Ландо - Луис Ламур

Тинкер возмутился моим поступком.

- Хвастался, что умеешь торговать, - негодовал он. - Ну и что ты будешь теперь делать с этой больной, одноглазой клячей?

Что касается меня, то я просто улыбнулся в ответ. Уже давно я мечтал заполучить эту кобылу.

- Ты слышал когда-нибудь о Хайленд Бэй?

- О той легендарной беговой лошади? В горах только о ней и говорили. Но она сломала ногу, и ее пристрелили.

- Семь или восемь лет назад Хайленд Бэй могла обогнать любого коня в наших местах и много раз побеждала на скачках в долине.

- Ну, помню.

- Как-то Хайленд Бэй вырвалась и убежала на соседнее пастбище. Обычный низкорослый конь, учуяв ее, сломал забор и бросился за ней.

- Уж не думаешь ли ты, что твоя, ничего не стоящая кляча и есть ее жеребенок?

- Уверен в этом. Фактически я присутствовал при ее рождении. Старый Хейвуд, владелец Хайленд Бэй, был настолько глуп, что подарил жеребенка своему работнику.

Тинкер задумчиво посмотрел на меня.

- Итак, ты взял эту одноглазую тварь только потому, что считаешь ее жеребенком Хайленд Бэй? И что ты теперь собираешься делать?

- Я слышал, что индейцы и мексиканцы держат сильных лошадей для скачек. У меня будет мул, который по резвости превзойдет любую лошадь.

- И ты надеешься на свою кобылу? - усмехнулся Тинкер.

- На ее потомство, - сказал я. - Если найти хорошего производителя, то можно получить отличного мула.

Мы сидели на берегу, наблюдая за кобылой, пасущейся на зеленом лугу, и, помолчав немного, я добавил:

- Должник обязан так или иначе расплатиться! Не знаешь, где Кэфри держит своего племенного осла?

Мой приятель ничего не ответил и после недолгой паузы произнес:

- Никогда еще мулы не участвовали в скачках.

- Тинкер, если кто-то устраивает скачки, то кто-то другой делает ставки. Например, здесь, в горах, готовы поставить хоть на корову, - учти, многие мулы бегут гораздо быстрее, чем лошадь, хотя мало кто верит в это. Но я сам видел. К тому же те единицы знатоков, которые знают толк в мулах, рассказывали мне.

Осел Кэфри считался производителем самых лучших мулов. Он был настолько силен, что мог убить жеребенка или человека. До наступления темноты мы спрятались в густых зарослях кизила и ивы, как раз напротив пастбища Кэфри.

По пастбищу гулял ветер, и время от времени осел чуял запах кобылы. Не имея возможности приблизиться к ней, он носился, вскидывая голову, озирался по сторонам.

- Хорошо, что мы остановились в этой деревне. Пока все идет по плану. Отправляйся к тропе. Когда кобыла будет готова, мы сможем легко заполучить осла.

- Ты, оказывается, более ловкий, чем я думал, - сказал Тинкер.

Потом мы сидели молча, били москитов и дожидались полной темноты. В кустах пели сверчки, а в воздухе разливался аромат свежескошенного сена.

Наблюдая за огнями большого белого дома, который Кэфри построил два года назад, я подумал, как должно быть красиво и уютно там внутри, за занавесками. Обзаведусь ли я когда-нибудь таким же домом? Будут ли окружать меня любящие люди? Или же я обречен сидеть в темноте и наблюдать неизвестно за кем?

Кэфри ловко распорядился деньгами отца. Он завладел ими, когда золото поднялось в цене. Потом со свойственной ему хитростью хорошо нажился в послевоенные годы. Теперь он стал одним из самых богатых людей в округе.

Когда в молитвенном доме я требовал, чтобы он вернул деньги, у меня не было надежды получить их, но мне хотелось разоблачить хапугу перед обществом, уличить его в незаконном присвоении денег, доверенных ему моим отцом. И хотя у меня не было ни денег, ни свидетелей, чтобы приступить к решительным действиям, смуту в сердцах людей я посеял. Почти все вокруг стали интересоваться, каким образом Вилли заполучил свое богатство.

Он всюду объявил, что собирается выставить свою кандидатуру на выборах, а мне казалось, что человек, обманувший ребенка, не заслуживает доверия сограждан. Я считал его полным ничтожеством, и мне очень не хотелось, чтобы Кэфри пролез в правительство. Высказав ему все это, я понял, что моя песенка спета и пора сматывать удочки, - он не успокоится, пока не засадит меня в тюрьму или не убьет.

Сейчас я рисковал всем. Если меня схватят, то серьезных неприятностей не избежать.

Прихлопнув москита, я тихо выругался, а Тинкер объяснил:

- Все из-за соли. Им нравится соль в твоей крови. В джунглях речные москиты роем окружают белого человека, прежде чем накинуться на туземцев. В крови белых больше соли.

- Ты был в джунглях?

- Мне рассказывали.

В этом был весь Тинкер. Он никогда не говорил о себе. Возможно, сейчас улыбнулся мне в темноте, но я разглядел только слабый блеск его золотых серег. Тинкер, единственный известный мне мужчина, носил серьги.

Наши отношения немного тревожили меня. Он был чужаком, а местные жители подозрительно относились к чужакам, какими бы достоинствами они не обладали. Тинкера ценили в горах и все же не принимали полностью. Так почему он решил взять меня с собой?

Из дома доносились привычные звуки - звон посуды, шум льющегося молока, хлопанье дверей. Наконец все стихло, и мы подошли к забору. Я отвязал лошадь и выломал две перекладины.

Кобыла пошла на пастбище, будто знала, зачем ее туда привели. Вскоре до нас донеслось фырканье осла и стук его копыт. Он бежал навстречу нашей красавице.

Мы укрылись в зарослях кизила и ждали. Никому из нас и в голову не пришло использовать для своих целей пастбище какого-нибудь другого человека. Так в полудреме просидели около двух часов. Только москиты досаждали нам.

Вдруг Тинкер положил руку мне на плечо.

- Кто-то едет, - шепнул он, и я увидел, как лезвие ножа сверкнуло в его руке.

Мы замерли. Шли лошади. Две, может три. Голос одного из всадников я сразу узнал - он принадлежал Дункану Кэфри.

- Нам пришлось выставить двух хороших лошадей на скачках в западном штате. Бишоп будет недоволен, если потеряет куш. Он очень щепетилен, когда дело касается денег.

Они ехали вдоль зарослей, где мы прятались.

Путники помолчали, потом заговорил другой, видимо, пожилой мужчина.

- Ты говорил, что твой отец получил золото от Фэлкона Сэкетта. Где он сейчас?

- Исчез куда-то. Давно. Отец считает, что умер.

Тинкер приставил руку к моему уху и еле слышно прошептал:

- Давай уйдем отсюда.

Мне самому не терпелось поскорее дать деру. Но моя кобыла паслась на этом пастбище. Как я мог ее оставить? Еще больше взволновал меня случайно подслушанный разговор, и я решил узнать все до конца.

- Иди вперед, - сказал я. - Догоню тебя на перекрестке Томбикби.

Тинкер поднял свою сумку, затем взял и мою. Я даже не мог предположить, что он так быстро исчезнет с такой тяжестью. В тот момент мне в голову не пришло, почему он взял мою сумку, но обрадовался: тащить ее, да еще вести кобылу, конечно, было бы обременительно для меня.

- Ты должен все точно выяснить, - произнес мужчина.

- Какое это имеет значение? - раздраженно спросил Дункан. - Его нет.

- Ты дурак, дружок. Фэлкон - один из самых опасных людей на свете. Слышал, что Бишоп говорил? Он годы потратил, выслеживая Сэкетта ради того, чтобы найти золото.

- Но Фэлкон мертв.

- Ты видел тело? Никому еще не удалось убедить в этом Бишопа. И я не уверен, что он когда-нибудь поверит в такие россказни.

- Ну что, всю ночь собираешься болтать о покойнике? Давай лучше пришпорим лошадей.

Ждать дальше стало бессмысленно. Если и уходить отсюда, то только сейчас. Я выбрался из зарослей и прокрался к забору. При мысли о том, что может произойти, у меня дрожали поджилки. Ослы тогда были в большой цене. Если конюх или хозяин застукают меня посреди пастбища, улизнуть живым и невредимым едва ли удастся.

Темень стояла непроглядная. Я пробирался на ощупь. Один раз мне показалось, что слева раздался стук копыт. Застыв на месте, прислушался. Ничего. И тут зашелестело в кустах, а потом кто-то толкнул меня под локоть. Собрав все мужество, я оглянулся. Возле меня стояла моя кобыла. Не зря я, значит, подкармливал ее морковью и турнепсом. Более чем вероятно, что первый раз в жизни кто-то заботился о ней. Вот она сама и нашла меня.

Взгромоздившись ей на спину, я взял курс к дыре в заборе.

Упомянутый Бишоп, известный аферист, речной пират и еще Бог знает кто, был одним из самых влиятельных личностей в Натчез-андер-Хилл и самый опасный человек на побережье.

- Кто-то забрался на пастбище, и он все еще здесь, - раздался вдруг чей-то голос, и луч света скользнул по земле.

Я совсем не хотел навлекать на себя неприятности и поддал кобыле сапогом по ребрам. Оттолкнувшись от земли, она подпрыгнула как олень; не нуждаясь больше в понуканиях, понеслась вперед и легко перемахнула через забор. Вдруг прямо перед ней вырос из темноты какой-то человек и тут же получил сильный удар в плечо, так что отлетел в кусты. Другой нападающий попытался схватить меня, но я со всего размаху пнул его ногой в живот. У него перехватило дыхание. Застонав, он повернул назад, и мы потеряли его из виду. Поднимая за собой клубы пыли, моя кобыла изо всех сил мчалась по дороге.