Блаженны кроткие… Священномученик Сергий Лебедев, последний духовник Московского Новодевичьего монастыря. Жизненный путь, проповеди, письма из ссылки - И. Менькова

Объем пастырских трудов отца Сергия с годами неизбежно расширялся, усиливался и сокровенный молитвенный подвиг. «Желаю Вам, отче святый, – писал ему в 1915 году епископ Макарий (Павлов), – внутренно продолжать работу над собою, чтобы по своим понятиям, образующимся на чтении Слова Божия, делать свое пастырское дело лучше и с усилием осуществлять в жизни истинный смысл учения Иисуса Христа».

Глубокое знание богослужебного устава, благоговейность служения священника были отмечены священноначалием, преподавшем священнику благословение Святейшего Синода с грамотою. Как пастырю уже опытному отцу Сергию доверялось обучение священнослужению молодых собратий, которые направляемы были после хиротонии для прохождения сорокоуста[36] в Новодевичий монастырь. Среди них были и будущие архиереи, в том числе архиепископ Филипп (Гумилевский), воспринявший у отца Сергия благоговейность священнослужения.

Самоотверженные усилия и отца Сергия, и многих преданных чад Русской Православной Церкви, положенные на созидание и укрепление христианских основ жизни общества, сохранение своего Отечества в мире и вере, посеяли добрые семена, которым еще предстояло взойти в другую эпоху. А в начале XX века пастырям приходилось трудиться, невзирая на зловещие признаки приближения всенародных бедствий. Тогда никакие усилия Церкви уже не могли их предотвратить, утишить «взбаламученное страстями человеческое море»[37], развенчать обольщение призраками свободы, равенства и братства, втянувшее русский народ в водоворот событий, разрушивших Россию, опустошивших Православную Русскую Церковь, принесших кровавые испытания ее чадам.

«Се Аз посылаю вас как агнцы посреде волков…» (Лк. 10,3)

Революция, ее первые последствия

Конец России как великой православной державы ознаменовал Февральский переворот.

С февраля 1917 года новые правители России двинулись по пути противостояния ведомой Христом Спасителем Церкви. Под шум всеобщего оживления и суеты Временным правительством был предпринят ряд решительных шагов по реформированию Церкви, в программу которого входила замена состава Святейшего Синода и части епископата. За полгода были смещены с кафедр двадцать видных иерархов, «старых», как наиболее консервативных. Первыми удалены были Санкт-Петербургский митрополит Питирим (Окнов) и Московский митрополит Макарий (Невский), уволенный «за преклонностью лет». Инициатором смещения был назначенный правительством обер-прокурор В. Н. Львов, объявивший Синоду, что считает себя облеченным «всеми прерогативами прежней царской власти в церковных делах»[38]. Под давлением обер-прокурора, поддержанного всеми членами Синода, 1 (14) апреля 1917 года 82-летний митрополит Макарий был вынужден подать прошение об увольнении на покой[39].

Москва. Демонстрация в поддержку Февральского переворота

РГА KФД

В прошлом выдающийся алтайский миссионер, затем Томский архиепископ, он в 1912 году был переведен в Москву, согласно распространенному мнению, по рекомендации Распутина. Широкому кругу видных церковных деятелей, желавших «жить по-новому» сибирский архиерей представлялся не соответствующим кафедре древней столицы и «старомонархическим». В порядке реализации декларированных свобод он был устранен. Владыка тяжело переживал свое смещение и последовавшее принудительное поселение в Угрешском монастыре.

В годы правления митрополита Макария отцу Сергию доводилось сослужить Владыке, они были знакомы. И теперь с сердечным, истинно христианским состраданием отнесся священник к изгнанному престарелому архиерею, переведенному в Москву не по своей воле и уволенному против желания. В течение нескольких лет[40] он поддерживал общение с одиноким и больным Владыкой, утешал его и помогал материально. В ответ на одно из писем отца Сергия в 1920 году митрополит Макарий писал: «Возлюбленный о Господе отец Сергий, с большим утешением я прочитал Ваше сладкоречивое письмо. Оно истинно принесло печальному сердцу моему радость. А я только за несколько минут перед этим вздыхал, вопил: “Скучно жить! Грустно жить! Не с кем разделить мне мою грусть и скуку, наведенную или, вернее, наводимую событиями настоящего времени”. Вспоминаются слова Божественного Страдальца: “Прискорбна есть душа Моя даже до смерти!.. Побдите со Мною!”[41]. <…>

Митрополит Московский Макарий (Невский)

Приношу сердечную благодарность и прошу передать таковую всем сотворившим через Вас щедрую милостыню. <…>

Будьте снисходительны к немощи моей. Пишу мало, но сердечно благодарю и молитвенно благожелаю. Убогий митрополит Макарий (Невский)»[42].

Октябрьские события 1917 года завершили период «свобод», объявленных Временным правительством, утвердив неограниченную власть советов. Иерархия жизненных ценностей русского народа была разрушена, провозлашено ничего не значащим все, что в течение тысячи лет было достоянием, ценностью и святыней нации. Прошлое очернено и объявлено контрреволюционным, в особенности созидательная деятельность Церкви. Всего через три месяца после переворота, 23 января 1918 года, был обнародован Декрет Совнаркома «Об отделении Церкви от государства», поставивший ее практически вне закона. Все церковное имущество было объявлено государственной собственностью и подлежало изъятию.

Новодевичьему монастырю больше не принадлежали ни его земли, ни здания, ни святыни. В течение всего 1918 года игумения Леонида (Озерова) была вынуждена заниматься составлением, выверкой и исправлением двух пространных описей монастырского недвижимого имущества, которые вместе с финансовой отчетностью и метрическими книгами обители должны были быть переданы к 25 октября 1918 года в Организационно-учетное отделение Юридического отдела Московского совета рабочих и красноармейских депутатов (МСР и КД), а денежные суммы – в кассу Народного комиссариата юстиции к 13 ноября 1918 года. По требованию Отдела юстиции Моссовета 31 декабря 1918 года была изъята монастырская печать.

Больной Митрополит Макарий (Невский) в Угрешском монастыре

ЦИА ПСТГУ

20 октября 1918 года по предложению Юридического отдела монастырь был осмотрен церковным отделом Комиссии по охране памятников на предмет учета и охраны церковных художественных и исторических ценностей, каких найдено было немало. Несмотря на очевидную культурную ценность монастыря, в его помещениях тогда же были размещены 200 курсантов школьно-инструкторских курсов Наркомата просвещения, которые прожили там год с октября 1918-го по 1 августа 1919 года, притом взятые ими вещи, в том числе часть мебели и посуды, «оказались частью поломанными, частью совершенно уничтоженными»[43]. В следующем году на место курсантов поселили 300 рабочих из Петрограда. В тот же период в монастыре была устроена лечебница для тифозных больных.

Насельницы Новодевичьего монастыря, лишаемые своих келий, устраивались, как могли, в ближайших домах и стремились сохранить главные святыни обители – ее церкви. 19 ноября 1918 года они составили «Обращение в Хамовнический Совет рабочих депутатов от граждан православного вероисповедания, желавших принять храмы и церковное имущество»[44] в свое ведение. В числе этих «граждан» были все члены семьи Лебедевых. Дело рассматривалось долго.

Новодевичий монастырь. Открытка начала XX в.

oldmos.ru

В следующем 1919 году, в июле месяце, ушла на покой игумения Леонида. Матушке шел восемьдесят второй год, исполнять послушание настоятельницы монастыря в новых, тяжелых, беспрецедентных обстоятельствах ей было, конечно, не по силам[45]. На ее место была назначена игумения Вера, в миру Надежда Павловна Победимская[46], которая была моложе своей предшественницы на сорок лет. Теперь матушка Вера возглавила борьбу за сохранение обители или хотя бы за продление срока ее существования.

Крест на могиле игумении Леониды

Фото Ольги Щур

20 октября 1919 года Организационно-учетное отделение сообщило игумении о необходимости для принятия монастыря организовать приходскую общину в составе двухсот человек. Такая община была создана, и третьим в списке ее членов был священник Сергий Лебедев.

Дом Московского губернатора, с 1917 года здание Моссовета (МСР и КД) до перестройки

Фото Аркадия Кулева

10 сентября 1920 года был заключен договор представителей общины Новодевичьего монастыря (уже «бывшего») с Московским Советом рабочих и красноармейских депутатов о «принятии от московского совдепа в бесплатное и бессрочное пользование находящегося в Москве на Малой Царицынской улице дом 2 богослужебного здания (Новодевичий монастырь), состоящего из шести храмов»[47], при условии непроизнесения каких-либо политических проповедей и содержании монастыря в сохранности.