто-то сильный его не смирит,

Он, как молния, будет расти и расколет

Надвое землю, и повлекутся за ним,

Как заколдованный, лес и затонувшие скалы.

 

Но бог стремится сократить своим сынам

Поспешность жизни и ликует,

Когда неудержимо, святыми Альпами

Стесненные, в его глубины

За первым вслед срываются потоки.

В таком горниле будет

Все подлинное, чистое, коваться.

И прекрасно, как затем он,

Покинув горы, привольно

Себя почувствует на немецкой почве,

Умиротворится и расправит члены