Река Джима - Майкл Флинн

— Не знаю, — ответила Мéарана. — Я пришла поговорить с ним по делу.

— Поговорить по делу, — задумалась водитель. — Так это называется в вашем мире? А откуда вы, если можно узнать?

— Дангчао, — сказала арфистка.

— Англетар, — произнесла женщина в борке.

— Никогда о таких не слышала. И где вы держите своих биков?

— Прости, — не поняла Мéарана, — ты имела в виду мужчин?

— Это галактическое слово? Похоже, что да.

— На Англетаре мы держим их в клубах, — ответила дама Теффна.

— Мы своих нигде не держим, — объяснила Мéарана.

Дама Теффна обернулась к ней:

— О, но вы не можете просто отпускать их, дорогая. Вы должны понимать различные обязанности полов. Мужчины говорят о боге и политике, иногда убивают друг друга, обычно из-за тех же разговоров. Женщины всех кормят и посмеиваются над мужчинами. Вот почему мы носим борке — чтобы они не видели, как мы смеемся.

Отважный Ход почти не зависел от туристической отрасли. Поэтому возле отеля их не приветствовал целый рой слуг и Мéарана с Теффной остались в полнейшем одиночестве. Мéарана повернулась к другой женщине и процедила сквозь зубы:

— Донован, ты растерял остатки разума?

Англетаранка каким-то образом исхитрилась показать всю глубину уязвленной гордости, не открыв при этом ни единой части тела. Все дело в позе и тоне.

— Что, во имя Земли, ты такое говоришь?

— Что за «во имя Земли»? Кто вообще так говорит? Зачем прятаться под этим… этим шатром? Это ведь самый очевидный способ маскировки.

— По-моему, слишком очевидный, не думаешь? — сказала дама. — Ты считаешь их такими тупыми, что они не догадались бы заглянуть под капюшон?

С этими словами дама приподняла вуаль борке.

Лицо, бесспорно, женское: щеки полные и округлые, лоб высокий и гладкий, брови вразлет. И хотя рот был чуть шире, а подбородок более волевым, чем обычно у женщин, разнообразие расселившегося по Спиральному Рукаву человечества вполне объясняло подобные вариации. Мéарана едва не извинилась.

Вот только это было лицо Донована. Будь у него сестра, именно так она бы и выглядела. Или, точнее, будь у него сумасшедшая старая тетка, живущая на чердаке. С самодовольной ухмылкой Фудира Теффна ждала, что скажет арфистка.

Мéарана закрыла глаза, глубоко и медленно вдохнула.

— Во всяком случае, я сэкономила пять «баксов». А что, если бы они заглянули в «подвал»?

— Что обычно находишь в подвале? — спросила дама, вновь опустив вуаль. — Старые ржавые инструменты.

Дама Теффна дважды проверила комнату на наличие подслушивающих устройств.

— Вряд ли власти особо интересуются Теффной, — сказала она, — так что в комнате, скорее всего, нет «жучков», но я бы предпочла знать, что предосторожности оказались ненужными, чем наоборот.

Номер был одноместным, вполне уютным по меркам непритязательных путешественников, прибывших с деловым визитом. В нем были кровать, стол с монитором и голостойка. За столом — удобный стул и кресло с изогнутой спинкой. Копия местной священной книги.

Мéарана дождалась окончания проверки и выпалила:

— Как у тебя получилось?

Теффна присела на кровать.

— Ты оставила след, дорогая. Я проверила, кто заказывал билеты, и…

— Нет. В смысле… это. — Она указала на ее лицо. — Если бы я не знала Донована, никогда бы не заметила сходства.

— Ох! Они с Фудиром передали мне контроль. Что им еще оставалось делать?

— Но… Кто ты?

— Они называют меня Шелковистым Голосом. Называй меня «донна», если нравится. Так себя величают женщины с Англетара, и титул отлично подойдет на случай, если ты ошибешься.

— Итак, как ты… — Арфистка снова махнула рукой.

— Ох!.. — Донна коснулась центра лба. — Я живу в темечке, комнатушке размером с миндалину — гипоталамусе. Я контролирую эндокринную систему, регулирую базисные установки и эмоции, отвечаю за рост и половую идентификацию, управляю температурой тела, помогаю в восстановлении тканей и генерации энергии. Я — медсестра.

— Отвечаешь за половую идентификацию, — повторила Мéарана.

Донна знакомо развела руками.

— Те, кто разрезал мозг Донована, считали, что агенту может пригодиться соблазнительная сторона. Сладенькая. Вот они и получили меня.

— Ты кажешься соблазнительнее Донована, — согласилась Мéарана.

— Даже четвертый тиран Гладиолы соблазнительнее Донована. Я не имею в виду половую привлекательность. По различным причинам тут я не слишком хороша. Я о том, что умела твоя мать. Убеждать людей, заставлять их действовать по своим планам.

— По-моему, твое лицо выглядит решительным и даже красивым.

— Моя дорогая, подобное говорят женщине, когда не могут придумать лучших комплиментов. Есть такой энзим, который превращает тестостерон в эстрадиол. Некоторые жировые ткани могут изменяться, но кости остаются прежними. Удержать немного влаги, и надбровные дуги скрываются, а брови поднимаются. Кадык сглаживается из-за смещения угла хряща. Яички… полагаю, втягиваются — подходящий термин; но они никуда не исчезают. Слушай, ты и впрямь хочешь все это знать? У меня ушло несколько дней на подтягивание, разбухание и уплотнение, и это больно, даже очень.

— И вот ты здесь. Я так полагаю, ты прочла историю о Флоте Сокровищ.

— «…и Флот отбыл, — процитировала Теффна, — заполненный разнообразными чудесами Содружества; в его кораблях спали переселенцы, несущие надежду всех истинных сынов Терры. Они проложили курс к Ригель Рану и далекой Калифорнии. И хотя верный народ Содружества ждал и ждал, о них более не слышали; и в конечном итоге Содружество кануло в лету». Но когда это написали на Мире Фрисинга, Содружество давно было мертво. Почему ты думаешь, что это не просто легенда?

— Потому что ты была готова сдаться, а теперь ты здесь.

Донна пересекла комнату и принялась вертеть в руках предметы с туалетного столика.

— Думаешь, это единственная причина, почему я пришла?

— Разве нет?

— Думаешь, этот Флот Сокровищ вообще существовал?

— Это не важно.

Донна удивленно оглянулась.

— Почему?

— Важно, что в него верила моя мать и отправилась на его поиски. Помнишь сообщение, которое Софвари оставил на Арфалуне? Мы найдем ее на этом пути, есть ли в конце сокровище или нет.

— Если ты отыщешь ее, это не будет само по себе сокровищем?

Замечание удивило арфистку. Но возможно, Шелковистый Голос иначе смотрела на происходящее, чем Донован.

— Думаю… думаю, они нашли секретную дорогу в месте под названием Калифорния и надеялись создать там безопасную гавань — колонию на Окраине, подальше от зоны обитания предтеч, откуда они смогли бы нанести им удар с тыла.

— И эта секретная дорога привела их в Глушь? Во имя богов, девочка! Неудивительно, что этот район назвали Глушью! Что может быть более диким, чем подобные предположения?

— Но если Флот там… неудивительно, что мать отправилась на его поиски. А если там остались технологии старого Содружества? Нечто, способное уберечь нас от Конфедерации?

Старшая женщина вздохнула:

— Как оно уберегло старое Содружество? Слишком много надежды возложено на легенды.

Но Мéарана оставалась непреклонной.

— Разве легенда могла обмануть мою мать? Она не глупа. Должно быть, она знала нечто еще. Там есть что-то еще. Потерянная колония — покинутая, распавшаяся или вымершая, и это… — Она достала медальон. — Они как-то связаны.

— А еще Дикарь, Теодорк Нагараян.

— Да. Он знает, откуда медальоны, и завтра расскажет мне.

Донна рассмеялась, и Мéарана услышала в ее смехе отголосок Донована.

— Он ничего тебе не расскажет. Твоя мать не была глупой? Так он тоже.

— Но он сказал…

— Сказал, чтобы ты возвращалась завтра. Но он преследует свою цель. Он обдумывает, как отсрочить неизбежное. Значит, он не рассказал, куда дел поясок. Они отложили казнь в надежде узнать. Теодорк говорит тебе, будто знает, откуда твой медальон. Возможно, ты способна его освободить или отсрочить казнь. Он не знает, как спастись, но не знает, что ты не можешь ему помочь, так что игра стоит свеч. Не сомневаюсь, что то же самое он провернул с журналистками с Алабастера и Самдея. Он будет оттягивать день своей смерти так долго, как только сможет. Он будет пытаться дать повод каждому, с кем вступает в контакт, отвести от его шеи топор.

Дикарь — умный прохвост. Пусть его напускная варварская простота не вводит тебя в заблуждение.

— Тогда нужно спасти его.

— Да? И зачем?

— Потому что он знает нечто, нужное нам. Потому что быть мужчиной — не преступление.

— Здесь — преступление.

Мéарана взглянула на поддельную женщину и склонила голову набок.