Ландо - Луис Ламур

Теперь, когда главная опасность была позади, я неожиданно понял, какая глупость эта наша встреча с Тинкером на перекрестке Томбикби. Приняв все меры предосторожности, я приблизился к перекрестку, подобно тому как обманчивый рассвет растекается лимонно-желтыми полосами по серому небу. Тинкер ждал возле дороги, и сумки лежали в траве. Когда я подъехал, мне показалось, что он собирается открыть мою сумку.

- Ты не ту открываешь, - произнес я.

Он резко обернулся, готовый к отпору. Его так увлекло предпринятое им исследование, что он даже не слышал шагов кобылы по мягкой пыли. Увидев меня, Тинкер легко поднялся, продолжая держать в руках мою сумку.

- Я ищу кофе, - сказал он. - Ты положил его к себе в сумку прошлой ночью.

Я не очень-то поверил в то, что он действительно ищет кофе, но мне не хотелось с ним спорить. Наконец я задумался, пытаясь сообразить, что к чему, а это не всегда так легко, как кажется.

- Давай уйдем от дороги. Может, нас уже ищут.

- Вон там, между холмами, - Тинкер указал рукой вперед, - есть тропа. Когда-то я прошел по ней. Правда, пришлось потратить почти день.

Спустя два дня я обменял на двухколесную повозку свой старый "баллард", который только из любезности можно было назвать ружьем, о чем я отлично знал, и поэтому сразу решил показывать его только с лучшей стороны. Остановившись рядом с фермером, на которого сделал ставку в моем бизнесе, я выстрелил в белку, и она тут же упала к его ногам. Увы, я проделал лишь ловкий трюк, многие мальчишки в горах о нем хорошо знают. Белка небольшой зверек, и, чтобы не испортить шкурку, стрелять нужно не прямо в него, а по ветке, где он сидит, или рядом. Бедняга, оглушенная грохотом, падает с дерева. Убить ее могут и разлетевшиеся щепки.

- У тебя хорошее ружье, - заметил фермер. - Не собираешься ли ты продать его?

Мы начали торговаться. Он кипятился, брызгал слюной, но я, с детства приученный к терпению, спокойно дал ему выговориться. Он жаждал совершить сделку, и многие люди на его месте действовали бы точно так же. Его старой, разбитой повозкой уже долгие годы никто не пользовался, но я был уверен, что вместе с Тинкером мы сможем ее починить. А здесь, в долине, повозка может нам очень пригодиться. Мы торговались за ужином, пока ели мамалыгу с мясом, продолжили торг за завтраком и после него. Но к тому времени мне все порядком надоело, и я взялся распаковывать сумку, беседуя еще и с Тинкером. Фермер стал опасаться, что может упустить покупателя, и пошел на уступку.

Наконец к общему удовольствию все кончилось: я отдал ему свой "баллард" и получил повозку, три бушеля отличных яблок, старую косу и пару свежевыделанных шкур. Теперь нам с Тинкером предстояло подтянуть обод, поправить спицы и погрузить наши манатки.

Мы потратили две недели, чтобы добраться до реки, но зато нам удалось совершить неплохую сделку.

Моя кобыла выглядела отлично. Наши короткие ежедневные путешествия не особенно утомляли ее. Мы подкармливали лошадь морковью, турнепсом, арбузами, к тому же вдоль дороги росла сочная трава. На вольных хлебах кобыла поправлялась прямо на глазах.

Никто, похожий на Курбишоу, нам до сих пор не встретился, но мысль о них не выходила у меня из головы.

Все это время я пытался выторговать у Тинкера один из его ножей. Дюжину их он носил в сумке, два затыкал за пояс, третий висел у него на шее, под воротником. Ножи были совершенно одинаковыми и сделаны из очень качественной и прочной стали. Мы оба брились ими, что вполне нас устраивало. В горах дорого дали бы за умение Тинкера делать такие ножи.

По дороге мы не часто болтали друг с другом, и у меня оказалось достаточно времени, чтобы подумать. Мысли все время возвращались к вопросу о золоте, который задал мне Тинкер. Конечно, любого человека интересует золото, но почему его особенно заинтересовало именно это золото? Испанское золото, как говорят. И зачем Тинкеру понадобилось рыться в моей сумке? Нашел ли он, что искал? А может, был уверен, что не встретит меня ни на Томбикби, ни еще где-нибудь? Связано ли это как-то с золотом, из-за которого Курбишоу стали преследовать меня?

Золота у меня не было, и вряд ли кому-нибудь могло прийти в голову, что оно вдруг появится. Что же такое я имел, если вызвал интерес столь разумных людей?

Ничего.

Ничего, если не считать кое-каких вещей в сундуке моей матери. Первое время, оставшись один, я часто перебирал их, но никогда по-настоящему не рассматривал. Для меня они были памятью о ней.

Кроме того, мое наследство включало поношенную одежду, несколько шерстяных одеял и пару отличных рубашек.

Как я уже говорил, путешествие дало мне время пораскинуть мозгами, и я стал сопоставлять некоторые факты" Вспомнил, например, что отец не потратил ни одной монеты из имевшихся у него, а когда Кэфри завладел золотом, то стал его понемногу расходовать. Сначала он пустил в дело малую часть монет, опасаясь, что отец вернется. Потом стал чаще выпускать их из рук. Вот тут-то и появился Тинкер. Не сразу. Должно быть, ему потребовалось время, чтобы выяснить, откуда золото.

Тинкер не отличался общительностью, но все же он мог считаться моим другом, - взял меня с собой, делил со мной тяготы и радости походной жизни, и я верил, что он действительно мой друг. Но теперь я стал думать, что у Тинкера есть свой особый интерес к отцовскому золоту.

Оживленных больших дорог мы старались избегать, и однажды ночью добрались до Миссисипи. Шли тропами, проселками. Владелец парома окинул нас злобным, подозрительным взглядом. Мы стали торговаться с ним, и он наконец согласился переправить всю компанию за бушель яблок. На наши сумки паромщик уставился с таким видом, будто видел, что там внутри; но особенно он пялился на ножи Тинкера. У нас не было никакого другого оружия, если не считать длинной палки, которую я взял, чтобы отбиваться от бродячих собак.

- В городе полно путешественников, - сказал паромщик. - А куда вы направляетесь, парни?

- Туда, где не задают вопросов, - ответил я.

Он смерил меня с ног до головы.

- Вероятно, у вас есть на то причина. У нас много таких, кто не любит отвечать на вопросы.

- Тинкер, ты когда-нибудь управлял паромом?

- И не таким даже.

- Я думаю, нам подворачивается неплохая работенка, а кое-кто пусть пока поплавает с камнем на шее.

Паромщик заткнулся, но когда мы причалили к берегу, на котором теснились убогие лачуги, мне показалось, что он подал знак каким-то парням свирепого вида, слоняющимся по берегу.

- Кажется, у нас неприятности, - шепнул я Тинкеру.

Бородатый мужчина в штанах, подвязанных веревкой, с бутылкой в руках двинулся нам навстречу. Несколько других последовали за ним.

Бородач отличался огромным ростом, за поясом у него торчал револьвер. Другие тоже были вооружены.

Я подумал, если мне понадобится, смогу применить в качестве оружия свою дорожную палку. Уэльсцы, живущие в горах, научили меня искусству рукопашной борьбы, и я внутренне приготовился к ней.

Как только мы сошли с парома, пьяный верзила преградил нам путь. С одного взгляда он понял, что мы безоружны.

Четверо мужчин стояли за его спиной - возбужденные выпивкой, грязные, но вооруженные и самоуверенные. У меня пересохло во рту, и я почувствовал, как похолодело внутри.

- Хотите здесь остановиться? - спросил бородач.

- Нет, пойдем дальше, - ответил я и поудобнее перехватил палку, готовый нанести удар. Палочный боец никогда не размахивает своим оружием в разные стороны, а точно наносит удары в живот, горло, глаза.

- Выпей! - И громила кинул бутылку Тинкеру.

- Я не пью, - спокойно ответил тот.

Двое мужчин двинулись ко мне и подошли настолько близко, насколько я мог им позволить.

- Выпей, и тебе понравится! - громко хохоча, выкрикнул громила и внезапно размахнулся, но... Цепкие пальцы Тинкера схватили его руку и сильно сжали, едва не вывернув. Верзила вскрикнул и отшатнулся назад, по его "лицу текла кровь.

Когда он наклонился, чтобы поднять бутылку, те двое тут же подскочили ко мне. Я чуть не выронил палку, но, взяв себя в руки, концом ее сильно ткнул того, кто стоял ко мне ближе. Удар пришелся ему прямо по горлу; задыхаясь, человек упал навзничь. Не давая передышки налетчикам, я стал наносить удары по сторонам, хотя бил неточно, - другой бандит отскочил назад. Я тотчас схватил палку обеими руками и со всей силы врезал ему по лицу.

Борьба была окончена. Тинкер только глянул на двух других бандитов, и их как ветром сдуло. Затем он неторопливо наклонился и, убирая следы борьбы, швырнул палку в торф около дороги.

Не прошло и двадцати секунд с тех пор, как наглая пятерка остановила нас, теперь трое из них валялись на земле, остальные сбежали. Должно быть, они грабили многих путешественников у переправы и думали, что так же легко справятся с нами.

Дальнейшая их судьба нас не интересовала, и мы двинулись по берегу реки. Остыв немного после драки, я осознал, что громила мертв. Раньше мне приходилось наблюдать за борьбой, но я никогда не видел, чтобы кого-нибудь убивали, хотя такое вполне могло произойти. А теперь тот, кто минуту назад самоуверенно угрожал нам, валялся в придорожной грязи.