Черные орхидеи (сборник) - Рекс Стаут

На ощупь в наглухо запечатанном конверте вроде бы находилось несколько листков бумаги. Письмо так и лежало нераспечатанным чуть справа от центра стола под импровизированным пресс-папье. Оно было вторым предметом реквизита и являлось гранатой – сестрой-близняшкой той самой, что убила Райдера.

Внимательно присмотревшись к конверту, можно было заметить, что буква «с» располагалась чуть ниже уровня строки, а буква «о» была слегка смещена влево. Текст явно был отпечатан на той же самой машинке, что и стихотворение, так понравившееся сержанту Брюс, а также анонимное письмо, полученное Шэтаком.

Третий предмет реквизита, лежавший уже на моем столе, представлял собой принадлежавший мне чемодан из дубленой воловьей кожи, который я обычно брал в краткосрочные поездки. Вульф приказал мне чем-нибудь его набить: рубашками, книгами – чем угодно, после чего поставить к себе на стол. Так я и сделал.

Насколько я понимал, эти три предмета: конверт, граната и чемодан – представляли собой искомую ловушку, но при этом я не имел ни малейшего представления о том, как, когда и кого именно мы собираемся в нее поймать. Судя по дальнейшим инструкциям, задумка Вульфа представлялась мне беспредельно, просто невероятно глупой. Ну кто может клюнуть на такую приманку? Я в сердцах произнес вслух несколько крепких выражений, которые мог бы подцепить в местах не столь отдаленных, если бы судьба меня когда-нибудь туда привела. Почувствовав некоторое облегчение, я вышел из кабинета и поднялся по лестнице на крышу, в оранжерею, где и нашел Вульфа, который возился с торфяным мхом в комнате с рассадой.

– Все готово, – сообщил я.

– Необходимые предметы в кабинете? – уточнил Вульф, не отрываясь от своего занятия.

– Да.

– Ты предупредил наших гостей, чтобы они не опаздывали?

– Так точно. Лоусон придет в четверть двенадцатого, Тинкхэм – в половине двенадцатого, Файф – без четверти двенадцать. Шэтака и Брюс вы приглашали сами.

– Фриц? Смотровое отверстие?

– Я же сказал, – ледяным тоном произнес я, – все готово. Бог знает только для чего.

– Знаешь, Арчи, – тихо сказал босс, разрывая мох, – чисто теоретически я допускаю, что возможна осечка, а потому и сам нервничаю. Дело-то деликатное. Если мой план не сработает, убийца ускользнет и, возможно, нам уже никогда не удастся его изловить. Кстати, соедини меня с мистером Кремером.

Я подчинился, воспользовавшись телефоном, стоявшим на скамейке. И тут Вульф устроил настоящий спектакль. Признавшись, что нервничает из-за деликатности дела, он попер на инспектора, словно бульдозер.

– Доброе утро, сэр. Я насчет того, что давеча случилось в центре города. Как обещал, звоню вам, чтобы высказать свое мнение. Это было предумышленное убийство. Пока я больше ничего добавить не могу, но, возможно, скоро сообщу вам подробности. Нет, сэр, вы этого не сделаете. Вы только выставите себя дураком. Интересно, как, если я вам ничего не могу сейчас объяснить? Если вы сейчас ко мне приедете, вас просто не пустят в дом. Я рассчитываю, что сегодня вам перезвоню, скажу, кто убийца и где его можно официально задержать. Разумеется, нет! Нет, сэр! – Вульф бросил трубку, фыркнул и снова занялся мхом.

– Если ваш план не сработает, Кремер будет немного недоволен, – заметил я.

Вульф едва заметно пожал плечами:

– Значит, он должен сработать. Который час?

– Восемь минут двенадцатого.

– Иди вниз, в нишу. Лейтенант Лоусон может прийти и раньше.

Я подчинился.

Никогда в жизни не чувствовал себя так глупо, как в последующий час. Процедура была простая. Я должен был спрятаться в нише, расположенной в конце коридора, где находилось смотровое отверстие, через которое можно было наблюдать за происходящим в кабинете. Всякий раз, когда звонил очередной посетитель, Фриц должен был его встретить, проводить в кабинет, сказать, что Вульф спустится через десять минут, после чего закрыть дверь. В мою задачу входило наблюдать за поведением посетителя, после того как тот оставался один. Если он не трогал приготовленный реквизит, я не должен был вмешиваться. Гостю даже не возбранялось рассматривать вышеупомянутые предметы, брать их в руки и ставить на место. В случае, если кто-нибудь попытается предпринять нечто более серьезное, я был обязан связаться с Вульфом по телефону, установленному на кухне.

За пять минут до ожидаемого по нашему графику появления следующего посетителя Фриц должен был прийти в кабинет, сказать гостю, что Вульф просит его подняться в оранжерею, и проводить туда, освободив, таким образом, помещение для следующего визитера. На тот случай, если кто-либо из жертв явился бы раньше положенного времени, Фрицу было велено оставить его ждать в гостиной, пока не освободится кабинет.

План был простым, и все прошло без сучка без задоринки. Лоусон пришел в одиннадцать тринадцать, Тинкхэм – в одиннадцать тридцать две, Файф – в одиннадцать пятьдесят, Шэтак – в двенадцать ноль восемь, сержант Брюс – в двенадцать двадцать три. Фриц прекрасно справлялся с регулированием потока посетителей вплоть до того момента, о котором я и собираюсь вам сейчас поведать.

Я уже упоминал, что никогда прежде не чувствовал себя так глупо. Целый час я как прикованный сидел в нише и следил за приходящими и уходящими гостями. Допустим, что один из них убийца. Ну и что от него ждет Вульф? Что преступник схватит конверт и пустится наутек? Подорвет себя гранатой? Еще раз повторит свой позавчерашний фокус, заминировав мой чемодан? На мой взгляд, если Всевышний наделил этого человека хотя бы куриными мозгами, то ничего подобного ожидать не приходилось.

Так оно и случилось, если только среди наших гостей вообще был преступник.

Лоусон приехал первым. Когда Фриц оставил его одного, он встал, окинул взглядом кабинет, подошел к столу, склонив голову набок, осмотрел конверт и гранату, после чего сел и вплоть до появления Фрица больше не вставал.

Тинкхэм проявил к реквизиту куда больше интереса. Начнем с того, что он сразу же заметил искомые предметы. Как только Фриц закрыл за собой дверь, Тинкхэм оглянулся, посмотрел на нее, затем направился было к ней, но передумал, а вместо этого подошел к столу, взял гранату, потом – конверт и внимательно их осмотрел, при этом то и дело поглядывая на дверь. Вполне допускаю, что Тинкхэм ломал голову над тем, что ему делать дальше, однако решение принять не успел. В тот самый момент, когда он начал по третьему разу рассматривать конверт, вошел Фриц. Тинкхэм тут же бросил конверт на стол. Когда гостя увели, я зашел в кабинет, разложил вещи так, как они изначально лежали, после чего снова вернулся на свой наблюдательный пост.

Про Файфа даже нечего сказать: полное фиаско. Вам может показаться невероятным, однако, клянусь, у меня создалось впечатление, что он вообще не заметил ни конверта, ни чемодана, ни гранаты.

Шэтак оказался единственным из всех посетителей, кто обратил внимание на чемодан, но при этом он не упустил из виду также и приманку на столе Вульфа. Он осмотрел чемодан, даже не притронувшись к нему, после чего подошел к столу и поглядел на конверт с гранатой. Затем он окинул кабинет взглядом, после чего снова осмотрел весь реквизит на обоих столах. При этом он так ничего и не взял в руки.

Я с нетерпением ждал появления последнего гостя, или, точнее, гостьи – сержанта Брюс. Я сильно сомневался, что она способна преподнести мне сюрприз, поскольку ждал от нее все что угодно. Я бы ничуть не удивился, если бы эта дамочка, выдернув чеку, вышвырнула гранату из окна или бы открыла чемодан и сперла одну из моих рубашек. Однако случившееся все-таки меня изумило. После того как Фриц закрыл дверь, сержант в общей сложности провела в кабинете секунд двадцать. Она подошла к гранате и конверту и тут же их сунула в ящик стола, так толком и не осмотрев. Задвинув ящик, она бегом кинулась вон. Пожелай я ее остановить, мне бы пришлось сделать гигантский прыжок. Я услышал, как Дороти пронеслась через холл и хлопнула входной дверью. Свернув из коридора за угол, я остановился. Сержанта нигде не было. Брюс удрала.

В этот момент я окончательно пал духом, поняв, что дело наше не выгорело. Я зашел в кабинет и, позвонив в оранжерею Вульфу, рассказал, что произошло. Затем, опять же согласно полученным от босса инструкциям, я отправился на кухню. Мне было дозволено вернуться в кабинет только после того, как гости вместе с Вульфом спустятся вниз из оранжереи. Почему? Спросите что-нибудь полегче. Ждать пришлось очень долго. К тому моменту, когда я услышал жалобный стон лифта, я уже успел прикончить два банана и стакан молока. Когда до меня донеслись голоса из холла, я решил дать гостям еще немного времени, чтобы они все вошли в кабинет и расселись. Затем я присоединился к ним.

Пока я огибал сидевших на стульях и креслах гостей, направляясь к своему месту за столом, я обратил внимание на то, что царившую атмосферу никак нельзя было назвать приподнятой. Признаться, я с радостью откозырял бы старшим по званию, однако, похоже, присутствующие в данный момент не были настроены скрупулезно следовать уставу. Ни один из них не был в наручниках, погоны тоже пока у всех оставались на местах, из чего я заключил, что расставленная Вульфом ловушка не сработала. Ближе всего ко мне сидел Шэтак, за ним – Тинкхэм. Файф обосновался в большом кресле рядом со столом Вульфа. Лоусон устроился позади генерала, чуть справа от него.