Циклон с востока - Александр Александрович Тамоников

хорошо хоть, тебя застал, а то со своей легендой я уже и голову сломал как быть.

— Ты что, Борис? — удивился Шелестов. — Растерянность тебе не к лицу. Тебя всегда осаживать надо было, а растерянным я тебя никогда не видел.

— А, перестань! — раздраженно перебил товарища Коган. — ЧП у нас тут. Две машины с патронами отправились на полигон отстреливать опытную партию и не прибыли. Три часа назад должны были быть на полигоне, и до сих пор их нет. За ними уже вездеход послали, может, застряли где, так вездеход доехал до самого полигона и не обнаружил. Ни на полигоне, ни на дороге туда. Сейчас собираются прикидывать, куда машины могло занести.

— А ты не думаешь, что машины могли угнать диверсанты? — прямо спросил Шелестов.

— Думал, — с каким-то странным раздражением прозвучал в трубке голос Бориса. — Думал и сейчас продолжаю думать об этом. А еще я не знаю, что мне думать по другому поводу. С машинами на полигон уехал Петров. Именно Владимир Сергеевич Петров, которого мы с тобой так удачно и единодушно обелили в собственных глазах.

— Ах ты, черт! — Шелестов с такой силой сжал телефонную трубку, что она едва не хрустнула в его руке. — Разумов там? На заводе?.. Вот что, Борис, ты давай вместе с ним отправляйся на поиски. Пусть как хочет уговаривает руководство, но чтобы сформировали несколько групп, чтобы поиск шел по нескольким направлениям. Я сейчас же еду на завод, попытаюсь выяснить, кто видел Петрова последним, при каких обстоятельствах, в каком он был состоянии и где сейчас находятся Лобанова, Усатов. Давай действуй!

Несколько вохровцев с «наганами» — это не войско, но все же поднять стрельбу и спугнуть диверсантов они могут. Если это диверсанты. Да и вообще если машины найдутся завязшими в снегу, то оставлять их без охраны, пусть хоть и такой, все равно нельзя. Встревоженный до крайности Коган забрался в вездеход, которому предстояло пройти по самому трудному, но и самому вероятному пути, который могли избрать машины, пытаясь объехать участки со снежными заносами.

Коган сидел в кабине рядом с водителем гусеничного вездехода, держа на коленях развернутую карту. Пожилой водитель Синельников был местным. Он хорошо знал, что такое тайга и какие сюрпризы она может преподнести. Он хорошо знал и чувствовал технику. Но за последние двадцать лет Синельников никуда из города не выезжал, за исключением поездок на полигон всегда по одной и той же дороге. Борис несколько раз спрашивал водителя про тот или иной участок местности, про распадки и русла рек, и каждый раз Синельников лишь пожимал плечами: «А черт его знает, я ж там никогда не бывал, на колесах или гусеницах туда не совался».

— Смотри, Синельников, — Борис начал терять терпение, — дальше дорогу замело, там снежные сугробы образовались. А в лесу ветра нет. Вот здесь они должны были в лес свернуть и через него напрямик могли доехать до вот этой развилки. Прикинуть по карте, так тут километров пятнадцать! Давай сворачивай!

— Эх, сядем прямо на брюхо мы тут. На пенек или еще на что напоремся, — ворчал Синельников, разворачивая машину и въезжая в лес по еле заметной, еще летом накатанной извилистой дорожке.

Гусеницы лязгали, машина шла, плавно покачиваясь на неровностях, выбрасывая снежные вихри из-под гусениц. Четыре вохровца, сидевших сзади, молча вцепились в свои кожаные сиденья и с напряжением смотрели вперед через лобовые стекла. Дважды попадались большие снежные переметы, но вездеход проскакивал их с ходу, врезаясь стальным носом в снег, разметывая его одним ударом, да так, что комья снега летели на брезентовую крышу вездехода. Дорога поворачивала то в одну сторону, то в другую. Видимость была не более пятидесяти метров. В этой части леса росли в основном лиственные породы, но это мало помогало. Хотя деревья стояли без листвы, обилие поваленных деревьев, подроста, кустарника ограничивало видимость, не позволяло сворачивать с дороги, менять путь.

— Вон они! — обрадованно закричал сзади вохровец и стал тыкать пальцем в стекло. — Нашли!

— Стой, — приказал Коган водителю, вглядываясь в задние борта двух грузовиков, торчащих посреди леса, и не видя рядом с ними людей.

— Да подъедем сейчас, — повеселел Синельников, продолжая ехать в сторону грузовиков, — тут и снега-то нет совсем.

— Стой, я сказал! — заорал Коган, грохнув кулаком по приборной панели.

Вездеход мгновенно сбавил скорость и, мягко клюнув носом, остановился, продолжая урчать двигателем. Водитель испуганно смотрел то на Когана, то вперед, на грузовики. Даже вохровцы, четверо пожилых мужчин, о чем-то постоянно болтавших за спиной, теперь испуганно притихли. «Теперь придется принимать меры, — думал Коган. — Теперь, раз я их нашел, нужно получать информацию. А у меня водитель, который всю жизнь прожил в Сибири и никогда не ездил по тайге. И четверо пожилых мужчин с одышкой и с «наганами». Вот и все мое подразделение».

— Так, слушаем меня и хорошенько запоминаем! — грозно заговорил Коган. — Сами грузовики потерялись или их угнали вражеские диверсанты, бандиты, мы не знаем. Поэтому быть готовыми к любым неожиданностям. Водителю своего места не покидать, двигатель не глушить. Вы, бойцы… Вот что, мужички! Выбирайтесь из вездехода, «наганы» в руки и занимайте оборону. К вездеходу никого не подпускать. Особенно незнакомцев. Я иду к машинам. Будет стрельба, значит, забираетесь в вездеход и ходу отсюда. На меня не оглядываться. Доложить на заводе о происшествии и показать место на карте, где оно произошло. И все, и без паники. Собрались! У нас тут в лесу восемьсот килограммов патронов и гранат. Важно, чтобы они не достались чужим, а попали на полигон на плановый отстрел.

Выбравшись из вездехода, Коган достал пистолет и осмотрелся по сторонам. Сейчас не помешал бы автомат, но его не было. Придется рассчитывать только на себя и на везение. Следов по краям дороги не было. Видны только следы от колес автомобилей. Настораживало то, что водители автомашин и сопровождающие от завода не могли не услышать звука мотора вездехода. «Похоже на засаду, — подумал Коган. — И я туда иду добровольно, как агнец на заклание».

Ветер шумел в кронах, по насту мела поземка. «А может, и не слышат из-за ветра, — снова подумал Борис, но потом одернул себя: — Не успокаивайся, предполагай худшее, все остальное потом будет приятным сюрпризом». И он пошел вперед по следам, оставленным колесами машин. И только когда до машин оставалось всего метров десять, Коган уловил запах дыма. Ветер дул ему в спину, и поэтому он раньше его не уловил. Подойдя к последней машине, оперативник присел на корточки и осмотрелся. Никого. И тент на