Украденное счастье - Олег Рой

Легко ступая, словно боясь нарушить тишину большого дома, Анжела прошлась по комнатам. Давненько она здесь не была! С тех пор, как стала жить отдельно, у мужа. То есть она, конечно, бывала на воскресных обедах, практически в качестве гостьи. Но не так, запросто, когда никого нет, чтобы в одиночку побродить по комнатам, вспомнить детство, юность… А здесь ничего не изменилось. Те же вещи, тот же порядок. Кругом ни пылинки. Чувствовалось, горничная работала с утра до позднего вечера.

Последние годы отец буквально помешался на чистоте и вечно был недоволен прислугой. Он часто вспоминал своих «добрых фей», трех сестер, которые умерли, когда Анжела была маленькой. Только они, по его мнению, умели вести хозяйство так, как нужно, ни у кого другого это не получалось. «Скоро во всей Швейцарии не найдется ни одной женщины, которая смогла бы работать у господина Орелли! – заявила как-то Марта, одна из горничных. – Никто не может ему угодить!» Эта самая Марта продержалась у них дольше всех – целых восемь месяцев. И ушла сама, не вынеся попреков и придирок, хотя Анрэ платил ей очень хорошее жалованье. «Никакие деньги не стоят того, чтобы об меня вытирали ноги!» – это были последние слова Марты, хлопнувшей одним прекрасным утром дверью банкирского дома.

Анжела заглянула в свою комнату и даже удивилась. Здесь, казалось, было еще чище, чем во всем остальном доме. Но при этом присутствовал легкий беспорядок, точно в комнате до сих пор кто-то жил. Книга, которую Анжела читала перед тем, как убежать из дома, так и осталась лежать раскрытой на тумбочке. Со спинки кресла свисало парео. Уголок покрывала на кровати был чуть отогнут и демонстрировал свежее накрахмаленное белье. Во всех вазах – цветы, буквально только что срезанные. Словом, комната выглядела так, будто всем своим видом приглашала хозяйку поскорее вернуться…

За окнами послышался шум автомобиля, и молодая женщина поспешила навстречу отцу.

– Хорошо выглядишь, – сказала она, подставляя щеку для поцелуя.

– Ты находишь? – просиял Анрэ. Похоже, он принял эти дежурные слова всерьез.

Взволнованный и необычайно обрадованный ее неожиданным визитом, Анрэ засуетился. Усадил дочь в удобное кресло в каминной, приготовил кофе, достал конфеты, шоколад, бисквиты, ликер «Бейлис» – Анжела любила сладкое, и он, конечно, об этом помнил.

Однако от ликера она отказалась.

– Спасибо, но я не буду.

– Почему?

– Что-то не хочется…

На самом деле Анжела перестала употреблять спиртное тотчас же, как только узнала, что беременна. Но так сразу, без подготовки, сообщить отцу эту новость она не решилась.

– Ну, как твои дела? – спросила она. – Что нового на работе? Я слышала, Владимир заключил контракт с крупной итальянской фирмой, кажется, по производству мебели? Он говорит, что это очень выгодная сделка, которая принесет банку большую прибыль.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – поморщился Анрэ. – Неужели у нас нет других тем, кроме твоего муженька?

– Но я сейчас говорю не о Владимире, а о твоем банке, – Анжела сделала невинное лицо.

– Вот как? И что же, касающееся нашего банка, тебя интересует?

– Ну, например, для чего ты устроил проверку в отделе кредитования. Что ты хочешь там найти?

– Понятно… Любезный зятек уже успел нажаловаться.

– Папа, ну ты же знаешь, что мы друг с другом делимся всем. Ни у меня от Владимира, ни у него от меня секретов нет.

– Это обычная плановая проверка, мы их ежегодно устраиваем, – нехотя отвечал Анрэ. – На этот раз – очередь кредитного отдела.

– Вот как? Хотелось бы верить… – Анжела выразительно посмотрела на отца. – Надеюсь, ты ни в чем не подозреваешь Владимира?

– Анжела, ангелочек мой, мне так не хочется возвращаться к этому разговору… Но ты же знаешь, что я не доверяю этому русскому. Я уверен, что он просто притворяется таким уж хорошим… А на самом деле обманывает нас всех. И тебя – свою жену, и меня – его работодателя. Но ничего, ему недолго осталось! Я обязательно выведу его на чистую воду!

– Знаешь, папа, – покачала головой Анжела. – По-моему, у тебя просто паранойя. Навязчивая идея, как это называется в психологии. У нас совсем недавно была лекция на такую тему… Но давай и правда поговорим о другом, а то опять сейчас поссоримся. По телефону ты сказал, что у тебя есть ко мне какое-то важное дело?

– Подожди! – перебил ее отец. – Я же не показал тебе новую картину! В моей коллекции пополнение. Я купил у русского художника Терехова его последнюю работу. Хочешь взглянуть?

– Конечно.

Анрэ повел ее в большую светлую комнату, которая с некоторых пор была специально выделена в доме для хранения и демонстрации коллекции живописи, которой так гордился банкир.

Молодая женщина внимательно вглядывалась в картину. При некотором усилии в этих разноцветных пятнах угадывались человеческие лица. И ничего больше, только двенадцать лиц. Два в середине и десять вокруг.

– Что это?

– «Тайная вечеря».

– А, понятно. В центре Иуда и Иисус… И сейчас состоится тот самый поцелуй.

Они еще некоторое время рассматривали картину, после чего Анрэ заявил:

– А у меня действительно появилась идея.

– Опять навязчивая? – усмехнулась его дочь.

– Пока нет. Но она может стать такой, если ее не исполнишь.

– Вот как? И что же это? Поделись.

– А давай выпьем на брудершафт!

– И целоваться будем?

– Всенепременно!

Это было очень неожиданное предложение. И не сказать, чтобы Анжела была от него в восторге. Но отказаться она не решилась – тогда бы вечер стопроцентно закончился ссорой.

– Ну хорошо, – согласилась она. – Только при одном условии. Точнее, при двух…

– Ну говори скорее, – развеселился Анрэ. – Пока два условия не выросли в сорок так же быстро, как одно превратилось в два.

– Первое – я буду пить не вино, а что-нибудь безалкогольное. Надеюсь, в доме найдется какой-нибудь сок?

– Лично сделаю его! – заверил Анрэ. – А какое второе условие?

– После этого я скажу тебе одну вещь… Дай мне слово, что не будешь принимать эту новость близко к сердцу.

– Постараюсь, – пообещал он. – Какой ты желаешь сок? Из яблок, апельсинов, грейпфрутов?

– Мне все равно… Пожалуй, пусть будет яблочный.

Пока отец орудовал на кухне соковыжималкой, она попыталась собраться с мыслями, подобрать нужные слова для предстоящего разговора.

Не прошло и четверти часа, как Анрэ появился в дверях с подносом, на котором стояли два бокала. В одном было красное вино, в другом – обещанный сок. Анрэ выглядел странно взволнованным, поднос подрагивал в его руках, бокалы звенели.

Они, как положено, переплели руки и выпили бокалы до дна. Анрэ обнял дочь и поцеловал ее в губы – нежно-нежно, как невесту. Но ей все равно было как-то не по себе, и она поспешила отстраниться. Отец же, наоборот, совсем не торопился выпускать ее из объятий. Глаза его были закрыты, он тяжело дышал и выглядел так, словно… Нет, даже самой себе Анжела не решилась признаться, на что это было похоже.

Она вытерла губы и сказала:

– Я надеюсь, это не тот поцелуй, не поцелуй Иуды?

Он открыл глаза и некоторое время точно приходил в себя. А потом заговорил:

– Ты, наверно, как все, считаешь, что Иуда предатель? Ничуть не бывало. Он не предатель. Как раз об этом и написана эта картина, которую я только что показал тебе. Иуда знал все об Иисусе, знал о его предназначении, о предстоящем распятии. Это Бог велел ему выдать Иисуса властям. Он не хотел, но так велел Бог! Между прочим, без Иуды не было бы Иисуса, страдающего за все человечество.

– Я уже слышала что-то подобное, – дернула плечиком Анжела. – Но не согласна. Все равно Иуда останется Иудой, как его ни приукрашивай, а поцелуй его не станет менее мерзким…

– Ты не права, дочка, – возразил с какой-то странной интонацией Анрэ. – И очень скоро ты это поймешь… Ладно, так что это за важная новость, которую ты обещала?

– Только помни – ты обещал не нервничать.

– Я сказал, что постараюсь, – поправил Анрэ. – Слушаю тебя.

Анжела набрала полную грудь воздуха, точно собиралась прыгнуть в холодную воду, вздохнула и выдала:

– Папа, я беременна!

– Вот как? – было видно, что он просто ошеломлен и не знает, как реагировать.

– Я так рада, папочка! – торопливо заговорила дочь. – Порадуйся и ты вместе со мной! Мы уже давно хотим ребенка. А точнее, двух или даже трех! И хорошо бы, чтоб старшей была девочка, мы оба так считаем… Решили назвать ее в честь матери Владимира. Ее звали Натали, знаешь, как это звучит по-русски? На-та-ша. По-моему, очень красивое имя, такое нежное… Нашу дочь будут звать Наташей. Тебе нравится? Папа? Папа, что с тобой? Тебе нехорошо?

Анрэ и впрямь переменился в лице. Ему стоило огромных усилий выдавить из себя несколько фраз:

– Анжела… Девочка моя… Прости, но… Это так неожиданно… Мне необходимо побыть одному. Посиди здесь немного, ладно?