Семейное Рождество - Бэлоу Мэри

— Да, так и было, папа, — подтвердила Сьюки, — Пожалуйста, ну, пожалуйста, можно я тоже пойду завтра с кузеном Эдвином собирать ветки? Можно, мама?

— Я обычно помогал тебе, папа, — добавил юный Перегрин. — Я мог бы помочь и в этом году, только не хочу пропускать прогулку.

— Думаю, вы сможете сделать и то, и другое, — уверил его мистер Чэмберс. — Вы поможете вашему отцу днем, пока мы будем украшать дом.

— Мы с Мартой планировали съездить завтра утром в деревню, — сказала тетя Беатрис. — Наверняка, если поищем, мы сможем найти там в магазине красивую атласную ленту. Верно, Лиззи? Она понадобится, чтобы сделать украшения еще красивее, — добавила она, не глядя на леди Тэмплер.

— Сомневаюсь, Беатрис, что завтра вы сможете куда-либо добраться в карете, — сказала леди Тэмплер с ноткой торжества в голосе. — И никто не сможет выйти за порог, чтобы набрать веток для украшения. Ночью наверняка выпадет столько снега, что мы будем заперты в доме.

— Я и рассчитываю на то, что выпадет снег, мэм, — заверил ее мистер Чэмберс. — Если мы будем только работать и совсем не будем развлекаться, то сочельник точно будет скучным. Игра в снежки — это именно то, что поднимет настроение, разгонит кровь и при этом не слишком нас задержит. Но для этого нам совершенно определенно нужно встать пораньше.

При упоминании снега молодые люди заметно оживились. Леди Тэмплер встала и презрительно оглядела присутствующих.

— Я, со своей стороны, не собираюсь участвовать во всей этой вульгарной чепухе, — объявила она. — И если Лиззи не может проявить себя как хозяйка дома, тогда я…

— Мама! — резко перебила ее Элизабет. — Если мистер Чэмберс говорит, что дом на Рождество нужно украсить, то мы его украсим. В том числе и венками из омелы.

— Лиззи! — Грудь ее матери вздымалась от ярости.

— Помолчи, Гертруда, — не отрывая глаз от карт, посоветовал отец Элизабет, во второй раз за вечер проявив свою супружескую власть.

Элизабет заметила пристальный взгляд мужа, но тут же отвернулась. Сердце у нее в груди билось в бешеном ритме. Она только что открыто не подчинилась матери! Но разве могла она поступить по-другому?

— Простите, — внезапно сказала она. — Я должна подняться к Джереми.

Наверняка он проголодался и был готов к вечернему кормлению. Она лишь надеялась, что ее молоко не прокисло.

До сегодняшнего дня она ни разу не видела, как мистер Чэмберс улыбается, думала Элизабет, спеша вверх по лестнице. Однако он улыбался детям сегодня днем и еще больше — в гостиной, когда посмеивался над энтузиазмом ее молодых кузенов относительно его планов на завтра. И он предложил нечто, что обещало веселье, которого ее сердце так страстно желало.

Игру в снежки.

Сбор веток в лесу.

Украшение дома.

Поцелуи под венками из омелы.

Ее никогда не целовали — смешной факт, учитывая то, что она была женой и матерью. Но муж никогда не целовал ее. А до него у нее не было поклонников.

Они собирались украшать дом на Рождество — именно они, а не прислуга. И у них будут венки из омелы для поцелуев. Элизабет поспешила по коридору в детскую. Они собирались веселиться.

По крайней мере, замедляя шаги, мысленно поправилась она, дети и молодежь собирались веселиться. Но я же тоже не старуха, напомнила она себе. Ей не было даже двадцати. Вот только казалось, что ее юность где-то каким-то непостижимым образом затерялась.

Она была замужней женщиной с ребенком. Ожидалось, что она останется в доме.

* * *

Предсказание леди Тэмплер оказалось верным. Вчерашний серый, сырой день сегодня преобразился в волшебный белый мир. Несколько дюймов снега полностью покрыли двор, а снег все падал. Эдвин сразу понял, что им повезло стать свидетелями и насладиться редким явлением — снежным Рождеством.

Все родители не только позволили своим детям присоединиться к походу за ветками, но и сами решили выйти на свежий воздух. В детской остались только два младенца, в том числе и сын Эдвина. Остальные дети, их родители и большинство молодежи тепло одетые собрались в холле вскоре после завтрака, болтая, смеясь и находясь в приподнятом настроении.

Эдвин видел, что большинство родителей и молодых людей были здесь, но одной молодой мамы явно не хватало. Неужели он ожидал, что она придет? Накануне вечером она удивила его тем, что защищала его, выступив против матери, но она делала это с холодным достоинством, как бы говоря, что выказывает лишь подобающее жене повиновение. Ничто не говорило о том, что она в восторге от его планов или же что она собирается в них участвовать. Лучше было бы не обращать внимание на ее отсутствие. Она оставалась все той же ледяной девой, на которой он женился, пусть уже и не была девушкой. Ее отстраненность помешала ему прийти вчера вечером в ее постель, хотя он думал об этом еще до того, как приехал в Уайлдвуд-холл. В конце концов, официально они не жили раздельно. Однако его все равно мучили сомнения, даже когда в холле все устремили взгляды на него в ожидании указаний.

— Я кое-что забыл, — сказал он. — Дайте мне пять минут.

Он быстро прошел через арку и стал подниматься по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и с некоторым удовлетворением представляя реакцию леди Тэмплер, если бы она его сейчас увидела. За завтраком она с надменным достоинством его игнорировала.

В своей комнате Элизабет не было. Она могла быть где угодно, но он предположил, что обнаружит ее в детской, и не ошибся. Она стояла у окна в комнате Джереми и смотрела вниз, как будто ожидая, что компания, собравшаяся гулять, в любой момент высыплет из дверей на улицу.

Ребенок спал в кроватке.

— Мы собираемся выходить, — сказал он.

— Неужели? — Она повернулась к нему с прямой спиной, королевским видом и без улыбки.

Похоже, он потратил время впустую, поднимаясь сюда, чтобы поговорить с ней, подумал он. Фактически ведь он, вероятно, испортил ей Рождество.

— Вы нужны ребенку?

— Я только что покормила его, — ответила она. — Ваше рвение увидеть его, конечно же, уменьшилось со вчерашнего дня. — Она говорила мягко, но упрек был очевиден.

— Я был здесь рано утром, — сказал он, чувствуя как в груди поднимается волна гнева. Зачем она вышла за него замуж, если так презирает? Хотя ответ на этот вопрос был вполне очевиден. Конечно, это был не ее выбор. — Няня меняла ему пеленки, и он был сильно не в духе, хотя она уверила меня, что он вряд ли хотел есть. Я держал его на руках в течение получаса. — Он держал своего крошечного сына на руках, прижимая его к плечу и ощущая невероятную нежность. — Он на несколько минут практически оглушил меня на правое ухо, но в конце концов нашел утешение в жевании парчового воротника на халате своего папы.

Уже не в первый раз Эдвин задавался вопросом — как будет расти его сын. Станет ли он также презирать отца и стыдится его происхождения?

— Я не знала этого, — заметила его жена. — Няня мне ничего не сказала.

— Полагаю, — произнес он, — вы не хотите пойти с нами на улицу?

— Собирать ветки? И играть в снежки? — Она казалась потрясенной.

— Нет. — Он быстро кивнул и повернулся к двери. — Думаю, нет. Мы, скорее всего, опоздаем на обед. Вы могли бы приказать подать его на час позже. — Если ее мать допустит, конечно, нарушение устоявшего порядка в доме.

Он был уже возле двери внешней детской — безлюдной этим утром, — когда ее голос остановил его. Она вышла из спальни Джереми и закрыла за собой дверь.

— Мистер Чэмберс, — начала она, и это формальное обращение усилило его раздражение, однако он вежливо повернулся к ней. — Вы хотите, чтобы я пошла с вами?

Она выглядела как-то по-другому: менее спокойной, не такой уверенной в себе. В ее глазах застыла какая-то тоска. Она выглядела юной, и он вспомнил, что она действительно была очень молодой. Ей было восемнадцать, когда они поженились — на пять лет меньше, чем ему.

Он подавил свой первый порыв сказать, что она должна поступить так, как хочет сама.