Доктор Жизнь. Психологические эссе о жизни - Анна Кирьянова

Про минное поле

С годами все больше и больше ценишь сдержанность и тактичность. Доброту и незлобивость. И те, кто успешно вступают в брак в возрасте за сорок – как правило, сдержанные и спокойные люди. Особенно женщин это касается; не фигура и не красивые глаза привлекают состоявшихся мужчин, а внутренняя гармония, душевное тепло, умиротворяющая сдержанность. Нет дефицита мужчин; возможностей для знакомств много, но очень трудно найти себе пару тем, кто не успел измениться и перестроиться. И по-прежнему фонтанирует пятьюдесятью оттенками настроения… Надо меняться, надо гармонизироваться, – главным отталкивающим качеством женщины мужчины назвали эмоциональную неуравновешенность, истеричность. И один знаменитый психиатр сказал: конечно, женщина должна «подистеривать» – быть загадочной, привлекательной для других, немного играть, не переигрывая. Но вот с истеричкой жить никто не будет. Полностью согласна – мы немного утомились и устали к нашему возрасту. Кое-чего добились, кое-что имеем, приобрели опыт и прошли трудными тропами. Потеряли немало; пережили утраты дорогих и любимых; смирились и многое поняли. И вот сейчас кто-то будет грызть ковёр, как Гитлер в припадке, и заливаться слезами по пустячному поводу, и чего-то требовать, визжа и угрожая? Нет, это как-то нехорошо. Даже самый спокойный человек не хотел бы такое видеть – за что? И умный мужчина, который кое-чего достиг и ищет пару, выберет спокойную даму – это проверено. Это закон. А если истеричку – то лет двадцати, понятное дело. И то – на время. Надо учиться сдержанности, спокойствию, деликатности – времени не так уж много осталось для устройства жизни, если честно. И плачущую девушку есть кому утешить. А плачущая возрастная тётенька отпугивает потенциальных партнеров, это я вам как возрастная тётенька говорю и как специалист. И жестокий обманщик Дю Руа чуть не вернулся к возрастной любовнице, когда она перестала играть в девочку и истерики закатывать, а сурово и страстно открыла ему свою душу – но уже поздно было. Он на её дочери женился…

Про любовь

Одна женщина расплакалась; чувства нахлынули. Противоречивые, но в целом – положительные. Хотя потрясение, конечно, она испытала. Мама у неё холодная, суровая, неприветливая. Критиковала и не одобряла многое. И почти не проявляла чувств; работала, хлопотала по хозяйству, а потом на пенсии смотрела политику по телевизору. Они мало общались – дочь отдельно жила и навещала маму по праздникам. Подарит подарок, привезёт продукты и уедет – жить своей жизнью. У неё своя семья давно, и лет ей было уже за сорок, когда случилось вот что. Мрачная морщинистая мама сунула дочери большую пачку денег. И хриплым голосом неумело каркнула: «это тебе! Я люблю тебя, Ирочка!». И быстро села на диван, смотреть политику. Хотя руки дрожали и в глазах стояли слезы. Дочь так растерялась, начала отказываться, спрашивать – что это? Это были сбережения. Старушка копила. «Может быть, ты думаешь, я тебя не люблю? Я тебя люблю!», – сварливо разъяснила мама. И больше ничего пояснить не могла и не умела, а только грубо отозвалась об одном политике. И дочь в смятении и слезах провела весь день. И думала, думала… Эх, люди! Некоторых не переделаешь: кремень и сухарь. И сама из детдома. И можно обвинять и корить – зачем не говорила о любви? Зачем была холодна и сурова? А можно обнять за старческие худые плечи, которые дрожат под халатом. Любовь – она точно такая же, как сам человек. Худая, морщинистая, старая, в линялом халате, с пачкой разномастных купюр – но любовь. Надо прощать и понимать. Хотя иногда это очень трудно, особенно, если хрипло говорят: «смотри, не пропей!». Но это тоже можно простить. Такой уж у мамаши характерец… Хотя сейчас она размякла и оттаяла и даже стала смотреть разные конкурсы и кино про любовь.

Одна ненормальная украла ребенка, —

грудного младенчика. Я еще сама была ребенком, когда это случилось. Коляски спокойно оставляли у входа в магазин и становились в очередь. И эта помешанная дама украла коляску, угнала. Ей хотелось иметь младенчика, видите ли. Ужас какой. И месяц искали этого грудничка, вся милиция. И нашли. Сумасшедшая не могла купить детское питание; да и с молоком обычным были проблемы, дикие очереди. На молочную кухню она не могла пойти, боялась, что поймают. И она похищала бутылочки из чужих колясок, а в остальное время кормила ребенка мороженым и квасом – тогда квас продавался из бочек на улице. И этот малыш прибавил в весе, ничем не заболел и был веселенький. Улыбался и гулил. Квасу просил и мороженого. И ученые с важным видом рассуждали в газетах, что в этих продуктах много ценных веществ и они хорошо усваиваются. А то, что газеты под него она стелила – тоже ничего страшного. Она же меняла подстилку. Просто не было ни ткани тогда, ни ваты, ни марли – дефицит. И укутан он был в ее жакет и шляпу. Но полностью здоров и весел – ненормальная дама заботилась о нем очень и страстно любила. Ее, конечно, стали лечить. А ребенка отдали матери, которая сама чуть не помешалась. А милицию наградили. Все кончилось хорошо, слава Богу. Я к тому, что ребенку не так уж много надо. Не стоит слишком бояться и тревожиться; чем его кормить будем, в чем катать… Все как-то само образуется, главное – не оставлять его одного и заботиться, вот что я думаю. Даже эта чудовищная история имеет позитивный смысл и хорошее завершение. Не стоит слишком рвать себе душу будущим ребенка, расходами и тратами, все будет хорошо, это я по себе знаю, по своей жизни. Просто история из жизни и из советских газет…

Слишком тревожиться о будущем

все же не стоит. Есть основания для того, чтобы успокоиться и чуть больше доверять жизни. Когда-то мы были совсем беспомощными: ни зубов у нас не было, ни связной речи, – только крики и плач. И ходить мы не умели, только, извините, под себя. И ничего, все как-то наладилось, образовалось, и вот мы сидим за компьютером и работаем. Или читаем посты на фейсбуке тихонько. И зубы есть, хотя уже меньше, чем раньше. И ходить умеем. И деньги зарабатывать – хотя хотелось бы больше. И связно разговариваем, и писать умеем, и постоять за себя можем… Да, о нас заботились родители. Но ведь и это от нас не зависело, уж как повезет. Моисея трехмесячного положили в корзинку и пустили по течению – и ничего. Его нашли добрые люди, он стал великим человеком и спас свой народ. Свершил много подвигов и навеки вошел в историю. Хотя мама его плакала и переживала за судьбу сына – но иначе бы его просто убили. И о нем Некто позаботился, как видите. И о каждом из нас заботится. Раз уж мы выросли и избежали миллиона опасностей. Так что особо тревожиться не стоит; иногда надо плыть по течению в корзинке, доверившись другим: людям, обстоятельствам и Тому, кто ими управляет. Не всегда все зависит только от нас, не всегда мы можем что-то предпринять и активно вмешаться в процесс. И в период неопределенности изводим себя страхами и тревогами – а вот это зависит от нас. Можно мирно поплыть в корзинке, а через некоторое время встретится нужный человек, сложатся нужные обстоятельства, появится возможность, – и все решится. Так всегда бывает, когда смиришься и тихо плывешь, глядя в небо – помощь приходит оттуда, если образно говорить. А потом с горячей благодарностью следует встать на ножки и решительно действовать, как великий Моисей – спасают ведь нас тоже не просто так, а с какой-то целью и смыслом. И следует подбирать корзинки с младенцами и поддерживать тех, кто временно беспомощен, – и это тоже очень хорошо и правильно. Такое мое мнение, таков мой опыт…

Человека надо искать

Даже если вы поссорились. Даже если вы уверены, что он где-то пьет и ведет себя, как Есенин в худшие дни: гармонисты, женщины легкого поведения, ругань и плач… Даже если человек склонен пропадать на время – все равно надо искать. Не для возобновления отношений, если отношениям пришел конец, а просто потому, что может случиться плохое. Как с Есениным. Или вот обнаружили известного комика в номере отеля, вокруг – бутылки, на дверях – табличка «Не беспокоить». Никто и не беспокоил – кому охота вести разговоры с пьяным, слушать бред и бутылку вырывать? Взрослый человек сам за себя отвечает, это бесспорно. И может выключить телефон, запереть двери и табличку вывесить… Это не единичный случай. Может быть, можно было помочь и спасти; но у всех своя жизнь. А близких людей такой человек обижает и отталкивает, прежде, чем погибнуть. Все равно надо искать. И пьющих, и непьющих, добрых и злых, сердитых и грустных… Человек слаб, уязвим, с ним может что-то случиться. И не звонить от обиды и гордости можно, конечно. Но лучше позвонить. Просто спросить, все ли в порядке – это не навязчивость, это нормальные человеческие отношения. Это мы делаем потому, что мы – люди. И беспокоимся. И в одиночестве что угодно может случиться, вот о чем я думаю. Есенин ночью стучался робко в дверь знакомых, в гостинице – они не открыли. И я очень их понимаю. Но все же открыть надо было – он ведь был их друг, и выпивали они вместе. Просто они смогли заснуть, а он – не смог. И до утра сидел на диванчике в холле, боялся идти в номер. А потом пошел и – все. Вынесли оттуда. Так что нет ничего дурного в том, чтобы человека искать. А найдя, отругать, высказать все, заругаться – но убедиться, что он живой. И звонить надо, не бояться, что вас обвинят в навязчивости – наплевать. Главное, удостовериться, что все нормально. И знать, где человек находится. Один знаменитый американский комик две недели неживой просидел на диване в своем роскошном особняке – нехорошо это. И убедительно показывает, почему он выпивал – он был очень одинок и никому совершенно не нужен. Все смеялись над его шутками, но никто не заехал узнать – дышит ли он… Надо искать, а что потом делать – подумаем. Главное, чтобы живой был. И, если что, надеюсь, вы меня тоже будете искать. А я – вас.