Цирковые твари - Эйден Пирс

Сайдшоу». Когда-то она была моей верной ученицей. Я позволил ей отправиться на Землю, чтобы собрать страх в качестве подношения мне.

Я не была уверена, почему он решил рассказать мне о моей маме. Мне казалось, что я не хочу этого знать. Но в его тоне чувствовался мрак, который разжег маленький огонек любопытства.

— Что с ней случилось?

— Она стала безумной, — просто ответил он. — Начала убивать людей, невинных. Вопреки общему мнению, я не люблю такие вещи. Я выследил ее, намереваясь убить, чтобы навсегда отправить обратно в ад.

Бывали моменты, когда я легко читала выражение лица Алистера. Сейчас был один из таких моментов. Он смотрел отстраненно, и его прикосновение смягчилось там, где он все еще держал мое запястье.

— Но…

— Но ты не убил ее.

— Нет, когда я нашел ее, нет.

Я тяжело сглотнула. Я не была уверена, что хочу знать окончание этой истории, но не могла больше отказывать себе в правде. Я должна была узнать, что стало с женщиной, которая бросила меня.

— Почему?

— Она была беременна.

По моей спине пробежал холодок, а кожа стала ледяной. Я плотнее обхватила плечи крыльями и заставила себя произнести следующие слова.

— Ты позволил ей родить ребенка — позволил ей родить меня. А потом убил ее.

Он ничего не сказал, чтобы подтвердить это. Но и не отрицал.

Я не знала, что сказать и как реагировать. Я всю жизнь считала, что она бросила меня и моего отца. Он любил ее, а его заставили поверить, что она бросила нас и ушла.

Моя мать вовсе не бросила нас. Ее убили.

Я должна быть в ярости. Я хотела быть в ярости. Но я не могла вызвать в себе даже проблеска этого чувства. Рука Алистера переместилась с моего запястья на плечо, тонкий палец провел по линии челюсти. Одна его рука была нежной и ласковой, а другая скользнула под крыло и обхватила мою грудь.

— Скажи, что ты ненавидишь меня, — прошептал он мне на ухо. — Скажи, что больше никогда не захочешь думать о моем шоу, не говоря уже о надежде на работу.

Я закрыла глаза, наслаждаясь его завораживающей аурой. Инспектор «Грешников Сайдшоу» был не только дьяволом. Он был убийцей моей матери. Если раньше у меня и были какие-то сомнения в том, что я извращённая мазохистка, то теперь их не осталось.

Потому что, даже зная все то, что знала сейчас, я все равно хотела занять место в цирке дьявола. Более того, я хотела его. Хотела его и его тварей.

Мои глаза распахнулись, и я метнула последний шар в цель. Он приземлился, и мой обгоревший труп с плеском плюхнулся в кровавый бассейн.

— Если она убивала невинных людей, то, наверное, заслужила смерть, не так ли?

Алистер уставился на меня, казалось, ошеломленный моим ответом. Как я и ожидала, через мгновение он оправился с безумным смехом.

— Ты действительно полна сюрпризов, Мегера.

Его тень хрюкнула, и громадное чудовище впервые издало звук. Он жестом указал на выбор призов на прилавке. Кукла Риффа и Раффа, с зелеными и синими волосами из пряжи и татуировками их имен над бровями: у Риффа — слева, у Раффа — справа. Затем появилась кукла Демона, который предстал в образе огненной адской гончей с ошейником с шипами и мордой из войлока. И, наконец, кукла Алистера в костюме инспектора и шляпе. К одной руке у него была пришита трость, а к другой — маленькая мини-кукла его тени.

— Выбирай приз, дорогая. — Голос Алистера был практически мурлыканьем в моем ухе. Я на мгновение задумалась, прежде чем поняла, что не могу выбрать.

Я повернулась к нему.

— А если я хочу всех четырех?

Губы дьявола сжались в задумчивости. Он понял, что я говорю не о куклах.

— Тогда я скажу, что ты маленькая глупая шлюшка.

Не успела я бросить в него опровержение, как он исчез. Карнавал растаял, и образовалась новая сцена. Первое, что встретило меня, — резкий запах гниющей плоти. Я лежала на груде трупов.

Моя рука скользнула по окровавленному лицу, и когда моя ладонь коснулась чего-то, похожего на резиновый мячик, воздух наполнился сдавленным звуком. О боже. Я лежала на груде клоунских трупов.

Близнецы копались в груде тел, обыскивая карманы мертвецов. Рифф держал в руках пластмассовый цветок и гоготнул, когда при сжатии его основания на брата брызнула кровь.

Я знала, что будет дальше. Не знаю, как, но знала. Это были не настоящие Рифф и Рафф. Скорее всего, Алистер просто использовал их в последней попытке выполнить сделку, заключенную с Демоном. Я могла бы притвориться мертвой, но, по правде говоря, я хотела, чтобы они нашли меня.

Это не изнасилование, если они с самого начала получили мое согласие.

Поэтому я нашла клоунский нос и сжала его. Услышав громкий гудок, близнецы перестали копошиться и задрали головы, как еноты в состоянии повышенной готовности. Я села, помахала им, высунув язык. Затем, безумно смеясь, бросилась прочь.

— Смотрите, кто у нас тут. Живая, — сказал Рафф.

— И самка. Вот это да!

Мне всегда хотелось, чтобы за мной гнались, но далеко я не ушла. Один из них поймал меня за хвост и рывком притянул к себе. Рифф крутанул меня, коленом раздвинув мои ноги. Рафф держал меня крепко, а его близнец сорвал с себя ремень и обмотал вокруг моей шеи, используя как импровизированный поводок.

Я застонала, когда синеволосый инкуб вошел в меня, толкнув бедрами. На груде окровавленных конечностей было трудно за что-то ухватиться. Я постоянно соскальзывала. Рафф держал меня за рога, а Рифф одной рукой держал мой поводок, а другой — основание хвоста.

С моих губ срывались непристойные звуки, и я очень громко показывала, что получаю удовольствие.

Тела начали сдвигаться, и из кучи появился Алистер, весь в крови. Он посмотрел на меня сверху вниз, его глаза светились весельем.

— Чтобы расколоть тебя, понадобится нечто большее, чем это, не так ли?

— Да-да, — ответила я, но мой голос прервался от толчков бедер Риффа. — И ты занятой парень. Так почему бы тебе просто не сбросить иллюзии и не предложить мне эту чертову работу?

Почти к моему разочарованию, сцена снова изменилась. Мы снова стояли на арене, и я уже не была голой. Я снова была в своем порванном костюме монашки. Вернулась к реальности.

— И что? Значит ли это, что я участвую в шоу?

Алистер нахмурил брови. Он вскинул подбородок, и край шляпы отбрасывал тень на его лицо.

— Почему ты так сильно этого хочешь?

— Потому