Единственный - Мария Летова

любовь!

Воздуха опять мало. Посмотрев на него, говорю:

— Ты не напугал. Ты… это было… я не так представляла. Грубо. Но… это с тобой, поэтому все особенное. Но я… хотела бы, чтобы это было… нежно…

Выбросив вперед руки, он обнимает ладонями мое лицо. Соединяет наши лбы, заставляя соприкоснуться телами. Шумно вдыхает, а я цепляюсь пальцами за край его футболки.

— Будет нежно. Как ты захочешь. Нежно, грубо, как угодно. Только на хуй меня не шли…

Закрыв глаза, я слушаю стук своего взбесившегося сердца.

— Артур…

— Я косяк, знаю, — продолжает, сглотнув. — Можешь сейчас не отвечать. Я… подожду. «Веспа» в сервисе, парни ее подлатают. Спонсирует Чупа. Верну через пару дней.

Имя малолетнего подонка режет мне слух, но то, что между мной и ним теперь стоит Палач, вызывает бешеный жар в груди. Он согревает до самых костей. И парализует горло.

— Спасибо… — выдавливаю.

— Пожалуйста, — бормочет.

Подняв голову, смотрит мне в лицо, продолжая сжимать его в ладонях. Упавший на мои губы взгляд, как и всегда, делает ноги ватными. Может быть, он читает мои мысли гораздо лучше, чем думает, ведь мы оба этого контакта сторонимся, будто сейчас должны общаться словами, а не поцелуями. Даже несмотря на то что второго хочется до головокружения.

Посмотрев мне в глаза, Артур спрашивает:

— Я… надел резинку?

— Нет… — опускаю глаза.

С очередным шумным выдохом он отходит и снова запускает руки в волосы. Бросив на меня прямой чертовски серьезный взгляд, сообщает:

— Вся ответственность на мне. Если вдруг… будет ребенок, я за него отвечаю. И за тебя. За вас.

Почему это так сумасшедше?! Наш ребенок! Эти слова, которые из кожи вытряхивают.

— Не будет никакого ребенка, — говорю ему. — Мне… врач прописал гормональные таблетки. Я пью их уже три месяца…

— Ясно.

Теперь, когда вопрос рассеялся, как туман, на душе странная дурная пустота. Это настоящая чертовщина, ведь я не хочу детей. Только когда-нибудь. Когда вырасту! Я не хочу говорить с ним о детях. Не могу…

Меня болтает. Качает и трясет, пока молча друг на друга смотрим. И когда он с осторожной улыбкой говорит:

— Пойдешь со мной на свидание? Заеду за тобой вечером.

Припав спиной к стене, я закрываю глаза и поднимаю вверх лицо. Чтобы взять паузу, прежде чем вытолкать из себя слова, которые в горле застряли.

Кажется, я уже ненавижу быть взрослой, ведь детям не нужно делать выбор серьезнее, чем решить, какую конфету съесть. А мне… мне нужно сделать выбор. И это катастрофа…

Посмотрев на него, быстро выпаливаю:

— Я… возможно, скоро уеду.

— Куда? Я тебя отвезу.

— Я… возможно, скоро уеду надолго, — уточняю отрывисто. — Насовсем.

Глава 54

Я и сама с трудом верю в то, что сказала.

За ночь так и не смогла принять это. Свою новую действительность. Свое будущее…

— Че? — непонимающее выгибает Артур брови.

— Мой отец работает в Москве. Видеооператором в «Останкино». В телебашне. У них форс-мажор… ищут ассистента для продюсера. Предыдущий переезжает в другую страну. Все это в разгар проекта и неожиданно. Им срочно нужен… надежный человек. Молодой и… и активный. И мой отец предложил меня. Поручился. Там огромный конкурс. И большие карьерные перспективы. Это шанс… огромный. Такой… бывает раз в жизни… — проговорив все это, я остаюсь без кислорода в легких.

Я не дышала, да и сейчас не дышу. Просто смотрю на то, как его прямые брови соединяются на переносице, будто в голове он раскладывает информацию по полочкам. Последовательно, без спешки и преждевременных выводов. И я вижу, когда он укладывает в эту стену выводов последний кирпич. Вижу, как в его взгляде что-то неуловимо меняется. В нем вспыхивает нечто цепкое. Кажется, даже хладнокровное. И штормовое. Что бы это ни было, он комментирует полученную информацию одним единственным словом:

— Вау.

В моем горле сухо. Его будто дерет, но я заставляю себя говорить, словно меня прорвало:

— Зарплата там… достойная. Очень достойная. Вот так сразу. Новичку. Но работы будет много. Наверное, даже на износ. Я… вполне возможно просто не справлюсь, хоть отец и обещает… помогать чем сможет…

— Ты со всем справишься, — ровно отзывается Артур.

Я все же сглатываю слюну. Потому что хочу перевести дух. И впитать его слова кожей, ведь его безоговорочная вера в мои способности трогает душу! Пожалуй, эта самая желанная поддержка из тех, что я уже успела получить. От матери, от отца. Но именно его слова будто делают меня сильнее. А то, что он вдруг стал несловоохотливым, заставляет говорить и говорить:

— Отец в разъездах постоянно. В командировках. Я могу жить у него… первое время. Скорее всего, я возьму академку в универе, а через год… посмотрим. Может быть, сменю специальность. И вуз. Ведь это такая возможность…

— Да. Огромная, — кивает.

— Только представь… работать в «Останкино». Это же… фантастика…

— Угу…

— Я и в Москве-то один раз в жизни была, представляешь? Мне нужно быть там в субботу…

Сегодня вторник, и я все еще не ответила согласием, но отец его, кажется, и не спрашивает. Ведь для всех очевидно, что отказаться от такого предложения может только дура…

— Это такой шанс, — повторяю, потому что хочу заполнить эту чертову тишину.

— Да.

— Это мое будущее…

Я повторяю слова мамы. Пытаюсь поверить в них. Принять, поскольку они — правда.

Мое будущее в моих руках.

Я наполняю легкие воздухом, и йод в нем — родная нотка. Так пахнет море. Я люблю свой город. Его запахи, звуки. Люблю его в любой сезон. Но ведь взрослая жизнь подразумевает такие вещи — отказ от комфорта ради чего-то большего.

Выбор.

Я не знаю, чего от Артура Палачева хочу.

Именно сейчас он решил стать молчаливым и взвешенным, в то время как я внутри мечусь как сумасшедшая. Пытается взвесить все за и против. Существует лишь один аргумент против, и я смотрю ему в глаза.

Мое будущее… Оно зовет меня строить чертову карьеру за тысячу километров отсюда! Добиться чего-то или нет. Я никогда не узнаю, если не попробую…

— Артур… — выдыхаю.

Он будто стряхивает с себя задумчивость. Качнув головой, превращается в ту версию себя, которая так часто пугала и манила: уверенную и рассудительную. Словно взвесив все, что я сказала, говорит:

— Это очень крутая возможность. Здесь ты такую вряд ли найдешь.

— Угу…

Повернув голову, он смотрит в сторону. Щурится от солнца, продолжая:

— Самореализация и все такое. Это важно…

— Да.

— Хочешь поехать? — спрашивает, посмотрев на меня.

Я молчу, потому что во мне тоже две ипостаси.