Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль - Ахона Гуха

Нина была ошарашена приглашением, так как не имела романтического интереса к Дэну, а он болезненно воспринял ее отказ и перестал с ней разговаривать. Кроме того, он стал позволять себе неуместные замечания и шутки сексуального характера в ее присутствии. Она сказала, что ей от этого некомфортно, но он продолжил вести себя таким образом и часто бросал на нее колкие взгляды. Все усугубилось, когда Нина вступила в отношения с другим мужчиной из той же компании и узнала, что Дэн всем рассказывает, что она получила повышение только благодаря интимным отношениям с начальником.

Нина сообщила об обвинениях и заявлениях Дэна в отдел кадров. К сожалению, сотрудник отдела был другом Дэна и рассказал ему, что Нина пожаловалась, но решила не совершать никаких формальных шагов.

Хотя после этого Дэн перестал говорить о Нине на работе, она внезапно начала ежедневно получать множество непристойных телефонных звонков. Она узнала, что ее номер телефона оказался на нескольких сайтах объявлений с рекламой секс‑услуг. Со временем ей удалось добиться удаления своего номера с сайтов, но она продолжила подвергаться другим формам онлайн‑харассмента[16]: ей на почту стали приходить пересланные сообщения, и она оказалась подписанной на рассылку всевозможных производителей интим‑игрушек. Она продолжала получать звонки и начала шерстить интернет в поисках своего номера телефона и личной информации на других сайтах. Она была крайне встревожена. Это продолжалось несколько месяцев. Нина подозревала, что в этом замешан Дэн, но у нее не было доказательств.

В полиции посмеялись над Ниной, когда она попыталась написать заявление на Дэна, и на работе ей сказали, что ничего нельзя сделать. Кроме того, ее предупредили, что разговоры на эту тему могут быть восприняты как травля или клевета в адрес Дэна. Нина была напугана повторяющимися вторжениями в ее жизнь, и она беспокоилась о том, на что еще способен Дэн. Она очень нервничала на работе и хотела перейти в другую компанию, но сомневалась, что после этого Дэн успокоится.

Ситуация достигла апогея, когда аккаунты Нины в социальных сетях взломали, и ее личные сообщения, включая несколько интимных фотографий, разослали всем ее контактам. Хотя это стало большим ударом для Нины, полиция хотя бы начала действовать, поскольку рассылка дискредитирующих фотографий незаконна в штате Виктория. Полиция выяснила, что взлом был осуществлен с IP-адреса Дэна, и в итоге ему предъявили обвинение в сталкинге.

К тому моменту, как Нина обратилась ко мне, она была на пределе. Ей казалось, что она не может контролировать ситуацию и что никто ей не верит и не принимает ее слова всерьез. Она всегда обладала неплохой психологической устойчивостью, но каждый раз, когда ей казалось, что Дэн успокоился, происходило что‑то новое. Нина боялась, что сексуальные высказывания Дэна в итоге перерастут в сексуальное насилие. Ей казалось, что никто не хочет ей помочь.

С точки зрения судебной психологии поведение Дэна было проблемным и подходило под определение сталкинга (повторяющиеся нежеланные вторжения в жизнь другого человека, направленные на запугивание). Люди, занимающиеся сталкингом, часто зацикливаются на предполагаемых оскорблениях или плохих поступках в свой адрес или неустанно преследуют человека с другими целями (например, надеясь вступить с ним в отношения). Иногда такое зацикливание приводит к квазинезаконному поведению, например харассменту онлайн или в социальных сетях. Такое поведение часто неправильно интерпретируют, и его распознавание означает прослеживание паттерна поведения, а не отдельных поступков. К сожалению, люди часто прощают или оправдывают некоторые виды такого поведения, например харассмент на рабочем месте. Даже если подобные паттерны поведения идентифицируются, люди, которые должны позаботиться о жертвах, например сотрудник отдела кадров на работе у Нины, плохо справляются со своей задачей.

Люди часто не понимают, как общаться с теми, кто склонен к вредоносному поведению. Причин для этого много: разница в уровне власти, присутствующая в большинстве ситуаций абьюза; структурные особенности, из‑за которых жертва зависима от агрессора (например, ребенок, зависящий от абьюзивного родителя); страх перед агрессором; страх расправы; непонимание, как реагировать; нерешительность.

Первое, что нужно проанализировать, это способность жертвы самостоятельно управлять отношениями. При наличии физического или сексуального насилия я всегда рекомендую разорвать отношения или держать их под контролем, пока агрессор проходит лечение. Иногда я даю те же рекомендации в случае тяжелого эмоционального насилия. Безопасность жертвы имеет первостепенное значение.

Этот процесс обычно требует юридического вмешательства и поддержки других сторон, например организаций по защите детей или жертв домашнего насилия, организаций по оказанию помощи жертвам, а также полиции.

Оставаться с людьми, прибегающими к физическому насилию, может быть опасным, и попытки управлять их поведением могут только накалить обстановку из‑за опасности, которую почувствует агрессор.

Известно, что один из самых опасных моментов для женщин в абьюзивных отношениях – это момент, когда они решают уйти. Отчасти это связано с тем, что агрессор нередко усиливает контроль в попытке заставить жертву остаться. Агрессоры чувствуют небольшие изменения в поведении, свидетельствующие о том, что жертва распознала причиняемый ей вред и пытается вырваться.

Попытки физически выйти из опасной ситуации – это сложный процесс. Для этого жертва должна признать причиненный ей вред и принять тот факт, что она не несет ответственности за изменение поведения обидчика и не обязана контролировать его. Ей могут пригодиться организации, способные оказать практическую и эмоциональную поддержку, и ей нужно будет дать себе возможность погоревать и проработать потерю.

Этот процесс может быть медленным и непростым, особенно если агрессор прилагает большие усилия по восстановлению контроля или продолжает применять насилие к человеку, который осмелился уйти. В некоторых случаях полное прекращение отношений не является ни возможным, ни желаемым. Бывает, контакт необходимо поддерживать по какой‑то причине, например, если у вас общий ребенок с абьюзивным партнером. В таких случаях есть приемы, к которым мы можем прибегнуть, чтобы поддержать безопасную коммуникацию. Это также полезно в тех случаях, когда человек прибегал к насилию, но нам удалось сократить или прекратить абьюзивное поведение. Далее я расскажу об этом подробнее.

Хотя распознавание абьюзивного поведения полезно, это только первый шаг. Агрессоры часто отрицают, преуменьшают или рационализируют свои поступки. Это может объясняться многими причинами, включая практические (желание избежать ответственности за причиненный вред, например) и более абстрактные, например желание сохранить авторитет, обрести власть, повысить самооценку или добиться финансовой выгоды. Отрицание дорого обходится жертве и может разозлить тех, кто пытается заставить агрессора понести ответственность за свои действия. Простого решения этой проблемы не существует: в сложной межличностной ситуации может быть множество точек зрения, и человек имеет право защищаться и оправдывать свои действия, в том числе юридически. В некоторых случаях имеет