Главный бой. Рейд разведчиков-мотоциклистов - Максим Бузин

– Пора за дело, товарищ капитан! – хриплый голос Петра оторвал Кочергина от пассивно-тягостного созерцания этого акта кровавой драмы. – Агрегат к бою готов!

Перевернувшись на живот, Артем протер плечевой упор приклада и приготовился к стрельбе. Совсем рядом, буквально в какой-то сотне метров, на самый край нашего правого фланга обороны надвигались пять еще остававшихся на ходу танков. Все остальные на данном конкретном участке местности были уже подбиты или уничтожены.

– Смотри, Петр! – назидательным тоном произнес капитан. – Перед нами цель групповая, смешанная. Три средних танка «T-III» и два легких «T-II». Идут кучно. Стреляй, не хочу!

Он нажал на курок и после выстрела начал перезаряжать ружье. Каминский молниеносно засунул очередной патрон. Опять раздался выстрел. Затем еще два…

– Попали, товарищ капитан! – радостно закричал Петр. – Горит, поганец!

– Тише, Петя! Я чуть не оглох! – улыбнулся Кочергин. – Сколько патронов осталось?

– Десять!

– Тогда продолжим наш танец с саблями!

За следующие полторы минуты, действуя четко и слаженно, они подожгли еще два танка.

«Удача на нашей стороне! – промелькнула в мозгу Артема предательская мысль. – Три-четыре выстрела – и танков больше нет!»

Он автоматически потянул за спусковой крючок, но ни выстрела, ни отдачи не случилось.

– Петр, где ты ходишь? Заряжай! – оторвавшись от прицела, сказал Артем.

– Нечем! – развел руками боец, показывая перевернутую вверх дном пустую брезентовую сумку. – Финита ля комедия!

– Плохо, Петя! Пистолетом и автоматом мы вряд ли остановим вон тех фрицев! – Артем взглядом указал Каминскому на два легких танка, с ревом развернувшихся в их сторону.

– Да, товарищ капитан, два, это многовато, – что-то высчитывая, задумчиво ответил боец.

Танки приближались. Один чуть спереди, другой сзади и левее.

Внезапно из траншеи выскочил боец, фигура которого показалась Кочергину знакомой, и, не скрываясь, в полный рост, бросился наперерез второму танку. Быстро преодолев отделявшее их расстояние, он на ходу забрался на крышу моторного отделения и попытался с помощью саперной лопатки вскрыть двустворчатый люк доступа к двигателю. Когда это ему удалось, храбрец зачем-то почесал голову за правым ухом, достал из-за пазухи связку гранат и в буквальном смысле запихнул ее в открытый люк. Затем, проведя руками там внутри какие-то манипуляции, он резво спрыгнул на землю и отбежал в сторону, укрывшись за невысоким бугорком.

– Это же младший лейтенант, ну, тот, что папиросу у меня стрельнул! Вот дает парень! – восхищенно крикнул Артем, толкая Каминского в плечо. – Смотри, сейчас рванет!

Тотчас мощный взрыв потряс корпус гитлеровского танка, и он остановился, объятый клубами черного дыма.

– Теперь и мне пора, – прошептал Каминский, резко выдернул тело из ложбинки и сноровисто пополз навстречу «своему» танку.

– Стой! Назад! – Артем попытался схватить Петра за ногу, но вместо этого упал лицом в снег и зашелся в приступе кашля, поперхнувшись холодным воздухом.

Тем временем Каминский, укрываясь за холмиками и редко растущими деревьями, отполз метров на двадцать от капитана и, достав противотанковую гранату, спрятался за сломанной взрывом березой. Он ждал, когда немец окажется достаточно близко для точного броска.

Танк, не сбавляя скорости и разбрасывая гусеницами комья земли и снега, бодро сокращал дистанцию. Неожиданно на полном ходу открылся башенный люк, из него практически по пояс высунулся одетый в черную форменную куртку гитлеровский офицер и, по закону подлости, сразу же встретился взглядом с Петром. Тот протянул руку в поисках ППШ, но тщетно – автомат остался на прежней позиции.

Между тем фашист прокричал несколько слов по-немецки, очевидно, обращаясь к кому-то внутри танка, и, нахмурив белесые брови, погрозил Каминскому кулаком. А через мгновение гитлеровец уже навел на Петра пистолет-пулемет «МР-40», неизвестно как оказавшийся в его руках. Танк, замедлив ход, остановился. До него оставалось еще метров двадцать.

– Далековато, – прошептал Каминский, сжимая вспотевшей ладонью рукоятку гранаты.

– Сдавайся, большевик! – с противным акцентом на ломаном русском произнес фашист и повел автоматным стволом немного в сторону и вверх. – Поднимай руки, красный боров!

– Сам ты боров! – огрызнулся Петр в ответ, с трудом напрягая внезапно ставшие ватными ноги. – А я злой дикий бабуин!

Все-таки не очень приятно почти безоружному человеку находиться под прицелом и осознавать, что твоя жизнь висит на тоненьком волоске! Понимая, что шансов почти нет, Петр, неся околесицу и заговаривая немцу зубы, решил, однако, рискнуть и коротким рывком преодолеть несколько метров по открытому полю, а затем уже бросить гранату наверняка в гусеницу или в корму танка. И звезды были сегодня на его стороне!

– Что есть ба-бу-ин? – удивился фашист, произнося по слогам непонятное слово.

И тут же с воплем и грохотом исчез во внутренностях танка, спасаясь от града пуль, выпущенных Артемом из автомата Каминского.

– Давай! – самому себе крикнул Петр и ринулся вперед.

Слабость в ногах исчезла, наоборот, Каминский почувствовал себя многожильным кентавром. Он в два прыжка покрыл «лишние» метры и расчетливо метнул гранату, целясь в моторный отсек.

Упав на землю, Петр закрыл голову руками и вовремя! Мощный взрыв противотанковой гранаты разметал в разные стороны куски брони и металла. Танк вспыхнул как пионерский костер! Экипажу выбраться из горящей машины не удалось…

– А ты говоришь, красный боров, – поднимаясь на ноги, произнес Каминский, отряхнулся и быстрым шагом направился в сторону, где на фоне относительно белого снега темным пятном выделялась монументальная фигура капитана Кочергина.

Петр ожидал похвалы или еще чего-то подобного, но вместо поздравлений Кочергин обрушился на него с гневной тирадой.

– Ты куда полез, сынок? И почему без приказа?! – с каждым новым словом капитан распалялся все больше. – С одной гранатой на танк! Жить надоело? А если осечка, или немец бы попался не такой тормознутый, что тогда? Валялся бы ты сейчас под березкой дырявый, как решето!

– Товарищ капитан, – возразил Петр с безупречной, как ему казалось, логикой, – но кто-то же должен был остановить этот танк! А кроме нас с вами, никого не было. Вы – командир, должны руководить, да и граната имелась только у меня.

– Он прав, товарищ капитан! Другого варианта не было! Кстати, спасибо за гранаты! – неожиданно раздавшийся за спиной Артема голос заставил его вздрогнуть и резко обернуться.

Рядом стоял улыбающийся младший лейтенант – это ему Артем оставил «на хранение» связку трофейных гранат.

– А ты не улыбайся, лейтенант, младший еще! – то ли пошутил, то ли всерьез сказал Кочергин. – И не защищай этого чумазого бабуина!

После таких слов все трое весело рассмеялись. И громче всех хохотал суровый капитан Кочергин…

Когда короткое веселье закончилось, троица направилась назад в траншею. Петр с младшим лейтенантом несли теперь уже бесполезное ввиду отсутствия боекомплекта противотанковое ружье. Позади с ППШ в руках прикрывал отход ребят Артем. Но в спину им пока никто не стрелял. Похоже, опять наступило временное затишье.

Танки вермахта, оставив на поле боя около пятидесяти машин, так и не смогли прорвать нашу оборону и вместе с пехотой откатились на полкилометра назад. Фашисты ощутимо получили по зубам, но Кочергин понимал, что еще одной атаки красноармейцам не отбить. Воспользовавшись передышкой, он приказал оказать помощь раненым и сосчитать убитых. Только безвозвратные потери пехотинцев составили почти триста человек, плюс погибли двенадцать разведчиков. Что касается комендантского взвода, то из всего личного состава этого подразделения в живых не осталось никого…

Боеприпасы тоже оказались на исходе. Гранат у бойцов почти уже не было, а заряжать противотанковые ружья стало просто нечем – закончились патроны.

«Что делать? – размышлял Кочергин, наблюдая за фашистскими танками, маневрирующими поодаль. – ПТР против них теперь также бесполезны, как березовые дубины или саперные лопатки. Можно, конечно, броситься в штыковую атаку и всем геройски погибнуть, но это глупо и бессмысленно. Да и кто дал мне право понапрасну жертвовать людьми! Видно, крепко меня контузило, раз ничего путного в голову не лезет! Надо перекурить, хотя и это не поможет».

Артем стал рыться в поисках папирос, но в карманах было пусто.

– И здесь непруха! – в сердцах произнес Кочергин и наткнулся взглядом на радостные лица даже внешне очень между собой похожих красноармейца Каминского и младшего лейтенанта, имени которого Артем до сих пор не знал. – Не понял, юноши, я разве что-то смешное сказал?

– Танки, товарищ капитан! – вместо ответа восторженно крикнул Петр, показывая рукой в направлении березовой рощи, раскинувшейся в двух километрах позади советских позиций. – Наши танки!