Возвращение в Панджруд - Андрей Волос

— Я пойду пешком, — сказал Джафар, нащупывая посох. — Не надо носилок. Я буду идти пешком, провались оно все пропадом! Спасибо за все, уважаемый... как вас зовут?

— Салар, — поспешно ответил тот. — Отца Шахромом звали, да возлюбит его Аллах...

— Спасибо вам, дорогой Салар, — сказал Джафар немного смягчившимся голосом. — Но правда: я пойду пешком. А у вашего брата мы, наверное, остановимся... где его двор?

— Прямо у дороги, даже если захотите, все равно мимо не пройдете...

Он сделал Шеравкану знак, отзывая его в сторону.

— Слушай, парень, он что, на самом деле пешком пойдет?

— Наверное, — Шеравкан пожал плечами. — Вчера друг повозку ему предлагал. Отказался.

— Но почему?! — плачущим шепотом воскликнул держатель караван-сарая. — Такой человек!

— Не знаю, — буркнул Шеравкан. — Такой человек.

— Тогда вот что. Слушай. Вот что. В Кунар придете, брату скажешь... его Бехрузом зовут... скажешь, Салар передал то-то и то-то. И расскажешь все. Понял? Чтобы он вам лучшую комнату дал. Понял?

— Понял...

— Вообще-то вас в любом доме примут... а уж отец жениха как будет рад!

— Там свадьба, что ли? — хмуро уточнил Шеравкан.

— Свадьба. Староста кишлака сына женит... Ладно, стой здесь.

Бегом кинулся к своей конторе. Через минуту, запыхавшись, вернулся с какой-то котомкой, тряпками, завернул курицу, мясо, сунул лепешки.

— На!

— Спасибо...

— И вот еще, — хозяин протянул дирхем. — Держи, это твой. Со святого человека нельзя брать.

— Да ладно вам, — возразил Шеравкан. — У меня есть на дорогу.

— Держи, держи, — хозяин силой положил на его ладонь, закрыл пальцы.

— Шеравкан! — сердито крикнул Джафар. — Мне долго тут стоять?!

— Иду, иду! До свидания!

Закинул котомку за спину, поклонился, поспешил к Джафару, протянул руку.

— Держитесь.

Двинулись к воротам.

— Пошли, нечего тут, — ворчал Рудаки. — Вишь ты, все равно ему, слепой я или нет... баран безрогий!.. Ну да, допустим: я не вижу того, что видит он. Зато я вижу то, чего он не видит!.. Ишак разнузданный!.. Ни черта не соображает!.. Простые люди... знаю я этих простых людей — такая сволочь!..

Принялся яростно тыкать перед собой палкой, рассчитывая, должно быть, нащупать воротный столб.

— Правее, — буркнул Шеравкан.

Ему не нравилось, что Джафар обидел хозяина постоялого двора. Тот сам виноват, конечно, но... Он и позавчера накормил за так... вчера хивинец поминальное угощение устраивал, всем хватило... но сегодня снова угощение... И приятные слова хотел сказать, а ему в ответ — его же яствами ему же в физиономию. Неудобно как-то.

Между тем хозяин долго стоял у ворот, глядя вслед слепцу и его поводырю. Слепой шел вскинув голову, будто пытался взглянуть из-под своей повязки. Мальчик поначалу вел его под руку, но потом, перемолвившись парой слов, они поменялись местами: теперь поводырь неспешно шагал впереди, а слепец за ним, правой рукой взявшись за конец поясного платка, а левой помогая себе посохом...

Хозяин постоялого двор качал головой и что-то страдальчески шептал.

Когда путники скрылись за поворотом, он, не переставая бормотать и поглаживая ладонью бороду, побрел вдоль внутренней стены своего караван-сарая.

Остановился, присматриваясь.

И вдруг, встряхнувшись, заорал бодрым и злым голосом:

— Салах, раздери тебя шайтан! Я сколько раз говорил: воду в ведрах не оставлять! Я тебя вожжами отхожу, козел ты рогатый!

— Да это я на минуту поставил, хозяин... что вы так кричите?!

— Что кричите! На вас не кричать, вы вообще шевелиться не будете. Убери! А потом вот что, — он покусал ус. — Возьми осла. Погрузи те два одеяла, что я вчера принес. Поезжай в Кунар. Одеяла Бехрузу отдашь, скажешь — Салар прислал... да он и так поймет. И скажи, что к нему скоро большой человек придет. Царь поэтов Рудаки!

— Сам Рудаки?! — изумился Салах. — Правда, что ли? То-то я слышал, вчера болтали... а я не поверил. Что здесь самому Рудаки делать?

— Не поверил он... баран ты комолый. То-то и оно, что сам Рудаки. От повозки отказался, пешком плетется. С мальчишкой. Ближе к вечеру будут. Так и скажи. И пусть встречает как положено. Понял?

— Как не понять, хозяин, — обиделся Салах.

— Как не понять!.. Знаю я тебя. Смотри не перепутай... Да короткой дорогой езжай, а то позже них приедешь, с тебя станется.

— Да понял я, хозяин, понял...

* * *

По обе стороны от дороги тянулись дувалы, а за ними — зелень деревьев, крыши домов, дымы.

Дорога была пуста, только, не успели они отойти от постоялого двора на сто саженей, их обогнал какой-то человек на осле, а на окраине кишлака увязался пес: сначала облаял, яростно припадая на мощные передние лапы, когда же Шеравкан сделал вид, что, наклонившись, нашаривает камень, кинулся в сторону, поджав хвост, — должно быть, получал уже по горбу булыганом.

Но потом, сочтя, видимо, что исполнил свои обязательства и теперь ничто в родном Вабкенте не держит, потрусил следом, вывалив на сторону фиолетовый язык.

— Что за собака? — хмуро поинтересовался Джафар.

— Собака, — Шеравкан пожал плечами. — Обыкновенная.

— Уши рубленые?

— Рубленые.

— И хвост?

— И хвост.

— Волкодав, — определил Рудаки. — Кобель, сука?

Шеравкан пригляделся.

— Кобель.

— Белый?

— Нет, не белый... желтый такой. Коричневатый. Как вода в паводок.

Рудаки остановился и свистнул.

Пес послушно подбежал и, униженно приседая, полез широким лбом под его ладонь.

— Ах ты зверюга, — бормотал Джафар. Он присел и огладил пса. Тот жмурился, норовя лизнуть руку. По лицу слепого блуждало подобие улыбки.

— Что это он к вам так?

— Чует хорошего человека. Да, зверюга? Как же тебя зовут?

Пес сел, подняв голову и стал с обожанием смотреть на него.

— Имя должно быть звучное, — рассуждал человек. — И оно должно хотя бы отчасти отражать характер предмета. То есть твой характер. Каков же у тебя характер? Несомненно, ты могуч и вынослив. Наверняка смел и предан. Не назвать ли тебя Батинитом?

— Почему так? — удивился Шеравкан. — Разве все батиниты могучи и выносливы? Смелы и преданны?

— Да нет, конечно, — отмахнулся слепец. — Просто на язык навернулось. Глупость, конечно. Ну а как?

— Не знаю...

Джафар вскинул голову.

— Тебя зовут Кармат! — сказал он, как будто разглядев что-то в той тьме, что стояла перед его глазами. — Кармат! Верно? Я угадал?

Пес оглушительно взлаял, закрутил обрубком хвоста.

— Угадал! Имя звонкое. И благородное. И не понравилось бы подлецу Гургану. Вот и хорошо. Ну что ж... Меня ты знаешь. А это Шеравкан, — Джафар протянул руку и привлек Шеравкана к себе. — Тоже хороший человек, будешь с ним дружить. Понял?