Обманчивый рай - Дмитрий Ольшанский

воли, которыми обладал наш славный митрополит.

Я посмотрел на Филофея и понял, что прискорбно мало знаю об этом человеке. Свою церковную карьеру он делал тихо и незаметно, всегда ограничиваясь лишь строгим исполнением своих обязанностей. По вопросу унии он не примыкал ни к одной из сторон, сохраняя строгий нейтралитет. Это было тем более странно, что во времена политического раскола духовенства, занять высокую должность можно было лишь по протекторату одной из противоборствующих сторон.

– Георгий слишком своенравен и упрям, – ответил я. – Однако к тебе он, похоже, прислушивается. Почему?

Филофей провел рукой по окладистой бороде и взглянул на меня словно снисходительный отец на не слишком разумного ребенка.

– Твоя подозрительность похвальна. Именно благодаря ей, наш император все еще носит свою корону. Но не будь слишком мнителен – в этом городе у тебя гораздо больше друзей, чем ты думаешь.

Улыбнувшись, напоследок, он зашагал прочь и очень быстро растворился в толпе.

Жизнь в городе продолжала идти своим чередом…

* * *

Вернувшись домой, я рассказал жене о своем скором отъезде. Елена, услышав об этом, бросилась в слезы – она вновь носила под сердцем ребенка и надеялась, что хотя бы это обстоятельство задержит меня. Но я не мог нарушить повеление императора. Со скорбью в душе я должен был оставить ее и детей в Константинополе. Уже в который раз.

Однако, после ночного инцидента, который случился под крышей моего дома, я понимал, что мое общество для семьи небезопасно. Кто знает, на что еще способны люди, приславшие в мой дом профессионального убийцу?

Мой верный секретарь Алексей, услышав о назначении меня архонтом Мистры, был чрезвычайно рад, и с радостью согласился отправиться со мной в новое путешествие.

Собрав все необходимое, мы направились в порт, где я с некоторым удивлением наткнулся на Иоанна Далматаса. Наша последняя с ним встреча состоялась здесь же, не далее как две недели назад, и тогда он покидал столицу, чтобы проведать свою тяжелобольную сестру. Мы остановились друг напротив друга посреди непрекращающегося гула оживленной гавани. Несколько секунд я вглядывался в лицо своего друга, стараясь понять, какие вести он привез из своего путешествия, однако Иоанн слишком хорошо умел скрывать свои чувства.

– Как поживает твоя сестра? – наконец спросил я после короткого приветствия. – Надеюсь, ей стало лучше?

В ту же секунду я осознал, что совершил ошибку. Далматас опустил глаза, и все стало ясно без слов.

Я крепко обнял его за плечи и, рассчитывая, что это его приободрит, сказал:

– Мы отправляемся в Морею. Император своей высочайшей волей назначил меня архонтом Мистры. Поедем вместе, ты будешь очень полезен мне.

– Нет, – спокойно ответил Иоанн. – На некоторое время я должен остаться здесь, в Константинополе.

– Понимаю, – кивнул я. – Смерть близких пережить нелегко…

– Дело не только в этом, – сказал Иоанн, отступая в сторону.

Из-за его спины испуганно выглянула белокурая девочка. Ее сходство с Иоанном сразу бросалось в глаза. Заметив немой вопрос, застывший на моем лице, Далматас пояснил:

– Это дочь Анны, ее зовут Мария. Теперь я буду опекать ее.

Если бы Иоанн сказал мне, что принял магометанскую веру и решил стать странствующим дервишем, я был бы удивлен гораздо меньше.

– Уверен, что это решение ты хорошо обдумал, – протянул я, разглядывая племянницу Далматаса. – Но не слишком ли это опрометчиво? Ты ведь сам говорил, что жизнь воина находится на лезвии клинка и случись что…

– Она останется сиротой? – перебил Иоанн. – Возможно всякое, но ведь и ты, Георгий, рискуешь не меньше меня и при этом успел обзавестись тремя прекрасными детьми. Здоровья и счастья им на долгие годы!

Я внимательно посмотрел в честное и суровое лицо Иоанна и прочитал в его глаза твердое желание следовать избранному им пути.

– Прости меня, Иоанн. Я не должен был говорить всего этого. Ты хороший человек и, несомненно, станешь достойным опекуном для этого ребенка. Пусть в твоем доме всегда царят мир и благополучие.

– Желаю того же и тебе, Георгий.

Мы крепко обнялись и на том расстались.

* * *

Восстановленные и могучие стены древнего Гексамилиона протянулись вдоль всего Коринфского перешейка, перекрывая, таким образом, единственную сухопутную дорогу, связывающую Пелопоннес с материком. Эти укрепления, по замыслу Константина Палеолога, должны были надолго задержать турок и защитить Морею в случае, если султан начнет военные действия. А после победы под Варной стало ясно, что он начнет их непременно.

Найти самого деспота оказалось нелегко – он решил лично следить за ходом восстановительных работ и практически не появлялся в своем лагере. Лишь к концу третьего дня на горизонте показался конный отряд царевича. Константин Палеолог, покрытый дорожной пылью, уставший, но, удовлетворенный своим осмотром поприветствовал меня и сразу же пригласил в небольшой деревенский дом, который временно стал его военной ставкой.

– Какие новости ты привез из Константинополя? – спросил он, наливая воды в глиняную чашу. – Надеюсь, ничего дурного в столице не произошло?

– В столице все спокойно, – ответил я. – Но новости есть.

Я протянул деспоту свиток, скрепленный императорской печатью. Деспот развернул документ и, прочитав его, слегка улыбнулся.

– Поздравляю! Я уже давно хлопотал о твоем назначении сюда, однако не рассчитывал, что мой брат согласится сделать тебя архонтом Мистры. Надеюсь, хоть ты сумеешь побороть здешнее многоначалие.

– Обещаю, что приложу для этого все свои силы, – поклонился я. – Однако это не все, о чем я должен сообщить.

Деспот кивнул, разрешая продолжить.

– Король Владислав потерпел тяжелое поражение под Варной. Многие его люди убиты, остальные попали в плен к туркам. Что касается самого польского государя, то о его судьбе пока ничего не известно.

Константин Палеолог медленно опустился на деревянный табурет.

– Вот и подтверждение слухам, – шепотом произнес он. – Если Мурад разбил крестоносцев, то очень скоро он будет здесь.

– Император просил передать, что, если турки начнут войну, вы должны немедленно запросить мира. На любых условиях.

Деспот поднял на меня глаза. В них слишком явно читался ответ.

– Так значит, отдать все, что мы с таким большим трудом приобрели! – стискивая кулаки, проговорил он. – Нет, на такое я не пойду.

– Я заранее предупредил императора о вашем ответе. Но знаете… – тут я замялся. – Возможно, его слова не лишены смысла. В одиночку вам не выстоять против турок, а помощи из Константинополя не будет.

– Мне все равно, – отмахнулся Константин Палеолог. – Морея уже давно живет независимо от столицы и вполне может сама справиться со своими проблемами. Что касается меня, то я пришел на эти земли с одной лишь целью – освободить свой народ и пока этого не будет сделано,