Единственный - Мария Летова

Палач снова клеймит — губы, шею, грудь.

Дернувшись, достает руку из моих трусов и за секунду меняет нас местами: усаживает меня на диван, ладонями разводит колени. В задранной майке я смотрю на него диким взглядом, чувствуя, как гремит в ушах сердце.

Его шорты топорщатся.

Я все еще недоразвитая, потому что не видела, что у него там, под шортами. В наш первый раз он отправился в ванную избавиться от презерватива до того, как у меня в глазах перестало двоиться, а когда вернулся, был одет в трусы. Мне не хватило бы смелости принять его чертово предложение их снять, а сейчас он начинает стаскивать мои собственные трусы вместе с шортами.

Мышцы под золотистой кожей перекатываются, и до них безумно хочется дотронуться, но до того, как успеваю поднять ватные руки, он накрывает мой рот своим, нависнув сверху, а потом целует между грудей. Медленно. Носом втягивая запах моей кожи…

Закусив до боли губу, наблюдаю за тем, как его голова спускается вниз, оставляя поцелуи повсюду на моем теле. Я знаю, куда он направляется, от этого мой живот дрожит, а пальцы впиваются в обивку дивана.

Стащив с лодыжек мои шорты, Артур выпрямляется на коленях между моих ног, и от смущения мне хочется умереть. Он смотрит вниз. Смотрит мне между ног и медленно проводит там пальцами.

— М-м-м… — закрываю ладонями лицо.

Пупок обжигает его дыхание, а потом и внутреннею сторону бедра, когда горячие ладони стискивают задницу. Укус — и я вскрикиваю, зарываясь пальцами в густые черные волосы.

Колкие мурашки захватывают все тело и скапливаются под языком, который раздвигает мои складки и начинает ласкать…

— Артур… — выдыхаю в потолок.

Его пальцы сильнее впиваются в мои бедра, язык трет пульсирующую точку с напором. Дарит смешанное с дискомфортом удовольствие, от которого из глаз текут слезы. Дрожь сводит мышцы на ногах в тот момент, когда, сдернув вниз шорты, Артур сжимает в кулаке свой твердый член и двигает рукой вверх и вниз.

Это зрелище переворачивает мой чертов мир, и между ног происходит взрыв.

Я бьюсь в его руках, царапаюсь и выкручиваюсь, но он все равно тянет на себя мои бедра и болезненное давление, с которым проникает в мое тело, заставляет глотать ртом воздух.

— Бля-я-ядь… — воет Палач, уткнувшись лицом мне в грудь.

Толкнувшись вперед, насаживает меня на свою эрекцию, и после третьего толчка остатки моего оргазма змейкой искр собираются вокруг дико чувствительного клитора, который до него у меня никак не получалось разбудить самой…

На этот раз оргазм у нас совместный, и теперь я чувствую его по-другому: как чертово цунами, которое выбрасывает меня на берег без сил и голоса.

Между нашими телами влага. Внизу тоже влажно. Плечи под моими ладонями дрожат.

— Сука… — разжав руки, Палач падает на пол на задницу, путаясь в своих шортах.

Трясет головой, пытаясь снова забраться на диван. Хватает меня за лодыжку, но я выворачиваюсь и подбираю с пола шорты. Мечусь по дому в поисках ванной. Санузел прямо за лестницей, я захлопываю за собой дверь, слыша возню и грохот за диваном.

— Блядь!

Я привожу себя в порядок, как обезумевшая. Из страха, что кто-то может прийти. Что кто-то застанет меня полуголую. Вокруг мертвая тишина, когда возвращаюсь в гостиную, потому что Палач спит, распластавшись на диване лицом вниз.

Глава 53

Он врывается в двери «Четырех сезонов» в десять утра.

Свежий, гладковыбритый и энергичный. Полная противоположность тому, что представлял собой вчера, да и следов попойки на нем никаких. Его появление я ощущаю так, будто на сковородку плеснули масло, а потом добавили воды — примерно так Палач взрывает пространство, пока целенаправленно шагает через холл, впившись глазами в мое лицо.

Я не бросаю к чертям собачьим все, чем занималась, только потому что знала: он придет.

Еще вчера, когда уходила из его дома, пока он спал, знала.

Я ждала этого, и ожидание не было мучительным, бессонная ночь обеспечила меня громадным запасом терпения, поэтому возвращаю взгляд к монитору компьютера. Делаю это, хоть и понимаю, что строки электронной таблицы будут перед глазами плясать. Теперь на сетчатке отпечаталось хмурое лицо и рослый силуэт, от вида которых в груди все сжимается.

— Давай выйдем. Нужно поговорить, — слышу хрипловатую просьбу над головой.

Бросаю взгляд на Майю, которая продолжает складывать в аккуратную стопку полотенца, притворяясь глухой. Вдохнув запах морского бриза, перевожу взгляд на Палача. Он нависает надо мной, положив на стойку предплечья, и чертовски осмысленные глаза цвета черного кофе внимательно изучают мое лицо.

Мы смотрим друг на друга вечность. В тишине. Его губы плотно сжаты. Я могла бы смотреть на него бесконечно, считать его ресницы и изучать черты. Наслаждаться цветом его глаз, но звонящий телефон напоминает, что я на работе.

— Я на пять минут, — обращаюсь к своей напарнице, вставая с офисного стула.

Взглядом исподлобья Артур провожает мои перемещения. Ждет, пока выйду из-за стойки, и идет следом к выходу, обозначая свое присутствие шорохом кроссовок по кафельному полу. Толкает рукой дверь поверх моего плеча, проявляя джентльменство.

Я смотрю себе под ноги. Зайдя за угол здания, складываю на груди руки и прижимаюсь спиной к стене.

Свои руки Палач кладет на талию, принимаясь расхаживать туда-сюда и бросать на меня тяжелые взгляды.

Смотрю на небо, на котором ни облачка, и тихой волной меня снова накрывают мысли, которыми мучилась последние сутки. Решения, которые принимала и тут же отменяла, не в состоянии ни на что решиться. Может, поэтому я ждала его. Чтобы поделиться. С ним…

Протянув руку, он касается пальцами моего подбородка, спрашивая:

— Это я сделал?

Следы от его щетины до сих пор красными пятнами украшают мое лицо. Но это мало меня волнует. Я не злюсь… я… с трудом дышу под натиском своих мыслей.

— Да, — пожимаю плечом.

— Извини…

Он сжимает челюсти. Играет желваками. Убирает руку и запускает ее в волосы. Потом роняет и не очень уверенно спрашивает:

— Я… тебя напугал? Вчера…

Я прячусь от его взгляда. Страх — это последнее, что он подарил мне вчера!

— Нет… — смотрю в сторону.

— Яна, — произносит низко. — Скажи мне, что ты думаешь. Я не хочу гадать. Не в этот раз.

Напряжение в его голосе все внутри тревожит. Он умудряется быть уверенным в себе и неуверенным одновременно, вторую его ипостась я начала видеть только теперь, и она волнует меня до самых печенок. Рождает в душе чувства, которых я снова боюсь. Любовь. Чертову