Измена. Верни мне мою жизнь. - Анна Томченко

мой ответ Александр находит доводы, которые адвокату дьявола и не снились. — Не сравнивайте физическую и моральную боль!

— Хорошо, — покладисто согласился Алекс и с присвистом отпил из кружки. Вот это меня тоже нервировало. Мама бы за такое по губам надавала, и бабушка в принципе тоже. Только бабуля Люба могла спокойно это слушать. — Тогда вот так. Мне больно, когда за моей спиной девушка договорилась с моими родителями, что выйдет за меня замуж. Понимаете, меня никто не спросил. Всем было плевать на моё мнение. Или ещё больно, когда лучший друг не поддерживает и говорит, чтобы я успокоился и перестал насиловать своё тело, всё равно как раньше не будет. Это тоже больно, Полин. И это измена?

— Почему вы так стараетесь подвести меня к мысли, что всё, что вызывает измена, имеет место и без неё? — я глотнула чая и уставилась на Александра поверх кружки, буравя взглядом. Он его не смущал, как не смущает кристально чистых людей допрос. Алекс пожал плечами и нехотя признался:

— Просто, на мой взгляд, измена — это раненное самолюбие, не более.

Слова ударили как плетью. Следуя таким выводам, я просто сейчас обиженная девочка, которая страдает оттого, что выбрали не её. Но это не так. Меня променяли, нашли вариант посговорчивей, менее капризный. Значит, изначально не хотели решить проблему со мной.

И это сильно заставляло сомневаться в искренности чувств. О какой предпочтительности других может идти речь, если любовь делает выбор лишь единожды.

Александр встал и забрал у меня недопитый чай. Вымыл кружки, и когда я готова была уйти к себе, ещё раз спросил:

— Так что такое в итоге измена?

Неожиданное

Глава 50

Полуночные разговоры ещё никогда не были так болезненны. Почти до первых ещё робких лучей рассвета я промучилась в кровати. Хотелось со злости зайти в спальню Алекса и высказать всё, что я думаю о его психотерапии. Тоже мне, нашёлся специалист в области отношений. Зачем вообще он со мной об этом говорил? Какая цель? Что он хотел от меня услышать? Что я неправа и вернусь к мужу? Что он, конечно, прав, но я тоже хочу счастья? Что время лечит всё, не только переломы рук и ног, но и душу?

Я крутилась в кровати и психовала с каждой минутой всё больше. Простынь неприятно сворачивалась под спиной, и я постоянно выдёргивала её из-под себя. Одеяло капитулировало к изножью, а подушка занята стратегическое место со спины. Я баюкала себя, чтобы уснуть, и в монотонных покачиваниях не заметила, как задремала. И сон пришёл странный. Пряный, с тяжёлым влажноватым воздухом, который заполнял всё пространство, и дышать становилось тяжело. Приходилось делать короткие вздохи и ловить своё же учащённое сердцебиение.

И во сне был он.

Макар слишком медленно приближался, и взгляд его обжигал как расплавленное серебро в тигле. Мне хотелось спрятаться от этого слишком откровенного взгляда, но я замирала под ним, наблюдала за скользящими шагами, чтобы в один момент оказаться прижатой к сильному телу. Его телу. С легким ароматом табака и ванили.

Граница сна растворилась. Я не понимала, что сплю, и просто делала что хотела. Цеплялась за плечи мужа, вынуждая его дышать чаще. Грубо поддевала ногтями пуговицы на его рубашке, чтобы уже без стеснения прижиматься к горячему телу.

Мы молчали.

Лишь неправильное, острое, почти до боли, желание заставляло нас действовать. Я прикусывала губы Макара, чтобы его дыханием насытиться. И мне было в этот момент всё равно, что подумает обо мне супруг, потому внутри всё зудело, пламенело, заставляя кровь лететь по венам с невообразимой скоростью.

Его пальцы слишком нежно проходились мне по спине, повторяя контуры позвонков, и я вздрагивала, вся возгоралась от тепла Макара. Проводила языком ему по шее, ощущая и запоминая вкус. Муж аккуратно приподнимал мою кофту, особенно нежно касаясь кожи на животе: там, где пояс джинсов, и я разжимала объятия, чтобы он повторил эти невесомые прикосновения, что будили внизу живота желание.

Макар стянул с меня кофту и гладил сквозь бельё грудь. От одних его рук я млела и плавилась, как сливочный пломбир на летнем зное. Мне хотелось ещё больше чувств, ещё сильнее его.

И он давал всё, что беззвучно просила. Расстёгивал мне джинсы, чтобы ладонью едва задеть кружево белья, убирал чашечки лифа и касался губами груди. Я терялась в пространстве, заводила руку ему в волосы, путаясь в них.

И это мне нравилось.

И холодная, стерильная постель меня не оттолкнула. Я просто потянула Макара за собой, чтобы он своим огнём быстрее согрел её. И муж навис надо мной, прокладывая острые, жгучие дорожки поцелуев от груди до пояса, чтобы зубами подцепить кружевной низ белья. От горячего дыхания кожа покрывалась мурашками, что разбегались по всему телу, затрагивая даже корни волос, и я забывалась от наслаждения. Пальцы мужа незаметно проникли внутрь меня, и я рефлекторно сжалась. Казалось, если я повторю это сжатие, то прямо сейчас от одного этого касания кончу. Макар, видимо, что-то подобное понял по моим реакциям и убрал руки, а я чуть не закричала: «Нет, нет, нет! Постой, сделай так ещё раз! Умоляю!».

Макар отстранился, и я заёрзала по простыне, чуть ли не начиная ныть от сбежавшего желания. Муж окинул меня слишком откровенным взглядом, который не только разжёг костёр внутри, но и заставил все нервы напрячься. Макар дотронулся до моего белья и потянул вниз. Кружево царапало кожу, но мне так важно, чтобы он сам меня раздел, завёл руку мне за спину, расстёгивая бюстье, и отбросил его в сторону. И он, словно без слов понимая меня, сделал это. А потом упёрся одной рукой в постель, вторую опуская между нами.

Я вся замерла в нетерпении. Вся сжалась, потому что догадывалась, что как только Макар коснётся меня там снова…

Одно долгое, безумно долгое, сводящееся с ума ощущение наполненности. Я застонала, прикрывая глаза. Внутри всё запульсировало, воспламенилось. Я ловила ртом воздух, чтобы не сорваться в бездну, но как только Макар отдалился, по телу прошлась острая судорога, которая сосредоточилась внизу живота. Муж снова приблизился, и я вцепилась в его плечи, чтобы он больше не смел выходить, слегка приподняла бёдра…

Мир разлетелся осколками. Огненный ток прокатился по телу,