Те, кто старше нас - Алексей Владимирович Барон

Так я ему и поверил…

– Да нет никакого дела. Извини. Хотел знать твои планы.

– Вот, – сказал я. – Теперь знаешь. А твои планы узнать можно?

Круклис усмехнулся.

– Это становится любимой темой. Эх ты, гоминида…

В чем-то я остался подростком. Терпеть не могу высокомерной снисходительности. Считал и считаю, что боги тоже должны быть интеллигентными. Хорошие манеры никому не вредили. Ни на том, ни на этом свете.

– Тому есть причины, герр фон Циммерман. Я не хочу да и не смогу заставить тебя что-то сделать, но вот думать буду то, что захочу.

– Что ж, позиция достойная. Но с моей стороны попросту нечестно рассказывать тебе все.

– Секреты?

– Вынужденные. Серж, дорогой, да живи ты без всего этого! Живи, пока можно, пока не надоело. Много мудрости – много печали, знаешь ли. Давно сказано.

– Давно. Но не слишком ли ты меня оберегаешь?

– Не слишком. То, что я знаю, тебя иссушит. Преждевременно. И не надо видеть во мне троянского коня. Те, кто старше нас, в такой кавалерии просто не нуждаются. При их возможностях коварство не имеет смысла, настолько их возможности велики.

– В самом деле?

– А подумай сам. От Кроноса они меня спасли так же легко, как мы спасаем мотылька от пламени свечи. Вспомни наши инсайты. Это ведь кое-что значит, не так ли?

Я был вынужден кивнуть.

– Да и тебе есть за что сказать спасибо тем, кто старше нас. Пусть ты еще и не вполне понимаешь, за что, но ведь чувствуешь, не так ли?

– Есть такое.

Мне показалось, что говорил он искренно. Проверить я не мог, оставалось поверить. В то, что не везу лошадь.

* * *

Фотонный двигатель начал «забирать» тягу на скорости пятьдесят семь с половиной километров в секунду. Правда, сначала довольно слабо. Но час за часом ионизирующие лучи находили все новую пишу. В прожорливую воронку двигательной системы попадало все больше материи. Встречные частицы аннигилировали с антипротонами. За кормовыми отражателями разгоралось зарево, ускорение росло.

К моменту выхода из серного облака корабль пролетал уже больше трехсот километров в секунду – вполне достаточно, чтобы устойчиво набирать ход и в разреженной межзвездной среде, стартовые расчеты были верными.

После новой серии вычислений я провел коррекцию траектории. «Туарег» покинул орбиту Феликситура, мы легли, наконец, на генеральный курс, сэкономив время с энергией, и… больше делать было нечего.

Перед пастью массозаборника встали сорок восемь геолет пути. При релятивистской скорости для нас они неизбежно сожмутся в тридцать девять, но и этого хватало с избытком. Всплыл тоскливый вопрос досуга. Каюты на «Туареге» маленькие, бассейн крошечный, возможности для серьезной научной работы нет. От подробных рассказов о своих приключениях Круклис продолжал уклоняться. По этой причине долгие беседы двух мужей у камина казались маловероятными. Играть с учеником сверхцивилизации в какие-либо игры бессмысленно – постоянно выигрывает, чародей, даже в кости. Джекил, и тот от него пострадал. Всеми же прочими развлечениями я уже был сыт. Оставалось одно: отправиться в спячку.

Круклис решил последовать моему примеру.

– Тебе-то спать зачем? – спросил я.

– Спать мне нужно затем, чтобы не будить подозрений. А то прилетим на Землю, и тут выяснится, что странная гоминида Круклис без малого полвека промучился бессонницей. Кстати, не такой уж я и монстр. Тоже скучаю без общества.

– Мгм. И ничто человеческое тебе не чуждо?

– Нет, кое-что чуждо. Глупость, например.

– Сарказму не поубавилось.

– Но тебе я рад, Сержик.

– Да-а… Если так, жуткое это местечко – Кронос.

– Нет, не жуткое. Одинокое. Я думал, что меньше нуждаюсь в человечестве.

– Наверное, это пройдет?

– Вот тогда, Серж, и наступит жуть. Представь себе, что может чувствовать питекантроп в нашей компании. То же самое – и я. В той компании.

– Разница так велика?

– Огромна.

– Оставайся жить с человечеством. Кто тебя неволит?

– Уже не могу. Этого и боялась Лаура…

Тут он запнулся.

– Ладно, пора впадать в спячку. Я тебе надоел?

– Отчего, Парамон? Мальчонка ты тоже смышленый. Тут еще Сумитомо…

– Что – Сумитомо?

– Да он за тебя ходатайствовал. Боялся, что обижу.

Круклис рассмеялся.

– Да? Весьма трогательно с его стороны.

– Тоже приятная гоминида?

– Весьма и весьма.

– Хочешь можжевеловой?

– На посошок?

– На посошок.

– А давай.

– Наливаю, чудовище.

Круклис ушел улыбаясь. Вероятно, ни о чем не волновался. Меня же кое-что беспокоило. В частности, то, довезет ли нас Джекил туда, куда пообещал. Тоже ведь мальчонка не промах. А я отношусь к очень недоверчивым простакам. Поэтому перед залеганием в анабиоз произнес помилованному софусу замечательную речь о перспективах братского союза людей и роботов. После того как каждый отработает свою барщину. Как те, так и другие, отметил я, подслащая пилюлю.

– Спите спокойно, сэр, – сказал софус со скукой.

Меня передернуло. Опять двусмысленности, сомнительный юмор. Надо ж было так выразиться! Три слова подряд на букву «с». Да я еще добавил на сон грядущий.

* * *

Зуммер пищал так, что мертвого разбудит. А я был только сонный, так что проснулся быстро. Но проснулся в чем-то вроде гробика. Правда, комфортабельного. Перед лицом даже экран светился.

С этого экрана на меня смотрел усатый пират с банданой на голове.

– А где серьга? – поинтересовался я.

– Да вот, – он показал ухо.

Там висел золотой полумесяц.

– Соответствует, – кивнул я. – Как вас зовут?

– Меня зовут Роджер.

– По фамилии Мери? – усмехнулся я.

– Нет. Всего лишь Раскл.

– Разбойник то есть?

– Таков точный перевод со староанглийского, сэр.

– И чем занимаетесь, Роджер?

– Да так, фрегатом командую.

– Подходяще. Название?

Разбойник официальным тоном доложил:

– «Зенгер», сэр. Патрульный фрегат Объединенного Космофлота Солнца.

– Вот как… Слушайте, так мы что, уже прилетели?

Раскл кивнул.

– Имеем честь эскортировать спасательный звездолет «Туарег» в пределах Солнечной системы. Поздравляю с благополучным возвращением!

– Спасибо, – сказал я. – Добрались, значит. Свершилось.

– Так точно. Мы не будили вас до последнего момента, – сообщил пират. – Но пора, пора, граф. Вставайте. Вас ждут великие почести.

– Ну что ж. Почести, так почести. Давно у меня не случалось чего-нибудь, что можно назвать почестями, – бормотал я, потягиваясь.

Но тут саркофаг принял вертикальное положение. Жидкий консервант стек сквозь пол. Сверху застучали капли душа. Я безвольно обвис на ремнях.

Как обычно, после длительного анабиоза кружилась голова, тело наполняла слабость, отсутствовал интерес к жизни. Если кто-то в этот момент к тебе подойдет и ее попросит, то преспокойно отдашь.

Но Роджер к таким вещам был подготовлен.

– Немного аэрозоля, граф?

– Сделайте одолжение, герцог.

– Да я не герцог, милорд.

– А я не граф.

– Вот тут вы ошибаетесь. Уже трое суток, как граф.

Аэрозоль распылился. Я чихнул и ощутил