Ребус Галла - Вадим Панов

— Он поступил логично, — заметила Ярина.

Что может быть естественнее, чем обратиться за помощью к сильному и в то же самое время — нейтральному магу?

— Мечеслав нам не верит, — улыбнулась Милана. — Какой гадкий мальчик…

Воевода Дочерей Журавля прошлась по кабинету.

— Что может узнать Маннергейм?

— Гиперборейская тварь сильна и опытна, — вздохнула Ярина. — Одежда может дать ей пищу для подозрений, а баронам этого достаточно. Если Маннергейм заподозрит неладное и расскажет об этом Мечеславу…

— Не успеет.

Ярина задумалась, затем медленно кивнула:

— Согласна, не успеет, но не остановится. Узнав, что Мечеслав исчез, Яна получит еще один повод для подозрений и обратится к королеве. Или, что еще хуже, к Сантьяге.

— Или к обоим, — закончила Милана.

— Верно.

Воевода Дочерей Журавля пожала плечами.

— В таком случае Маннергейм необходимо устранить. Разработай план операции.

— Это непросто, — покачала головой воевода «секретного» полка. — Действовать нужно быстро, поэтому мы не сможем использовать Марину, девчонка сейчас занята. Если же мы нападем на гиперборейскую тварь, наверняка будет драка, а это уже следы…

— Разумеется, следы! Плевать!

— Необходимо все продумать, — продолжила упираться Ярина. — Нам не нужны лишние подозрения.

— Кто будет судить победителей?

— Жрицы.

— Э-э… — Милана опомнилась, поразмыслила и согласилась: — Ты права, нам придется давать отчет Кругу.

И его не должны портить странные лишние убийства.

— Что ты предлагаешь?

— Маннергейм должны обнаружить в Ребусе.

— Почему?

— В этом случае нам не придется ничего никому объяснять, — усмехнулась Ярина. — Мы понятия не имеем, как Маннергейм оказалась в Ребусе, мы — чистые. А кто ее убил… Там будет видно: или сектанты, или мы, в горячке боя… Это уже никому не интересные детали. Убили, и все.

— Молодец, — обдумав предложение, произнесла воевода. — Хороший план.

— Спасибо… — Ярина выдержала паузу, заставив Милану прислушаться, и низко склонила голову. — Спасибо… королева.

* * * Москва, Рязанский проспект, 4 ноября, суббота, 09.48

Скажи мне, птица, что такое счастье?Как далеко отсюда до него?Как отличить мне целое от части,Когда вокруг полным-полно всего?..

Мечеслав сделал радио тише и поднес к уху зазвонивший телефон:

— Да?

— Это я, — угрюмо произнес Ратомир. — Можешь говорить?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты один?

— Да.

— Избор пропал.

— Подожди… — Мечеслав включил указатель поворота и аккуратно припарковался у тротуара. — Повтори!

— Можно подумать, от моих повторов что-нибудь изменится, — окрысился повелитель Марьина. — Избор пропал, чтоб их всех Спящий заклевал!

— Кого «их»?

— А то ты не знаешь!

— Мы с тобой еще ничего не знаем, Ратомир, — жестко ответил Мечеслав.

— А они, судя по всему, знают очень много!

— За кем-то из нас следят, — хмыкнул Мечеслав. — Ничего удивительного.

— Кто следит?

— Твои «они».

— Но кто?

— Узнаем, Ратомир, кандидатов достаточно.

— Это верно. — Повелитель Марьина помолчал. — Ты передал Яне посылку?

— Да.

— И что?

— Результат будет через несколько часов, не раньше.

— Они у нас есть?

— Ты нервничаешь?

— Потому что не знаю, с кем схлестнулся, чтоб его Спящий заклевал!

Мечеслав понимал, что друг ответил искренне. Ратомир был славным, опытным и бесстрашным воином. Он без колебаний вел свою дружину в любые сражения, не тушевался ни перед чудами, ни перед навами. Скажи ему: виновата жрица, или: виновата Милана — и все встанет на свои места. Враг определен, и барон будет готов к драке. А вот неизвестность выводила повелителя Марьина из себя.

— В первую очередь мы должны подумать над тем, чтобы не пропал ты, — медленно произнес Мечеслав.

— Как это?

— Думают головой или мозгами. Филологи до сих пор спорят.

Ратомир хмыкнул, но тут же собрался:

— Ты считаешь, мы следующие?

— Нужно исключить эту вероятность, — спокойно ответил повелитель Сокольников. — Отправляйся в штаб-квартиру дружины, собери там десяток-другой воинов и усиль охрану.

— Для чего?

— Дослушай. — Мечеслав прищурился. — После этого собери у себя всех баронов и поделись нашими подозрениями.

— Правильно!

— Ратомир!

— Что?

— Во-первых, не нужно лишних эмоций: мы еще ничего не доказали.

— Угу. — Восторгов у повелителя Марьина поуменьшилось.

— Во-вторых, я буду очень благодарен, если ты исключишь из списков подозреваемых королеву. Я ручаюсь, что она ни при чем. Мы говорили с ней, мы обсуждали ситуацию, поверь: меня Всеслава не обманула бы.

— Уверен?

— Всеслава знает, что, если солжет мне насчет смерти Берислава, я уйду.

— Она королева, — тихо напомнил повелитель Марьина. — У нее могут быть свои резоны.

— Мы любим друг друга, — так же негромко ответил Мечеслав. — Прими это как данность. Или вспомни, что подразумевается под этой фразой.

— Ладно, ладно, не кипятись, — проворчал Ратомир. — Я все понял, и я все сделаю.

Разговор закончился.

Повелитель Сокольников посмотрел на часы, прикинул, сколько времени потребуется Ратомиру на выполнение приказа, и понял, что к полудню, максимум — к часу дня, все бароны Зеленого Дома будут знать о подозрениях.

— Это хорошо. — Мечеслав потянулся было к радио, но телефон вновь зазвонил. — Да?

И услышал взволнованный женский голос:

— Барон Мечеслав?

— Он самый.

— Слушайте и не перебивайте, у меня мало времени. — Голос срывался. — И не называйте вслух мое имя!

— Я его не знаю…

— Помолчите! Меня зовут фата Давора, я служу в дружине Дочерей Журавля, в прямом подчинении у Миланы. Я входила в группу по расследованию смерти барона Берислава. Мы должны встретиться и поговорить.

— Почему со мной?

— Я не смогу добраться до королевы. Меня не пустят. Если я появлюсь во дворце, меня убьют. Как Верею.

— Что?

— Вы еще не знаете? Барон, все слишком далеко зашло. Кое-кто закусил удила, и у меня есть предположение… Мне пора! — Женщина выдержала паузу, словно оглядывалась по сторонам, потом торопливо продолжила: — Барон, в ту ночь, когда погиб Берислав, погибла фата Верея. Потом пропал Избор. Возможно, я буду следующей.

— Да что, черт возьми, происходит?!

— Запомните адрес…

* * * Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки, Москва, Бутово, 4 ноября, суббота, 10.10

— «Ишо тва виски мля», — прочитал Расций и присоединил грязную бумажонку к пачке остальных, что держал в левой руке. Затем помахал перед носом надушенным платочком и вновь посмотрел на Копыто: — Ты писал?

— Не помню. — Уйбуй умильно улыбнулся. — Ваще не помню, в натуре.

— Есть свидетели.

— Если есть, то я.

— А если нет?

— Если нет, то не я, в натуре.

— Пытаешься меня надуть?

Копыто тщательно осмыслил происходящее, после чего выдал неутешительное:

— Дык, вроде бесполезняк, кажися.

— В натуре, бесполезняк, — подтвердил Расций и тут же, опомнившись, поправился: — Меня не обманешь!

Расций управлял самым грязным (в буквальном смысле слова) заведением Тайного Города — родовым кабаком Красных Шапок «Средство от перхоти», что располагался непосредственно в Южном Форте. В Бутово Расций наведывался нечасто, здоровье берег, однако, когда появлялся, не забывал устроить показательную порку наиболее злостным неплательщикам. Сегодня под раздачу попал Копыто. И вовсе не потому, что задолжал больше других сородичей, — Расций мог учинить расправу над любым дикарем, поскольку все обитатели Южного Форта были должны «Средству от перхоти», — а в силу лени. Вчерашняя вечерняя пирушка плавно перетекла в ночную, затем в раннеутреннюю, после чего сомлевший Копыто не обнаружил в себе сил оставить кабак и завалился спать под стол, где уже храпели Контейнер и еще несколько бойцов. А утром уйбуя повязали. Тепленьким и дурно пахнущим.

— Тридцать расписок за две недели!

Копыто шмыгнул носом.

— У тебя что, денег не было?

— Деньги я тоже приносил.

— А почему расписки не оплачивал?

— Кто же долги возвращать станет, пока наливают? — удивился уйбуй. — Что я, больной, что ли?

— А какой ты? — осведомился Расций, повторяя операцию с надушенным платочком.

Копыто подвигал плечами и сообщил:

— Связанный.

И в этом была правда.

Нанятые Расцием Гниличи вытащили уйбуя из-под стола, обыскали, отобрали оружие, связали и поставили к стенке, как раз напротив главной кучи мусора Южного Форта, аккурат под великофюрерским портретом. Сами теперь толкались позади Расция, многозначительно потряхивая дробовиками.