Практика в преисподней - Ольга Райская

Я тогда пойду, помогу брату. Увидимся утром.

— Увидимся, — ответила я и зашагала в наши с Жавуриной хоромы. Мне предстоял еще один не самый приятный разговор.

Юлка обнаружилась в гостиной. Она смотрела магические новости и что-то взбивала венчиком в большой пластмассовой миске. На экране молодая магиня брала интервью у одного из командиров мобильных магических отрядов. Речь шла об успешно проведенной операции. Мужчина рассказывал о боевых действиях и спасенных пленниках. Только после этого я обратила внимание на место, где проходил разговор.

За спинами магов, между металлическими столбами была натянута достаточно крупная, толстая сетка рабица, поверх которой в несколько рядов зафиксировали колючую проволоку. Господи, как концлагерь! Не хватает только лая собак и вышек, со стоящими на них, вооруженными до зубов часовыми. Только вот вместо заключенных внутри периметра бродили люди, в основном — мужчины, с абсолютно пустыми глазами. Они сидели, лежали, стояли или просто бесцельно слонялись, сталкиваясь друг с другом. И, кажется, никого из них это не волновало — просто расходились, как два биллиардных шара, отскочившие друг от друга при ударе.

— Это называется полное изъятие души, — мрачно констатировала факт Юлка и отчаянно заработала венчиком, словно виноватым оказалось тесто, а вовсе не гефы. — Мочить этих гадов надо, Ксю! Сюда бы огнеметы с напалмом! Они и у людей души изымали. Оставляли совсем крошку, чтобы человек рассудок не терял и создавал видимость привычной жизни, а у этих бедолаг все выкачали…

— Сволочи! — вздохнула я, усаживаясь рядом.

— Согласна. Смерть захватчикам! — Жавурина воинственно потрясла миской.

— Смерть, — без энтузиазма согласилась я и застыла.

Как раз за спинами командира и журналистки, ссутулившись и шаркая ногами, брел тот самый старичок-маг из моего второго астрального посещения храма. Значит, он купился на маскарад туррона и добровольно отдал душу. Дурак!

Словно подслушав мои мысли, Юлка выдохнула:

— Фиг им, а не моя душа! Пусть уж лучше Зар забирает ее с потрохами.

— Кстати, о Фонтее, — я замялась и откашлялась.

— А что о нем говорить? Я его не брошу, даже если ты против! — и Жавурина с вызовом на меня посмотрела.

— Я не против, Юлк. Прости меня. Пожалуйста! Просто стереотипы так давили! Он дед мой, я его приняла, а ты подруга, и ровесница, и вдруг…

— Зар любому юноше сто очков вперед даст! — воскликнула она. — Знаешь, какой он?

— Избавь меня от подробностей! — поспешно ответила я. Юлка надулась и замолчала. — То есть… Я не это хотела сказать. Ты по-прежнему можешь мне рассказывать все, только, умоляю, без интима. Он все же мой родственник.

— Можно подумать, кто-то тебе собирался рассказывать про «сколько раз и что ощутила», — буркнула Жавурина, а я почувствовала, как предательски вспыхнули щеки. — Просто хотела сказать, что Зар молод душой, энергичен, интересен и совершенно восхитителен! Поняла?

— А то! — спешно согласилась с ней. — Я об этом и без тебя давно знаю. Рада за вас! Очень! Но у меня просто язык не повернется называть тебя «бабушкой»!

Ой… Меня смерили настолько негодующим взглядом, что даже как-то не по себе стало.

— Вот и дальше пусть не поворачивается! — выплюнула Юлка. — А если вдруг шевельнется, чтобы такое произнести, пусть прилипнет к небу, иначе я сама его туда прилеплю! «Бабушка»! Хмм…

— Ладно-ладно! Мир! — закричала я, поднимая руки.

— То-то же! Сейчас отбивных в кляре нажарю, и будем ужинать, — уже вполне лояльно ответила она.

— Боюсь, не получится. Планирую ночевать в другом месте, — посмотрели на меня строго. Пришлось спешно добавить: — Но готова взять ужин сухим пайком!

— Ладно, будет тебе сухой паек, — ответила Жавурина, поднявшись с дивана. — Иди, собирайся, раба любви!

— От рабы слышу! — съязвила я, поспешно сбегая в свою комнату.

Душ принимала по-спартански быстро. Тяжело вздохнула, посмотрев на несвежий комплект моего лучшего белья, который я так и не успела показать Весту. Минуту раздумывала, не вычистить ли его магией, но все же отбросила эту идею и натянула привычный спортивный комплект. Главное в конфете, не обертка, и даже не сладость, и вовсе не начинка, а суть. Как ее не изготавливай, как не заворачивай, она все равно останется конфетой. Вот и у меня будет точно такой же принцип: главное, что мы любим друг друга, а остальное обязательно приложится, если очень постараемся.

Джинсы, футболка, толстовка, куртка… Потянулась за любимой бейсболкой, которую предпочитала носить козырьком назад, и запрыгнула в кроссы. В карманах уместились зажигалка, отвертка, мобильник и перочинный нож, подаренный отцом еще в школе. Не бог весть какое оружие, а против гефов и вовсе, как зубочистка, но с ним все же спокойнее.

А через секунду случилось дежавю. Я опять кралась по коридору, отчаянно молясь, чтобы меня не застукали. И снова вожделенные три шага до двери, и голос…

— Далеко собралась? — Юлка стояла в дверях кухни и держала тарелку с ароматными, хорошо прожаренными кусочками мяса.

— Юлк, ну, не удобно мне к мужчине со своей едой…

— Мужчина, если он, конечно, настоящий мужчина, всегда рад доброй, хорошо приготовленной отбивной. Так что бери и не выделывайся. Вам с Вестом обязательно хорошо поесть нужно. Завтра силы пригодятся.

С тяжким вздохом поплелась за тарелкой.

— Доброй ноченьки, дорогая, — ехидно пропела Жавурина. Ну, точно! Фонтей разносчик опасного вируса! Вон как Юлка быстро его замашки перенимает.  Но я в долгу не осталась! Нет!

— И тебе доброй, пожар чресел моего деда!

Рассмеялись обе. И, пока подруга не надумала на меня обидеться, я поспешила к выходу.

— Ты дурно воспитана, но, на правах старшей родственницы, я займусь этим досадным упущением сразу, как только закончится инопланетный дурдом! — прилетело мне в спину. Пусть помечтает, чего уж там!

И, мурлыкая песенку, я направилась к лифту.

 

* * *

Дверь в апартаменты Кремеров оказалась чуть приоткрыта, но ради приличия я все же стукнула пару раз.

— Заходи! — откуда-то из глубины раздался голос Веста. — Располагайся! Я сейчас!

Легко сказать «заходи»! Темно же, практически ничего не видно. Только в конце коридора виден неясный свет, на который я, собственно, и направилась, прижимая к себе тарелку с отбивными.

Подсвеченным помещением оказалась спальня. Несколько сотен тусклых магических шаров висели в воздухе и испускали слабый, голубоватый, зыбкий свет, отчего интерьер казался фантастическим. Огромная кровать,