Обманчивый рай - Дмитрий Ольшанский

они с нетерпением ждали, что будет дальше.

Рангави посмотрел на своих будущих бойцов и одобрительно кивнул.

– Ступайте ко дворцу герцога, – обратился он к ним. – Скажите, что пришли от меня. Вас пропустят и выдадут все необходимое. Я буду позже.

Мужчины в окружении галдящей толпы направились в сторону замка. А Рангави вновь остался наедине с Петром.

– Не ожидал, что твои слова найдут такой отклик, – почесав бороду, изрек кузнец. – Но за Андрея я тебя не поблагодарю. Славный и толковый парень, мог в будущем прекрасным ковалем стать.

– За него не переживай. Вернется домой настоящим героем.

– А вернется ли? – кузнец устремил свой взор вслед удаляющейся толпе.

Рангави вздохнул.

– Мы идем на войну, и на этом пути смерть будет неотступно следовать за нами, – честно признался он.

– Так я и думал, – понурив голову, произнес Петр.

Мягкий женский голос прозвенел позади, заставив собеседников обернуться.

– Я принесла тебе обед, отец, – голос принадлежал молодой красивой девушке с загорелым лицом, большими, выразительными глазами и волнистыми каштановыми волосами, которые волнами спадали на хрупкие плечи.

Она аккуратно поставила глиняный сосуд и деревянную чашу, накрытую белым полотенцем, на узкий столик, где кузнец обычно демонстрировал свой товар покупателям.

– Спасибо, Анна, – поблагодарил Петр. – Смотри, какой у нас сегодня гость. Помнишь Рангави? Вы ведь росли вместе.

Взгляд девушки упал на стоящего рядом с кузнецом воина. Она с интересом рассматривала его одежду и лицо. Сделав несколько шагов вперед и не решаясь подойти ближе, девушка прошептала:

– Рада, что ты вернулся. Сколько лет прошло с нашей последней встречи? – лицо девушки вдруг зарделось, и она опустила глаза. Рангави смело подошел к ней и, коснувшись подбородка, заглянул в темно-коричневые глаза своей давней знакомой.

– Я помню тебя еще совсем девчонкой, – улыбнулся он, а затем обратился к Петру. – Ты счастливый человек! Твоя дочь выросла настоящей красавицей, впору искать ей жениха.

– Рано еще, – отмахнулся коваль. – Пусть уму-разуму наберется, а там видно будет.

– У такого отца не забалуешь, – рассмеялся Рангави, поворачиваясь к Анне. – Так, наверное, в девках и останешься, если будешь его слушать.

– Я сама замуж не хочу, – гордо вскинув голову, произнесла девушка. – Мне и у отца неплохо живется.

– Придет время – захочешь, – усмехнулся Петр. – А я ужо тебе подходящую кандидатуру подыщу.

Девушка фыркнула и отвернулась.

– Что ж, был рад повидать тебя, Петр, – сказал Рангави, обнимая кузнеца за широкие плечи. – Перед отъездом еще загляну к тебе.

– Уже уезжаешь? – с грустной ноткой в голосе осведомился Петр. – И далеко?

– В Афины.

– Но там же до сих пор заправляют латиняне, – покачал головой кузнец. – Тебя повесят на первом же суку!

– Это сделать непросто, – улыбнулся Рангави. – Многие уже пытались.

Анна все это время не сводила любопытных глаз с отцовского воспитанника. Смело шагнув вперед, она заглянула в лицо Рангави.

– Я слышала рассказы о тебе на улицах, – сказала Анна. – Но не верила, что это правда.

– И правильно делала, – улыбнулся Рангави. – Люди любят создавать героев из песка и пыли.

– Но ты и есть герой! Все восхищаются тобой, и я тоже!.. – девушка вдруг запнулась. – То есть… я хотела сказать, что людям нужны герои, на которых они могли бы равняться.

– Каждый человек хорош в своем деле, – пожал плечами воин. – Возможно, я хорош в своем, но не более того.

Их глаза встретились и тут, впервые в жизни, Рангави почувствовал, как его охватывает жар. Анна была красива, но разве только это могло заставить бравого воина потерять присутствие духа? Нет, он и прежде знал женщин, но все эти мимолетные увлечения были лишь данью природе, древним ритуалом, необходимым для здоровья и поддержания сил, ибо Рангави слишком ценил свою свободу и презирал любую зависимость, которая делает человека слабым. И вот теперь, глядя на Анну, он вдруг отчетливо осознал, что женщины по-прежнему остаются для него непостижимой тайной и что он, подобно прочим мужчинам, абсолютно безоружен перед их чарами.

Неловкое молчание затягивалось, Петр уже стал подозрительно поглядывать на своего друга, когда Анна решилась нарушить тишину.

– Я, пожалуй, пойду отец. Быть может, Рангави проводит меня до дома, а заодно расскажет о своих странствиях. Мне очень интересно было бы его послушать.

– Ну не знаю, дочка, – с сомнением в голосе протянул старый кузнец. – У него есть важное поручение от деспота, не думаю, что вам будет по пути…

– Нет! – неожиданно для себя оборвал кузнеца Рангави. – Мне как раз в ту сторону.

Коваль еще более недоверчиво покосился на воина, потом перевел взгляд на Анну и махнул рукой.

– Что ж, решай сам. – Петр переваливаясь направился в кузницу и оттуда уже крикнул: – Будут нужны мечи, копья или доспехи обращайся. Для тебя отдам все в полцены.

– А я уже надеялся, что для старого друга у тебя все бесплатно! – рассмеялся Рангави и они с Анной направились по каменной дороге, ведущей на окраину города.

– Мой отец говорит, что за все в этой жизни надо платить – скромно улыбнувшись, сказала девушка.

– Это логика торговцев.

– Нет, это логика самой жизни, – возразила Анна. – У всего есть своя цена и, лишь отдавая, мы рассчитываем что-нибудь получить взамен.

– А кто определяет эту цену? – спросил Рангави, наблюдая за реакцией Анны. Девушка не торопилась с ответом и внимательно наблюдала за воином, ожидая, что он пояснит свои слова. Тогда Рангави продолжил:

– На своем пути я слышал и видел достаточно, чтобы понять: в этом мире сильный всегда забирает у слабого, а богатый всегда платит меньше, чем бедняк. Эта несправедливость не имеет ни начала, ни конца, ибо она существовала со дня сотворения мира и установлена властью людей. Однако есть еще и власть Господа, для которого не существует ни чинов, ни сословий, а люди равны и обязаны заплатить одну и ту же цену. Когда придет их срок.

– Ты говоришь о смерти? – спросила Анна так непринужденно, что Рангави показалось, будто на свете не существует вещей, способных смутить эту своенравную особу.

– Я говорю о единственной справедливости в этом мире, – кивнул воин. – Все остальное – лишь иллюзия.

Анна некоторое время размышляла над сказанными словами.

– Так значит, ты философ с мечом? – лукаво взглянув на воина, произнесла она.

– Что ж, пусть так. – Рангави почесал рассеченную старым шрамом бровь. – Ведь меч всегда разит вернее слова. Уж поверь моему опыту.

– Но я все еще жду рассказа о своих странствиях и подвигах, – напомнила Анна. – В городе об этом говорят на каждом углу.

– Я знаю, – улыбнулся Рангави. – Клянусь, наслушавшись этих россказней, я много раз пожалел о том, что прожил такую скучную жизнь, ибо в