Наколдую любовь... (СИ) - Константа Яна

- Замолчи, - прошипела Ася. – Она сестра твоя родная. Она кровь твоя! А ты…

В слезах, она подлетела к кровати и замахнулась на дочь, но Марек перехватил ее руку:

- Не смейте.

- А ты мне не указывай! Тебя за то, что ты с детьми моими сделал, убить мало! Насильник! Чудовище! Убийца!

- Мама, ты не имеешь права так говорить!

- Молчи! И не смей его защищать! Она твоя сестра! Как ты могла?!

- Ася, ты заговариваешься, - прикрикнула Агафья. – Оставь их в покое! Агнешка твоя за свои проделки расплатилась, не смей…

- А ты, ведьма, вообще молчи!

Ася вырвалась из хватки Марека, не подпускавшего ее к Яринке, развернулась и с горящими от ярости глазами пошла на знахарку, выплескивая всю боль, весь ужас от осознания, что дочь ее мертва. Она была готова задушить женщину собственными руками, и только Андрик, преградив ей путь, с трудом удерживая ее в стальных объятиях, помешал ей добраться до Агафьи.

- Это ты во всем виновата! – вопила Ася. – Это ты Агнешку обрекла! Думаешь, я не помню, как ты угрожала нам, когда она маленькая была? Тебе нужно было доказать всем, что моя дочь будет несчастной! Тебе же нельзя было допустить, чтоб Агнешка просто жила и радовалась жизни! А может, не было на ней никакого проклятья, а?

- Ася, что за бред?!

- «Мертвая энергетика», «тебя никто не полюбит», - передразнивала Ася, заливаясь слезами. – А может, ты все это придумала, а? Ты же ненавидишь нас с самого начала! А теперь ты рада, что моя дочь мертва – ты же только этого и ждала! Ты же тогда еще уговаривала дать ей умереть! Ребенку полугодовалому! Да как у тебя язык поворачивался так говорить? Ты же и сейчас уговаривала ее сделать отворот, зная, что это убьет ее! А может, ты и ведьмой ее сделала назло нам, а? За что ты так нас ненавидишь?

- Ася, хватит нести бред!

- Молчи, ведьма! По тебе костер плачет! – и, обернувшись на Яринку, добавила: - А ты… ты… ты убила родную сестру – ты хоть понимаешь это? Ты променяла родную сестру на того, кто насиловал ее, кто мучил ее столько времени! Как ты могла, Ярина? Живи теперь с этим, как знаешь, но мне ты больше не дочь!

- Ась!

Пытался утихомирить ее и Андрик, но тщетно. Она вырывалась, рвалась то к Агафье, то к Яринке с Мареком, но дотянулась только до комода и со злостью смела с него все, что на нем было: какие-то фотографии, блокнот, вазочку с сухоцветом… Только потом обмякла на руках мужа, обессилев, и тихо прошептала, плача:

- Уведи меня отсюда. Нам надо найти Агнешку… Моя бедная девочка… За что ей все это?!

Андрик увел Асю, и сразу все стихло.

Из своего укрытия вышел Ваня и принялся собирать осколки разбитой вазы. Агафья тихо вышла из комнаты, а Яринка расплакалась, уткнувшись носиком в грудь Марека. Гладя рыжие прядки, он пытался ее успокоить, шепотом приговаривая:

- Тише, родная, не плачь… Она сгоряча так сказала, успокоится – и пожалеет о своих словах. Ты же дочь ее… У них же никого кроме тебя теперь нет…

- Я не виновата в том, что сделала Агнешка! Не виновата!

- Ну конечно, не виновата… Тише, малая, тише…

Можно было б все вернуть назад – он предпочел бы сам погибнуть. Тогда б Агнешка осталась жива, тогда б Яринке не пришлось терять семью. Сама же Ярина, почувствовав его настрой, отстранилась и внимательно на него посмотрела, всхлипнув:

- Даже не вздумай себя винить. Не вздумай, Марек.

Большая теплая ладонь, обхватив ее головку, вернула девушку на грудь.

- Ты поспи, малая, ты еще слаба… Не думай ни о чем сейчас, ладно? А хочешь, мы уедем отсюда, когда чуть окрепнешь? Я тебя в город увезу, подальше отсюда…

- Хочу, - не раздумывая, согласилась Ярина. – Я больше не смогу здесь находиться… И домой я не вернусь.

- Хорошо, тогда уедем. Ты только сил наберись сначала – и уедем.

- Мы маму твою найдем, все расскажем ей – она тебя простит. Меня, правда, теперь возненавидит…

- Ну что ты… Тебя она всегда любила. Все будет хорошо, Ярин, не плачь…

Марек поправил одеяло и крепко-накрепко обнял Яринку, поглаживая трясущуюся ее спинку.

Глава 38

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Агнешку искали всей деревней несколько дней. Безуспешно.

Ася с Андриком искали дочь, остальные – ведьму. Дед Митяй все всем рассказал, без утайки – чтоб Марека преследовать перестали. Однако тело девушки так и не нашли. Оно исчезло, как и говорила Ярина, будто испарилось. Ася с Андриком горевали, что ни попрощаться с дочерью, ни похоронить ее не могут; деревенские же искали, боясь, что та осталась жива и однажды вернется – не видя тело, не верили они ни заверениям Агафьи, ни словам Ярины, ни слезам убитых горем родителей. Зато с подозрением косились на Марека – он, живое свидетельство колдовства, и, правда, был совсем не похож на того, кого еще недавно видели они на помосте правосудия.

- Агнешка мертва, - заверяла Агафья потянувшихся к ее дому людей, – вам нечего бояться. Была б жива – погиб бы Марек. Но он жив – видите?

- Агафья, – качали головой люди, с укором глядя на знахарку, – мы от тебя зла не ждем, но ты опять привела к нам ведьму! Как нам верить тебе?

Женщине нечего было ответить в свое оправдание. Люди боялись – ее боялись! – а ей нечем было их успокоить. Не верили они больше ее словам, что сила ее безобидна, не верили, что сила ее не попадет больше в чьи-то злые руки, – жалея умирающих, Агафья уже дважды привела беду в Хомячинки. Сама того не желая.

Спас ситуацию Митяй. Узнав, что к дому знахарки потянулся возмущенный народ, пришел и он.

- А ну расступитесь! – раздался зычный его голос. – Что вы тут устроили, а? Оставьте женщину в покое. Она сколько вам добра сделала? Скольких вылечила своим даром? А вы готовы сожрать ее лишь за то, что доброе сердце не позволило ей дать умереть ребенку?

- Митяй, да мы же не об этом! – возмутились люди. – Но как нам верить ее словам, что Агнешка мертва и больше никому здесь зла не причинит? А если Агафья ее покрывает? А если Агнешка где-то рядом?

- Зачем Агафье покрывать ее? Разве вы не видите, что она помогает Мареку и Яринке?

- Мы всего лишь не хотим, чтоб зло вернулось! Мы не хотим новых бед! Не хотим бояться ни за дочерей своих, ни за сыновей!

- Вы знали эту девушку двадцать лет. Она росла здесь, вместе с нами, на наших глазах… Вы видели хоть раз, чтобы она кому-то зла желала? Зачем ей зло творить?

- Но Марек…

- Она ему зла не желала. Она всего лишь хотела свою личную жизнь наладить. Нехорошо поступила, да, но без злого умысла, и сама за это поплатилась. А Марек, к счастью, жив остался, и это самое верное свидетельство того, что девушка мертва. Он умирал на моих глазах, в моем собственном сарае еще недавно лежал бездыханный, – мне вы верите? А сейчас вы сами видите: он жив, здоров, вернулся к нам тем прежним, которого вы знаете. Какие вам еще доказательства нужны? Расходитесь. Нет среди нас больше ведьмы. А если и появится, - Митяй строго посмотрел на притихшую Агафью, - то сперва с меня за это спросите, а потом уже с Агафьи. Идет?

Не сказать, что люди совсем уж успокоились, предстояло им еще многое обдумать, но словам старика вняли и потихоньку начали расходиться.

- Спасибо тебе, - всхлипнула Агафья, когда все ушли и Митяй подошел к ней ближе.

- Агафья, смотри мне! – пригрозил старик пальцем, как маленькой провинившейся девочке. – Я за тебя поручился – не подводи меня!

- Я не подведу, - и вдруг улыбнулась сквозь слезы: - На чай зайдешь? Ярина с Мареком уезжают завтра…

Дед Митяй замешкался сперва – неудобно как-то, – но потом, стянув с себя шапку, пригладил седые волосины и пошел за Агафьей. Чай у нее знатный! На травках особенных! Вот так попьешь – и враз себя помолодевшим почувствуешь.

Да и с детьми попрощаться надо бы. Жалко, что они уезжают, но понимал Митяй, что здесь им тяжко будет – не забудут они уже никогда эту осень. Все правильно, пусть уезжают. Мать Марека отыщут, жизнь свою построят…

До самого вечера просидел у них Митяй. Молодым наставления все давал, чай с ватрушкам уминал и на притихшую Агафью искоса поглядывал – мало бедной женщине укоров от местных за Агнешку, так еще и Ярина с Мареком уедут, а она к ним ой как прикипела! Останется теперь одна со своим молчаливым Ванькой и будет корить себя остаток жизни за мертвую девочку, что вернула двадцать лет назад к жизни. Не нужно было ей идти на поводу у Асиных с Андриком слез и спасать умершую малышку. Тогда б родилась у них потом Яринка – и жили б они, бед таких не зная, и радовались бы… Счастливы были б и они, и дочь их. А теперь? Раной кровоточащей навсегда останется у них Агнешка, лишились они одной дочери – лишатся теперь и второй. Яринка лишилась родителей, жизнь Марека верх дном перевернулась… А теперь еще и смерть Агнешкина тоже отчасти на совести Агафьи.