Моабитская тетрадь - Муса Джалиль

РАБ

Поднял руки он, бросив винтовку,В смертном ужасе перед врагом.Враг скрутил ему руки веревкойИ погнал: его в тыл под бичом,Нагрузив его груза горою,И — зачеркнут он с этой поры.Над его головой молодоюПалачи занесли топоры.Словно рабским клеймом ненавистным,Он отмечен ударом бича,И согнулось уже коромысломТело, стройное, как свеча.Разве в скрюченном этом беднягеСходство с воином в чем-нибудь есть?У него ни души, ни отваги.Он во власти хозяина весь.Поднял руки ты перед врагами —И закрыл себе жизненный путь,Оказавшись навек под бичами.То, что ты человек, — позабудь!Только раз поднял руки ты вверх —И навек себя в рабство ты вверг.Смело бейся за правое дело,В битве жизни своей не жалей.Быть героем — нет выше удела!Быть рабом — нет позора черней!

Январь 1943

ХАДИЧА

Хадича тонка, как ветка,И с гуляния нередкоЗа полночь она приходит:Любит погулять соседка.

Старый сторож рано что-тоЗатворил вчера воротаИ заснул к ее приходу.Как же быть ей? Вот забота!

Ночевать под лунным светомУ забора даже летомНелегко, будь даже совесть,Как лицо, чиста при этом.

Хадича, уняв досаду,Стала лезть через оградуИ о гвоздь внезапно юбкуПорвала, беря преграду.

Девушка, войдя в светелку,Поступила б не без толку,Если бы не полениласьНиткою взнуздать иголку.

Но она сказала: «Поздно.Ишь как небо нынче звездно».И, отдавшись сну безвольно,Поступила несерьезно.

Утром, скинув одеяло,Потянулась, еле всталаИ помчалась на работу:Времени осталось мало.

А в дороге, эка жалость,Ножка слишком обнажалась,Но ужасно модной юбкаВстречным женщинам казалась.

День прошел. И вот потеха:Юбки, чтоб достичь успеха,Женский пол разрезал сбоку.Чуть не плачу я от смеха.

Изменяясь, как погода,День живет порою мода.Если б юбку в час приходаХадича вчера зашила,Не испортилась бы мода.

Девушки, весной и летом,Внемля дружеским советам,Не гуляйте слишком поздно,Очень вас прошу об этом.

В час, когда луна в зените,Вы преграды не беритеИ, порвав еще что-либо,Модным это не зовите!

12 февраля 1943

ЛЮБОВЬ И НАСМОРК

Я помню юности года,Свидания и ссоры.Любил смертельно я тогдаКрасотку из конторы.

И, как поведал бы о томПоэт, чуждаясь прозы,Моя любовь, горя огнем,Цветы дала в морозы.

Схватил в ту пору насморк яИ, словно в наказанье,Платок свой позабыл, друзья,Отправясь на свиданье.

Прощай, любовь! Погиб успех!Сижу. Из носа льется.И нос, как будто бы на грех,Бездоннее колодца.

Что делать мне? Что предпринять?Не насморк, а стихия.«Душа моя» — хочу сказать,А говорю: «Апчхи!» — я.

За что страдания терплю?Робеть я начал, каюсь.Хочу произнести «люблю»,Но не могу — сморкаюсь.

И вот, расстроенный до слез,Вздохнул я очень страстно,Но мой неумолимый носТут свистнул безобразно.

Любовь и насморк не хотятМежду собой ужиться.И хоть я в том не виноват,Мне впору удавиться.

Такой не ждал я чепухи!Опять щекочет в глотке.«Я… я… апчхи… тебя… апчхи..»Что скажешь тут красотке?

Я за руку подругу взял,Я осмелел, признаться,Но стал пузырь — чтоб он пропал!Под носом надуваться.

Смотрю: девчонка хмурит бровь,И понял я, конечно,Что, как пузырь, ее любовьТут лопнула навечно.

И слышу, сжавшись от стыда:«В любви ты смыслишь мало.Ты, прежде чем идти сюда,Нос вытер бы сначала».

Она ушла. Какой позор!И я с печальным взглядомПошел (подписан приговор)К аптекарю за ядом.

«Прольешь, красотка, вдоволь слезТы за мои мытарства!» —Я в пузырьке домой принес…От насморка лекарство.

И не встречал уж я, друзья,С тех пор ее ни разу.Так излечился в жизни яОт двух болезней сразу…

В сырой темнице стынет кровь.И горе сердце ранит.Нет, даже с насморком любовьКо мне уж не заглянет.

Март 1943

ВОЛКИ

Люди кровь проливают в боях:Сколько тысяч за сутки умрет!Чуя запах добычи, вблизиРыщут волки всю ночь напролет.

Разгораются волчьи глаза:Сколько мяса людей и коней!Вот одной перестрелки цена!Вот ночной урожай батарей!

Волчьей стаи вожак матерой,Предвкушением пира хмелен,Так и замер: его пригвоздилЧуть не рядом раздавшийся стон.

То, к березе припав головой,Бредил раненый, болью томим,И береза качалась над ним,Словно мать убивалась над ним.

Все, жалеючи, плачут вокруг,И со всех стебельков и листковОседает в траве не роса,А невинные слезы цветов.

Старый волк постоял над бойцом.Осмотрел и обнюхал его,Для чего-то в глаза заглянул,Но не сделал ему ничего…

На рассвете и люди пришли.Видят: раненый дышит чуть-чуть.А надежда-то все-таки естьЭту искорку жизни раздуть.

Люди в тело загнали сперваРаскаленные шомпола,А потом на березе, в петле,Эта слабая жизнь умерла…

Люди кровь проливают в боях:Сколько тысяч за сутки умрет!Чуя запах добычи вблизи,Рыщут волки всю ночь напролет.

Что там волки! Ужасней и злей —Стаи хищных двуногих зверей.

Март 1943

ВЛЮБЛЕННЫЙ И КОРОВА

Мне без любимой белый свет не мил,В ее руках — любовь моя и счастье.Букет цветов я милой подарил —Пусть примет он в моей судьбе участье.

Но бросила в окно она букет, —Наверно, я не дорог чернобровой.Смотрю — мои цветы жует корова.Мне от стыда теперь спасенья нет.

…Корова ест цветы. А той пороюПарнишка весь досадою кипит.И вот, качая головою,Корова человеку говорит:

«Напрасно горячишься. Толку мало.Присядь-ка ты. Подумай не спеша.Когда бы молока я не давала,Она была б так разве хороша?

Она кругла, свежа с моей сметаны.Какие ручки пухлые у ней!Как вешняя заря, она румяна,А зубы молока белей».

Притихшему влюбленному сдается:Права корова. Разве ей легко?Ведь на лугу весь день она пасется,Чтоб принести на ужин молоко.

Утешился парнишка. Этим летомЦветы он близ речушки собирал.А после к девушке спешил с букетом,Но все цветы корове отдавал.

Ну, так и быть. Буренку угощаю.Иной любви, нет, не желаю сам.Я счастлив оттого, что дорогаяПьет молоко с любовью пополам!

Май 1943

ОДНОЙ ДЕВУШКЕ

Нежданна, необычна наша встреча,Ведь ты издалека, и я издалека,А словно мы давным-давно знакомы —Сердечно руку жмет твоя рука.

Как звать меня, еще не знаешь толком,А мне в глаза глядишь с любовью ты, —Знать, догадалась, чуткая, что чувстваВо мне всегда открыты и чисты.

Немало в жизни мелочей докучных,Сердящих нас никчемностью пустой,Но что сравнится с дружбой настоящей —Такою пылкой, искренней такой?

И что с сияньем глаз твоих сравнится?Они мне сердце разожгли огнем, —Всю жизнь, твой взор чудесный вспоминая,Отныне буду тосковать о нем.

Я сам не понимаю: что за силаТак глубоко смогла нас породнить?!Мы не словами — взглядами сумелиДруг другу нашу тайну объяснить.

Ужель твой взор, доверчивый и нежный,Поэт не смог бы сердцем разгадать?Язык-то без костей — солжет порою,А взор, душа моя, не может лгать.

Года пройдут, — с тобою снова встретясь,Счастливых слез, наверно, не сдержу,Тебе с волненьем руку пожимая,«Любимый друг!» — от всей души скажу.

А если разлучат нас ветры жизни —Тебя опять забросят в дальний край,Вот мой совет: бесценно чувство дружбы,Смотри, его, родная, не теряй.

Одна теперь мечта: любовью вспыхнув,Пусть наши души крылья обретут,Единым корнем сок любви впивая,Пусть наши жизни ярче расцветут.

Хочу, чтоб годы молодости нашейВ кипенье чувств пылающих прошли.Любимая, скажи: чудесней счастьеС тобой мы в жизни разве обрели?

Май 1943

САДОВОД