Кузя – черная собака. Сборник рассказов и эссе - Сергий Чернец

Их дружба крепилась на этих разговорах перед телевизором, звук которого, по согласию, был уменьшен и в котором мелькали картинки из новостей: аварии, аресты мошенников, репортажи с совещаний глав государств…, потом пожары, взрывы терактов, трупы и полицейские разгоны демонстраций…. События каждого дня в новостях ничуть не менялись: как всегда убивали, как всегда где-то разгоняли полицией демонстрации. Вновь арестовывали мошенников, преступников. Где-то шла война…. И это так «приелось», что можно было даже не смотреть эти передачи: «Петровка 38» или «Экстренный вызов 112» – заведомо зная, всегда кого-то убьют, а мошенники обманывают пенсионеров, грабят мирных граждан, а уж коррумпированные чиновники каждый день арестовываются, потом отпускаются укравшие миллионы, осужденные условно. Обычное дело нашего времени.

Упрек был от работяги Злого и в сторону Скучного, работника офисного:

– И ты, уважаемый Андрей Ефимович, служишь вредному делу. И жалование получаешь от людей, которые обманывают других. Строим мы из «левых» дешевых материалов, а продаем квартиры на наших объектах, – еще до сдачи далеко, а уже рекламы висят, – естественно за миллионы», – сказал как-то Злой.

– Да. – ответил Скучный – Но ведь сам по себе я ничто, я только частичка необходимого социального зла. А так-то: все чиновники вредны и даром получают жалование…. Только и делают, что подписи ставят, а получают за это огромные зарплаты. И без подписи нельзя строить. Или даже я никакое новшество не могу внедрить без подписи. Значит в своей нечестности виноват не чиновник, а время такое…, которое привело нас к этакому развитию общественного порядка, – что ничего не делающие получают от производителей и рабочих всё, взамен давая им крохи со своего стола».

– Возможно всё – может и время и развитие общества виновато, – Злой был как всегда согласен. – Совершенно согласен – сказал он сакраментальную фразу. – Однако, если взглянуть на наше прошлое (?! Вопросительно с апломбом) – прошлое окажется противно: лапотная крестьянская община, рабство явное и неприкрытое, – крепостное право. Лучше не вспоминать о нем. А в настоящем что же? – и вопрос завис на некоторое время.

Они в молчании потягивали пиво, глядя на экран телевизора, на мелькающие картинки в программе «Время».

– 2 —

Их беседы за вечерним пивом перед голубым экраном очень походили на прославленные «кухонные разговоры», когда во времена советской партийной цензуры было отмечено диссидентство и «кухонные разговоры», так называемые, проходили с критикой всего негативного в жизни тогдашнего общества.

Бывают дни города, праздник ради даты образования городов, бывают дни республик, в честь их образования в 1922 – 24 годах, с моментом образования СССР.

И вот, наверное, по традиции, был день всей Страны, который, однако, не был объявлен выходным и поэтому отмечался вечером. Как водится, на федеральных каналах телевидения проходила трансляция концертов приуроченных к празднику. «Обычно, концерты в честь таких праздников подразумевают выступления национальных коллективов, песни пелись с национальным колоритом. Ведь телевидение транслируется и зарубежом, в других странах, где наши люди в туристических или деловых поездках могли бы прослушать и посмотреть песни и танцы своей страны», – об этом говорил Андрей Ефимович, Скучный.

Он почему начал свой такой монолог на повышенном тоне, явно возмущаясь в этот вечер против обычного тихого диалога со Злым. А дело в том, что на одном из главных каналов тв, явно транслирующих передачи свои с подачи властей страны, вдруг, в «праздник всей Страны» был концерт «Шансона». И не того шансона, что французский истинный шансон, а тех песен, что у нас шансоном называют, – то есть песен «приблатненых», с уголовно-преступной тематикой и окраской. Начался концерт с песенки «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла», где еще финку в бок получает девушка за то, что «сдала», сообщила ментам про уголовное сборище, и вероятно, тех уголовников посадили в тюрьму, а товарищи их, братки, пришли отомстить.

– Как так! – тоже возмутившись, поддержал Злой своего друга. – Ведь это праздник всей Страны! Где наша «Калинка-малинка», где «Валенки», наконец! То есть – всякая власть транслирует те песни, которые ей нравятся. Нашим властям нравятся уголовные песни?! Так значит, – у власти уголовники стоят, или не судимые, но друзья тех же бандитов-уголовников! Вот, и не мудрено, что столько много в стране преступности, если у власти стоят сами преступники…, – и он еще приводил примеры того, что показывали в новостях по телевизору: и «переодетые менты» и бандиты чиновники… – все попали под осуждение.

Но грубое, мужицкое лицо Скучного озарилось улыбкой умиления и восторга перед движениями ума и эмоций его друга. Злой еще возмущался и много чего высказал критического.

– А знаешь зачем человек не бессмертен? – сказал Скучный в минутную паузу посреди речей Злого, вновь перейдя на свой обычный тон беседы.

Спокойно и не глядя на собеседника, как обычно, он стал говорить о том, что, вот, человеку даны мозговые центры и извилины, у человека есть зрение, речь, чувство прекрасного, многие люди рождаются гениями…. Но все люди смертны и всё это многообразие уйдет в почву и станет компонентом земной коры, и будет носиться в космосе вокруг солнца вместе с планетой! Поэтому человек не столько значителен, как он себе представляет.

– Вот и индусы со своими Ведами и Буддисты утешают себя перерождением, – что тело наше будет со временем жить в траве, в камне, в жабе или в другом животном организме. Бессмертие свое те восточные религии видят в обмене веществ и в некоем законе сохранения энергии. Вот тут загвоздка и стоит: душа и личность человека – бессмертны ли? – сказал Скучный.

Перевод разговора в такие высокие материи нисколько не смутил Злого. Он быстро переключился с темы социальной, будто щелкнул выключателем в мозгу:

– А вот недавно космонавты приземлились, видел по новостям. С другой стороны, за последние годы, в конце века и в начале нового столетия, во всей науке произошла сказочная перемена. Взять, к примеру, медицину…. Это ж надо, как продвинулась наука, какие операции делают, аж сердце меняют, – не то что раньше, во времена алхимии и магии и шаманства. Кроме рентгена, еще 100 лет назад ничего не было, а сегодня (!), каких только приборов нет: и ультразвук и лазерные ножи. А уж про Генетику и рассказывать страшно: овечка Доли из пробирки выросла, и женщины рожают, из пробирки пересаженных детишек. Аж страшно становится… – человек к Богу приблизился, сам человек – Творец. А ты говоришь, что человек «малозначителен». Ого-го! – закончил с пафосом Злой, в жестикуляции подняв палец вверх.

– Это все так, конечно, и наука вперед пошла, но кажется чуть-чуть что-то не так даже с наукой, – ответил Скучный и продолжал своим тихим пессимистическим голосом. – Общество не только из элиты состоит, и совсем наоборот, элита только маленький процент общества. Ты же знаешь, что все эти достижения науки для широких масс людей недоступны. Сколько стоит операция (?) – в тысячи долларов оценивают все эти пересадки органов и прочее. Кому они доступны, а? – и в ответ, Злой кивнул головой, сквозь глоток пива глухо сказав свою дежурную фразу:

– Совершенно согласен, – а Скучный продолжил свой монолог.

– Пока наша научная мысль человечества носится вместе с Землей вокруг Солнца в открытом космосе нашей Галактики, – рядом с нашим домом стоит рядовая больница с тремя корпусами, и я там лежал, когда болел «мышиной лихорадкой». —

И Скучный рассказал свою жизненную правдивую историю:

«Начальство у нас сменилось, года 3 назад. Пришел молодой начальник, моложе меня лет на 10. И, то ли я приглянулся ему…, но он, начальник наш Сергей Сергеевич, решил, видимо, сделать меня своим другом. Весной он пригласил меня на свою дачу в пригороде. И сам он впервые после зимы…, приехали мы, и я помогал в уборке зимнего и подготовке участка к летнему сезону: убирали мы с кустов материал, – на зиму кусты гортензии, розы были укрыты и обмотаны. А потом открыли «подпол» в дачном домике. В подполье были банки с соленьями (он хотел похвастаться огурчиками к шашлыку) и вареньями. Там, в подполье на полу валялись дохлые мыши, около полок, на которых банки стоят. И, – ты знаешь, что некоторые женщины, увидев мышку, истерично кричат и пищат?! Так вот и тут, Сергей Сергеевич, как заправская блондинка, закричал, увидев мышку и выскочив из подполья, готов был и на стул ногами вскочить, как принято у женщин. Ну, что ж. Взял я совок и веник и еще черный целлофановый пакет и полез выметать мышиный помет с трупиками двух мышек. Вот так я и заразился той лихорадкой: выметая мышиный помет, я поднял пыль, которую и вдохнул, видимо, и вирус попал мне. А болезнь оказалась страшная: температура под 40 и бред и понос и рвота, потеря сознания…. А потом 40 дней на уколах антибиотиками, промывание желудочного тракта и клизмы три дня подряд, и прочее и прочее, пришлось мне перетерпеть в нашей рядовой больнице. Посмотрел бы ты, в каких условиях, и на каком уровне стоят больницы наши (!) – а то, тоже мне, «наука на грани фантастики»! Люди по-прежнему томятся в старых больничных корпусах, где штукатурка с потолков в миску с супом падает. Статистика, отчетность составленная чиновниками обманывает нас. Всё больничное дело, как и 50 лет назад, построено на воровстве и обмане, врачи, плохо учившиеся в наших Вузах, явные шарлатаны, – вместо, тобой упомянутых, приборов используют народные клизмы! Реализуют рекламные препараты и таблетки-пустышки. Лично мне новый анальгин, дорогой «упса», совсем не помогал.