Крик в ночи (СИ) - Ридигер Владимир

— Эй… — позвала она.

Человек молчал.

— Вы слышите меня?..

«Странно, — подумала Линда. — Видимо, или уснул, или в стельку пьян. Охранять связанную можно и не напрягаясь». Она попыталась подползти к окну, превозмогая боль в затекшем теле, однако усилия оказались бесплодными: приблизиться удалось ненамного. Тогда она решила попробовать перекатиться, затем распрямилась и, переворачиваясь, стала двигаться к цели. Очутившись рядом со стулом, она снизу видела спину сидящего человека, низко опустившего голову. В его безмолвии было что-то жуткое. Инстинктивно отпрянув, Линда задела ногами за ножку стула. Человек покачнулся и, сначала медленно, а затем, словно в настойчивом ускорении, стал падать прямо на нее. Она неестественно громко закричала, ощутив с внезапным ударом всю тяжесть холодного безжизненного тела, его рука придавила ей шею, и отчаянный крик несчастной женщины перешел в приглушенный хрип. Пытаясь высвободиться, Линда, собрав все силы, превозмогая отчаяние, смогла упереться руками о пол. Труп перевалился к ее ногам, будто нехотя повернулся на спину. В свете уличных бликов она разглядела мраморное лицо мужчины средних лет с потухшими полуоткрытыми глазами, из угла рта медленно сочилась темная струйка крови. Она, безусловно, его знала! Это… это… Это — Джеймс! Телохранитель Сэма!!

Праведный Боже! Почему именно он?! Значит, ее размышления в лифте близки к истине, — здесь не могло обойтись без Джеймса. Но странно, будучи пусть косвенным, но явным свидетелем тех событий, он теперь почему-то… мертв.

Линда, похоже, понемногу приходила в себя, только внутренняя дрожь никак не утихала, а свое прерывистое дыхание, как ей казалось, она улавливаетт со всех сторон…

— Здравствуйте, миссис Грейвс!

Слова раздались ниоткуда. И вот теперь Линда поняла, кому принадлежит телефонный голос!

— Похоже, призраки возвращаются, — медленно произнесла она. — Как поживаете, коллега?

Ответа не последовало.

— Это по вашей милости я нахожусь здесь? Что же вы молчите?

Он включил свет и почти естественно ужаснулся от увиденного:

— Какой кошмар! Позвольте мне вам помочь!

— Сделайте одолжение…

Неуклюже приподняв Линду, он оттащил ее подальше от трупа и не без труда усадил в кресло.

— Старость, одышка… — словно извиняясь, прокряхтел он. — Следующим в списке после Уикли стою я.

— Правда? Очень вам сочувствую.

— Напрасно смеетесь, Линда. Сочувствовать сейчас надо не мне, а вам.

— Я было подумала, как хорошо, если б тот список, о котором вы упомянули, заканчивался вами. Покойник Джеймс, будь он сейчас жив, наверняка бы со мной согласился.

Он принялся раскуривать трубку, исподволь наблюдая за Линдой:

— Много воды утекло с момента нашего, так сказать, последнего общения в офисе Сэма… Хорошо вы меня тогда нагрели. Я и впрямь решил, что Уикли беседует по телефону с президентом, но оказалось — с вами. Со своей штатной шлюхой.

— Вы мне льстите.

— Отнюдь! Так оно и было. И вам это отлично известно, мэм.

— Возможно… Значит, запоздалая праведная месть?

Он помолчал, окутавшись клубами сизого дыма:

— Не в моих правилах сводить счеты с потаскухами… Дергаться не советую, пока сидите связанной.

Подойдя к трупу Джеймса, он брезгливо пнул его ботинком и тихо произнес:

— Подонок не совсем понимал, с кем имеет дело… — и, отвернувшись к окну, продолжал: — Когда по милости нашего шефа я вынужден был подыскивать себе новую работу, знакомые ребята из ФБР тут же предложили место в своей конторе. Сэма Уикли они знали слишком хорошо, — он давно был у них на крючке в связи с одним скандальным дельцем, раскручивая которое они, к своему великому изумлению, вышли на… кого бы вы думали? На КГБ! Это как-то не укладывается в голове, правда? Они «разрабатывали» Сэма буквально до самой его смерти и много чего узнали такого, что… впрочем, сейчас не время и не место об этом болтать. Кстати, Джеймс, согласившись работать на ФБР, поначалу даже не подозревал, что дело касается его хозяина. Однако, узнав о наших истинных намерениях, или испугался, или в чем-то усомнился, или просто открылся Сэму, — иными словами, начал водить нас за нос. А это, как вы понимаете, долго продолжаться не могло…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Какова моя роль в вашем кровавом спектакле?

— В кровавом спектакле? — он, похоже, не ждал такого вопроса. — Ну, зачем столь резко… Вообще-то ваша роль и сводится к тому, чтобы не допустить дальнейшей, как бы это сказать, эскалации процесса, чтобы свести к минимуму все возможные негативные последствия.

Линда восприняла его слова как предложение к совместной работе.

— И чем же я стану заниматься, Робертс?

— Весьма похвально, весьма похвально… — ответил он. — Только сначала мы должны наши отношения соответствующим образом оформить, не так ли?

— А в случае отказа?

Он почесал затылок:

— Результат вашего отказа просто не предсказуем. Я говорю истинную правду. Поймите, нежелание с нами сотрудничать, во-первых, намного усложнит оперативную деятельность ФБР. Во-вторых, кто теперь сможет поручиться, что вам не придет в голову какая-нибудь яркая взбалмошная идея, реализовать которую вы вознамеритесь самостоятельно, вразрез или вопреки нашим интересам? Итак, миссис Грейвс, выбор невелик. Думать вам отпущено (он взглянул на часы) еще целых шесть минут…

Линда старалась отыскать в предложении Робертса хоть какую-то мало-мальски приемлемую выгоду. Материально она обеспечена и независима — здесь «выгода» отпадает. Опять эти нескончаемые межведомственные интриги под лозунгом «Русские идут!»? Она настолько от них устала за всю свою работу в Лэнгли, что лишь одна мысль об этом ей претит. Значит, ухватиться не за что. Похоже, надо бить козырями, хотя с Робертсом это и небезопасно…

— По-моему, вы уже к чему-то пришли, — сказал Робертс. — Работа мысли не пропала даром? Кстати, что-то вы помалкиваете про своего старого приятеля?

— О ком вы?

— Ну, как же… Еще не догадались?

— Представьте, нет.

— Не без ностальгии вспоминаю образ нашего общего друга…

— Да развяжите меня, наконец! — воскликнула Линда, но что-то внезапно ее насторожило. — Не ходите вокруг да около, Робертс.

Еще раз пнув ботинком тело Джеймса, он вплотную приблизился к ней и заглянул прямо в глаза:

— Хотел бы я знать, чем сейчас занимается Джон Стюарт Филдс? Что он теперь поделывает?

Ожидая этот вопрос, Линда спокойно произнесла:

— Странно, что ФБР столь некомпетентно в подобных делах.

Робертс промолчал, и это навело ее на мысль, что Филдс (в каком вот только аспекте?) интересует ФБР.

— Насколько мне известно, его уже давно нет в живых, — как бы, между прочим, заметила Линда.

— Могу вас обрадовать — он жив.

— Вот как? — безразлично произнесла она. — В таком случае, почему вопрос о Филдсе вы адресуете мне?

Робертс сделал попытку улыбнуться:

— Меня всегда восхищала ваша находчивость, Линда. Если вы будете держать меня за болвана и дальше, боюсь, совместная работа у нас не получится.

— Причем здесь Филдс?

— Мне нравится ваш вопрос…

Он еще раз посмотрел на часы:

— Ого! Шесть минут истекли!

В комнате появились двое в серых костюмах. Один снял скотч с ее запястий, другой — положил ей на колени черную папку и ручку.

— Здесь, в папке, — пояснил Робертс, — документ, который вам необходимо подписать. (Он дал знак открыть папку, чтобы Линда смогла прочесть — ее руки затекли, Робертс это видел.)

На какой-то миг Линде показалось, что, подписав бумагу, она сможет отыскать Джона, если только… Робертс не блефует. Она тянула время:

— Покажите ваши документы, господа.

Все трое разом вытащили фебеэровские жетоны. Поднеся ближе к глазам лист, Линда пробегала текст, знакомый по форме и столь же понятный для нее, бывшего агента ЦРУ, по смыслу: там, в России, после провала, ей дали подписать почти такую же бумагу. Она вежливо отказалась, и ей предложили убраться. Сейчас ситуация схожая, с той лишь разницей, что в случае отказа убраться будет очень сложно, практически невозможно — наверняка убийство Джеймса «повесят» на нее. Методы работы спецслужб всего мира не отличаются разнообразием. Тогда, в России ее спас ранг дипломата, — сейчас уже ничто не спасет.