Мушкетерка - Лэйнофф Лили

— Нельзя ли поаккуратнее?

Я посмотрела на обломки ящика. Вероятно, это был тот самый, который открыла Арья — это объясняло, почему он развалился. Господа подгоняли матросов, чтобы те скорее собрали ткань. Часть рулонов упала в воду — некоторые плавали на поверхности, другие камнем ушли на дно. Должно быть, в них были завернуты мушкеты. На расстоянии вытянутой руки от меня оказался рулон лилового шелка, потемневшего от воды. Однако в складках намокшей ткани виднелось еще кое-что: листок бумаги. Еще несколько листков было уже не спасти: они насквозь промокли и теперь погружались в воду, белея в мутной темноте. Я поправила берет, глянула на матросов, снова на уцелевший листок. Чернила вот-вот размоет. Арья как раз покидала корабль, и ее положение было слишком опасно, чтобы тянуться за этим листком.

Я поползла вперед. Когда подо мной скрипнула доска, я поморщилась, но не остановилась, вытянула руку, пальцы белели на фоне ледяной глубины…

— Эй ты! Что ты делаешь?

Я схватила листок с поверхности воды. Когда кто-то вцепился в меня, я принялась отбиваться: кусаться, пинаться, царапаться. Каждый мой пинок, каждый удар кулака был ради отца — я не должна попасть к ним в руки, позволить им изуродовать меня до неузнаваемости.

— Это я! — Голос Арьи привел меня в чувство, сердце перестало выпрыгивать из груди.

— А ну стоять! — крикнул заметивший нас матрос. Одной рукой он указывал в нашу сторону, в другой держал фонарь.

Я помчалась по причалу, Арья бежала рядом со мной. Я ощущала пахнущий рекой ветер на лице, на языке, в глазах. Грохот в моих ушах не заглушал топота шагов позади — они были гораздо тяжелее, чем наши. И гораздо шире.

Мы завернули за угол какого-то склада. Я привалилась к стене, задыхаясь. Все вокруг вращалось, деревянный пол ходил ходуном под ногами. Изо всех сил стараясь не упасть, я сфокусировала взгляд на Арье.

— Надо разделиться. Портия и Теа, наверное, уже ушли, — сказала я.

— Я тебя не брошу. Не в таком состоянии. — Она перевела взгляд с моих ног на мои глаза, которые смотрели на нее, но, по правде говоря, мало что видели.

— У нас будет больше шансов, если мы разойдемся и встретимся дома. Я справлюсь, — добавила я, заметив нерешительность на лице Арьи, упрямо подняла подбородок и расправила плечи.

Она оглянулась через плечо, прежде чем заговорить:

— Не дома. Это слишком опасно. Мы не можем рисковать Орденом. Я буду ждать тебя в «Грифоне».

Мы проходили мимо этого кабака по дороге в порт.

Еще один сердитый окрик, бегущие шаги.

— Иди! Давай! — прошептала я.

Арья в последний раз посмотрела на меня, и мы разошлись: она налево, я направо. Я побежала по пирсу, лихорадочно втягивая холодный воздух. Каблуки стучали по доскам.

— Взять его!

Я обогнула склад, в котором хранились разные части лодок и весла. В темноте шпангоуты напоминали скелеты. Как я ни старалась выровнять дыхание, моя грудь стремительно поднималась и опускалась, сердце бешено колотилось.

— Сюда!

Когда шаги начали удаляться, я вздохнула и откинула голову на стену. В этой части доков было тихо. Поскрипывали на цепях фонари, на мутной воде покачивались огромные корабли размером с дом.

— Кто это у нас тут? — Я нашарила шпагу, выдернула ее из ножен и повернулась. Теплые пальцы сжали холодную сталь рукояти. Это был один из господ, которых отвлекали Портия с Теа. Должно быть, он отстал, отделился от остальных, которые побежали за Арьей — или за тенью, которую приняли за нее. Угловатые черты его лица были мне совершенно незнакомы. — И откуда же у уличного крысеныша такой клинок? Украл, что ли? И зачем ты шнырял у корабля?

Он сделал еще шаг по направлению ко мне, и я подняла шпагу, направив острие ему в сердце.

— Отпустите меня, и я вас не трону. — Я постаралась сделать голос как можно ниже и выпятила грудь, потому что видела, что мужчины делают именно так. Но потом снова подобралась, испугавшись, что он заметит округлости под моей свободной рубашкой.

— Надо признать, ты забавный… и нет, я тебя не отпущу. Разве мама не учила тебя, что совать нос в чужие дела невежливо?

Еще шаг в мою сторону. Он что, собирается со мной драться?

— Второй раз предупреждать не буду, — пригрозила я, и голос у меня задрожал. Когда он собрался подойти еще ближе, я согнула колени и приняла боевую стойку.

— А ты храбрец, — бросил он, доставая свою шпагу. — Но храбрость тебя не спасет. Ты истечешь кровью, и твое тело растерзают чайки прежде, чем тебя кто-нибудь хватится. Впрочем, сомневаюсь, что кто-то будет тебя искать, гаденыш.

Я сделала выпад. Сталь зазвенела о сталь. Он едва успел отбить мой удар, не успев прийти в себя от удивления. И ответил на мою атаку стремительным рывком, от которого мне пришлось отпрыгнуть в сторону. Его клинок просвистел в том месте, где менее секунды назад был мой живот. Клинки столкнулись снова. И снова.

Противник полоснул меня по незащищенной руке. В рукаве открылась дыра, я почувствовала жжение и теплую кровь на коже. Я не стала отвлекаться на рану — это могло дорого мне обойтись. Вместо этого я выполнила сложное парирование, вложив в это действие все свои силы.

Он попытался отыграться, но было уже поздно. Все складывалось в точности так, как говорил отец. Да, у меня кружилась голова; да, фигура противника раскачивалась перед моими глазами, как корабль на волнах; да, мои ноги могли отказать в любой момент. Но я уловила ритм поединка, он отдавался в моих костях, пульсацией в ране, биением сердца.

Я с криком рванулась вперед. Мой клинок вошел противнику в бок. Он прижал руки к пятну крови, стремительно расползавшемуся по рубашке. Когда я потянула шпагу на себя, он отшатнулся назад. Короткое, но страшное перетягивание каната с его плотью, словно не хотевшей выпускать клинок. Потом он с хрипом привалился к стене.

Раздался шорох ткани. Я резко развернулась, все мое тело дрожало, с клинка капала кровь, пятная пол алым узором.

Это была Арья: щеки ее раскраснелись, взгляд метался между шпагой, которая смотрела прямо ей в лицо — я никак не могла ее опустить, — и мужчиной, скорчившимся в углу.

— Все кончено, — сказала она, осторожно обойдя клинок и крепко взяв меня за предплечье, чтобы мышцы наконец расслабились. Оружие со звоном упало на пол. Было холодно, но я тепло оделась и только что дралась на шпагах, по лицу стекал пот. Так отчего же я дрожала?

Арья вытерла мой клинок о свои штаны и вернула его мне. Я далеко не с первой попытки сумела вложить его в ножны. Зубы у меня стучали.

— Надо идти. — Она увидела, что я заколебалась, глядя на мужчину, сползшего по стене. — Рана не смертельная. Я ушла от матросов через улицу отсюда и вернулась за тобой. Но скоро они придут его искать. Он ведь тебя не раскрыл?

Я медленно покачала головой. Она потянула меня за руку. На миг я оцепенела, однако в конце концов последовала за ней. Только раз я оглянулась через плечо. С такого расстояния я могла различить лишь тени и кровь.

Мы бежали до тех пор, пока я не согнулась пополам, пока все мои внутренности не охватило пламя. Арья остановилась и огляделась вокруг. Рука пульсировала болью.

— Насколько все плохо? — спросила я.

Она осмотрела рану, стараясь прикасаться только к рукаву рубашки.

— Скорее всего, швы не понадобятся. Хватит и повязки. Но постарайся не слишком активно шевелить рукой.

Темная улица была тихой и безлюдной.

— Мы же договаривались встретиться в «Грифоне».

— Я услышала звуки сражения, решила посмотреть, что происходит. И правильно сделала.

— Арья, когда ты незаметно подошла ко мне, я…

Она покачала головой.

— Первая схватка, я имею в виду настоящая, это… непросто. — У меня уже не осталось сил спорить с ней. — Идем. Пойдем домой кружным путем. Просто на всякий случай.

Спустя час или около того мы наконец добрались до дома. Хотя мне сложно было понять, сколько времени прошло: в ушах шумело, я едва справлялась с головокружением. Когда Анри открыл двери, я практически упала ему в объятия, а он от удивления чуть меня не уронил.