Измена. Верни мне мою жизнь. - Анна Томченко

что в свете всего случившегося это выглядело бы очень странно.

— Выйдите, — попросила я.

— Погодите, — он опёрся задницей о стиральную машинку и прищурил тёмные глаза. — Вы испугались своей реакции?

Все хорошо

Глава 52

— Я не собираюсь это обсуждать, — резко выдохнула я и развернулась к лестнице. Разговор в ванной я всё же прервала, но Александр, который сначала покладисто оставил меня наедине с моими страхами, поджидал в гостиной.

— Почему? — замер он на границе с коридором. — Это нормальная человеческая реакция. Почему она вас так напугала?

— Меня ничего не напугало, — врала я. — Это аморально.

— Я извинился, — крикнул Александр и пошёл следом за мной наверх. — Я не виноват, что испугался…

Я молчала. Не хотела развенчивать складную ложь, которую Александр сам прекрасно вытащил на поверхность. Но,видимо, в чём-то я просчиталась…

— Стойте, Полина, — я уже шагнула к своей комнате, но Александр схватил меня за руку, и я невольно развернулась, чуть не упершись носом ему в подбородок. — Что аморально?

Я молчала. Не поднимала глаза, чтобы не выпалить правду, чтобы Алекс не понял, что меня моя реакция смутила и что он стал ей свидетелем.

— Вы считаете аморальным, что вам приснился сон? — он убрал руки, и я шагнула спиной к спальне. — Полина, это нормально…

В его «нормально» звучало столько удивления, словно до этого момента он и представить себе не мог, что кто-то может страдать из-за выхода своих желаний из-под контроля.

— Полина, успокойтесь. Это неплохая реакция тела и подсознания. Вы скучаете по мужу…

Я замотала головой. Отказывалась верить, что такое вообще может заставить кого-то не испытывать отвращение, а наоборот, относиться как к ничего незначащему происшествию.

— Вы молоды. Вы прекрасны. Одиноки, и это закономерно, что вам хочется к супругу, — Александр сделал шаг вперёд, а я выставила руки.

— Нет, — выдохнула я. — Это омерзительно. Это…

Я не смогла договорить, потому что перед глазами вновь стояла картинка, когда мне четырнадцать, а бабуля ругалась, что я пришла из школы и на брюках след крови, критические дни, просто вовремя не поменяла прокладку… И она кричала, что я вся грязная и беспутная. Я не могла ничего сказать в своё оправдание. Я не знала, что надо говорить. И всё потом прятала. Всегда. Мне казалось, так я сохраняю что-то незапятнанное. А сейчас…

Я хлопнула дверью. Со стороны коридора в неё ударил Александр.

— Полина, прошу вас, не переживайте. Вы были чудесны. Вы самая замечательная, самая нежная… Вы были божественны в своём оргазме…

Я сжала зубы, чтобы не закричать в голос. Как Александр не понимал, что только хуже делает. Что, являясь свидетелем моего позора, он ещё и восхищается им.

— С кем не бывает… — философствовал Алекс снаружи. — У мальчиков так весь пубертат такие оказии случаются…

Во рту появилась кислая слюна, и я уговаривала себя потерпеть. Комок омерзения самой к себе подступил к горлу, и я нервно оглянулась, чтобы знать, что делать, если не сдержу рвотный позыв.

— Полин, очень не хочу вас расстраивать, но эти замки я уже научился вскрывать без вилки, — признался Александр и провернул ручку двери. — Позвольте…

— Нет… — прошептала я, потому что на крик не было сил. Александр всё же открыл дверь и шагнул в спальню. Совсем близко подошёл ко мне.

— Это причина вашего развода? — также шёпотом спросил Алекс, и слёзы брызнули из глаз.

Александр словно ждал этой моей реакции, потому что тут же обнял, прижал к себе, вынуждая уткнуться носом ему в плечо. Я хотела вырваться, закричать, но лишь сильнее вцепилась в Алекса. Меня уже не заботило, что он оделся всего лишь в пижамные штаны, что мои сопли у него на ключице…

— Плачьте, это помогает… — успокаивал он, а я лишь громко могла выть. — Я не уверен, что прям уж сильно помогает, но мама говорила, что девочкам надо плакать, тогда боли внутри не остаётся. И вы плачьте…

Меня трясло от рыданий. Я вцепилась в Александра, словно он был последним мостиком к нормальной жизни, где за эмоции не порицают, где можно не прятать своих желаний, где можно быть просто ребёнком, который ещё не вырос и ему просто не хватает понимания.

Алекс оттеснил меня к кровати и вынудил сесть. Я боялась разомкнуть объятия, потому что казалось — тогда снова мне нельзя будет быть собой. Снова придёт мать или бабушка с ремнём, или просто встанут в проходе моей спальни и будут поджимать губы и противно цыкать.

— Это обычный оргазм. Такое бывает, вы что так расстраиваетесь? — шептал Александр и гладил меня по спине. Я натягивала пижамную кофту на влажное тело, и теперь ткань противно прилипала к коже. — Что ж вы так реагируете, как будто это первый ваш оргазм…

Я замерла. Александр тоже. Я боялась, что он догадался. Алекс отодвинулся и приподнял моё лицо. Всмотрелся в глаза…

— Не-е-ет… — как-то напуганно, с грустью протянул он. — Полин, ну не-е-ет…

— Что нет? — зло выдохнула я. — Что, вы не верите, как в современном мире могут быть такие проблемы? Что за десять лет брака первый акт с моим финалом случился во время развода? Что нет, Алекс?

Я смотрела в растерянное лицо Александра и не понимала, почему всё это говорю ему, а не Макару. Почему всю боль я выплёскиваю на незнакомого человека, который просто не отвернулся.

— Полина… — горестно прошептал Алекс и притянул меня к себе. Уткнулся носом мне в волосы и стал перебирать их. — Полина… простите… Я не хотел вас обидеть. Мне очень жаль. Это… это…

Александр уже сам не рад, что расковырял эту рану. Я сжала кулаки почти до боли, чтобы прийти в сознание. Алекс раскачивал меня в своих руках и что-то бессвязное шептал. Мой телефон разразился трелью будильника, а значит, наступило нормальное утро. Девять часов. Но как-то так вышло, что это не возымело нужного эффекта, и мы с Александром продолжили сидеть на кровати обнявшись. Я не знала, зачем он это делает. Мне просто хотелось плакать. И чтобы поняли.

— Почему? — когда я почти успокоилась, спросил Алекс. Он не уходил, не бежал, не пугался. Он сожалел.

— Это