Цирковые твари - Эйден Пирс

с одной из сестер Горгон. Их тела были переплетены, ее ноги обвились вокруг его бедер, и он входил в нее резкими толчками.

Он остановился, его красные глаза расширились, когда он понял, что у него гости. Лолли взвизгнула от досады и потянулась, чтобы смахнуть с глаз змеиный клубок.

— Какого черта ты останавливаешься… — Ее лицо побледнело, когда она проследила за взглядом своего парня. — С-сэр!

Синклер сполз с Лолли, и она села, поспешно застегивая одежду на место. Я отпустил их обоих, и они поспешили к выходу.

Лолли остановилась, проходя мимо Мэг, ее волосы шипели от возбуждения их хозяйки.

— Девочка. Святой праздник, мать твою! То шоу, которое ты устроила с чудо-клоунами, было просто безумием. Теперь половина труппы трахает друг друга. Все такие возбужденные.

Мэг издала тихий смешок.

— Спасибо.

— Сэр, вы должны включить ее в номер близнецов. — воскликнула Лолли, повернувшись ко мне. Я удивленно вскинул брови. Она редко набиралась смелости, чтобы говорить со мной напрямую.

— Спасибо, Лолли. Я подумаю над этим. Ты можешь идти.

Горгона поспешила выйти в ночь, а те немногие, кто был поглощен молитвой, собрались и быстро пошли за ней.

Мэг прошла через палатку, окинув взглядом алтарь.

— Жуткая штука. Похоже на то, что в старину использовали для девственниц.

Мрачная улыбка растянула мое лицо.

— Что значит «в старину»?

Она обернулась, и крик застыл у нее в горле, когда она столкнулась лицом к лицу с моей тенью, чьи руки уже были на ней. Он был огромным зверем и возвышался над Мэг на несколько футов, но он лишь малая толика моей истинной формы.

Тень толкнула ее на алтарь, и, к моему удивлению, она не стала сопротивляться. Более того, в ее розовых глазах плясало возбуждение. Я подошел к алтарю, отгоняя свою тень. Он растворился в туманной дымке, а затем вновь появился в конце шатра и стал наблюдать за происходящим.

— Если ты собираешься впечатлить девушку, то должен сделать это своими руками. Не заставляй человеческие мышцы делать это за тебя.

— Мои мышцы — это я. Просто в другой форме, вот и все.

Она подняла на меня глаза, и я почувствовал, как во рту у нее загорелся вопрос. Я заставил ее замолчать взмахом руки, прежде чем она успела задать его.

— Сейчас речь идет не обо мне. Раздвинь ноги.

Я почувствовал, как кровь прилила к ее киске, нагреваясь по моей команде. Она последовала моему приказу, и ее бедра раздвинулись.

Будь у меня работающее сердце, оно бы бешено колотилось от того, как она смотрела на меня сквозь неровные локоны розовых волос. Когда я опустился на колени между ее раздвинутых ног, ее пульс подскочил, а дыхание сбилось в груди.

Сняв перчатки, я отложил их на подставку алтаря и провел ладонями по ее бедрам. От моего прикосновения по ее лунно-бледной плоти побежали мурашки.

— Ты впервые прикасаешься к женщине?

Я улыбнулся ей, не отрываясь от подола ее юбки на бедрах, поднимая его выше. На ее ногах все еще были колготки, хотя близнецы разорвали большую дыру на ее заднице. Она была вся в сперме, а ее половые губы набухли от желания.

— Неужели я настолько очевиден?

Она покачала головой.

— Это просто то, что я слышала.

— Ты поймешь, что большинство вещей, которые ты слышала обо мне, — полная чушь, дорогая. — Ее запах опьянял, притягивая меня ближе. Очарование суккуба никогда раньше не действовало на меня, хотя я был уверен, что она не использует магию. Это было не что иное, как естественное влечение.

Я провел пальцами по ее блестящим складочкам, отмечая, насколько густым было ее возбуждение. Когда я ввел два пальца в киску, из ее горла вырвался приглушенный стон.

— Ты собираешься меня трахнуть? — В ее словах чувствовался голод.

Когда я обнаружил то, что искал, я вышел из нее и облизал свои пальцы. Любопытно. На вкус она была как сахар и грех.

— Не сегодня. Я просто проверял твою девственность. Я не такой, как Демон. У меня нет нюха адской гончей, и я не демон секса, который может уловить такие вещи по твоей ауре.

— Какая разница, девственница я или нет?

Единственная причина, по которой меня волновало, цела ли ее девственная плева, заключалась в том, что это значительно упростит мою задачу по защите ее от Демона. Иначе она никогда бы не согласилась на это.

— Я предлагаю тебе эту работу, но при одном условии.

— И какое же? — Она смотрела на меня с надеждой, вызовом и всем тем прекрасным, что заставило задуматься, а не позволить ли себе в одну из этих ночей насладиться ее телом, зная, что Демон будет в ярости.

Я послал ей дьявольскую улыбку, мои губы скривились, когда я слизывал последние капли ее соков со своей мертвой плоти.

— Ты продашь мне свою девственность.

27

Сделка с дьяволом

Мэг

Я не знала, что безумнее: то, что дьявол хочет мою девственность, или то, что я, без сомнения, собираюсь отдать ее ему.

— Я уже говорила тебе, что готова на все ради этой работы.

По правде говоря, я бы не захотела трахаться с ним, если бы он был таким же, как большинство инспекторов манежа, которых я видела раньше, — старым, лысеющим. Но мужчина, стоявший передо мной на коленях, был дьявольски красив. Его мрачная красота возбуждала меня так, как не должен возбуждать труп.

По правде говоря, я хотела трахнуть этого дьявола. И это было глубже, чем плотское вожделение. В тот момент в иллюзии, когда он занимался со мной любовью, он хотел запугать меня. Но вместо этого я почувствовала то, чего он не хотел. Нечто большее.

Что-то, чего я еще не понимала.

— Ты можешь взять меня. Просто дай мне работу. — Отчаяние просочилось в мой тон, и я скорчилась на алтаре. Наверное, я была самой требовательной девственницей из всех, кто когда-либо лежал здесь.

Темные морщины прочертили лицо Алистера.

— Это больше, чем работа, Мегера. Я дарю своим монстрам блаженство, которое есть неведение. Кроме Демона, они не знают, что я их повелитель и хозяин. Они просто думают, что я могущественный ученик Раздора, как твоя мать. Но, как видишь, они принадлежат мне.

Я вглядывалась в его лицо, ища хоть намек на то, что он шутит. Выражение на лице было суровым, серьезным, холодным, как мертвая плоть, которую он носил. Он говорил серьезно.

— Если ты согласишься… — Он поднял указательный палец, и его ноготь превратился в зазубренный коготь. Он поднес