Ведун. Книга 2 - Константин Петрович Черников

дай Бог, не пошли дурные толки.

— Это понятно, но мы даже не заговорили, — успокоил его Андрей.

— Ну и слава Господу, — перекрестился Фома, — Сейчас так трудно найти порядочного жениха. А вы, господа? Как долго вы собираетесь гостить в моём доме? — с нескрываемой надеждой спросил он своих постояльцев.

— Пока не знаю, — честно ответил Андрей, — Но думаю, что ещё какое-то время мы будем пользоваться вашим гостеприимством. А пока немного прогуляемся по городу.

— Милости просим, — засуетился хозяин, — Всё к вашим услугам. А что, у вас разве кто-нибудь умер из близких? — задал он вдруг неожиданный вопрос вслед уходящим постояльцам.

— Да, вроде нет, хвала Богам! — рассмеялся Андрей и вышел за дверь.

— Просто я хотел сказать…Простите, господин, но ваши сапоги! Вы уверены, что стоит…. — крикнул Фома вдогонку, но постояльцы его уже захлопнули за собой дверь и ничего не слышали, — Вот незадача, как бы не быть беде. А может, Бог даст, и пронесёт, — пробормотал себе под нос хозяин двора.

День уже был в самом разгаре. На улицах царило оживление. Андрей с Вадей бодро зашагали по направлению к центру города. Особое впечатление, конечно, произвела Главная улица — Меса. Вымощенная каменными плитами и широкая, как проспект, она начиналась возле величественного Собора Святой Софии и тянулась вдоль городских стен на несколько километров, мимо Ипподрома, форумов и рынка по направлению к Золотым воротам. По обеим её сторонам тянулись двух- и трехэтажные каменные дома знати с портиками и колоннами. А вдоль стен домов примостились бесчисленные лавки и меленькие магазинчики, где торговали всем подряд. Зазывалы, перекрикивая друг друга, приглашали горожан зайти в них. Везде стояли шум и суета. Все были озабочены своими делами.

Но, несмотря это, Андрей то и дело ловил на себе сочувственные взгляды прохожих. Это было как-то странно. А когда некоторые сердобольные женщины стали совать им в руки мелкие монеты, что-то сочувственно бормотать и креститься, ситуация и вовсе стала удивительной.

— Что это такое, Андрейка? — не переставал удивляться Вадя, — Нам подают, словно нищим.

И тут только до бывшего историка дошло — ёршкин кот, белый цвет издавна ассоциировался в ромейской Империи с трауром. Чёрт, неловко вышло! И как только он мог позабыть об этом? Но, как оказалось, к своему стыду, он не только позабыл это, но ещё кое-что похуже и вовсе не знал! Вблизи вдруг раздался шум и к ним, бесцеремонно расталкивая толпу, стала пробиваться городская стража.

Не успел Андрей оглянуться как на него со всех сторон были направлены острия копий. С чего бы то это?! Бывший учитель недоумевал. А молодой офицер-протоменатор, очевидно, начальник дневной стражи, что-то требовательно стал у него спрашивать, всё время почему-то указывая на его сапоги.

Андрей стал знаками показывать, что он не понимает. Вокруг, как обычно, быстро собралась толпа зевак. Тогда офицер отдал приказ и двое стражников схватили его под руки и куда-то потащили, остальные следовали за ними, слегка подталкивая Андрея остриями копий в спину. Вадя попытался было вмешаться, но его бесцеремонно отшвырнули. Ведун решил пока без крайней необходимости не сопротивляться и посмотреть, что всё это значит. Возможно ещё всё и обойдётся.

— Андрейка! — закричал у него за спиной отрок.

— Вадя, — обернувшись назад отозвался Андрей, — Беги на постоялый двор, расскажи всё Фоме. Пусть пошлёт известие в дом Артемия. Надеюсь он поможет разобраться в том, что происходит.

Тем временем, задержанного доставили в какое-то тёмное и мрачное помещение, похожее на караулку, где почему-то потребовали снять сапоги, а потом кинули в каменную нишу в стене, забранную толстой железной решёткой. Здесь был холодный каменный пол, застеленный тонким слоем полусгнившей соломы. Андрей невольно поморщился, прикрывая нос. Запашок стоял ещё тот! Вот так — из хазарского плена он оказался в византийской тюрьме. И не ясно за что! Осознав, наконец, что перед ним чужеземец, не понимающий языка, протоменатор прекратил крики и строгие расспросы и уставился на него недобрым взглядом.

— Склавин? — спросил он, после недолгого размышления.

Андрей утвердительно кивнул. После чего офицер, не говоря больше ни слова удалился. Лязгнул засов, и кутузка погрузилась в полумрак. «Ну, зашибись! — тут же высказался ехидный внутренний голос, — Классно прогулялись по городу! Ознакомились теперь со всеми достопримечательностями местной каталажки. И что же интересно мы с тобой, приятель, натворили на этот раз?» Андрей и сам не знал ответа. Он терялся в догадках. Что он сделал такого, что заслуживало заключения под стражу?

Вскоре начальник караула вернулся в сопровождении невысокого худощавого мужичка со светлой копной волос на голове и небольшой светлой бородкой. Хотя одет он был как ромей, в нем не трудно было узнать славянина. Так оказалось ещё, что он и вовсе из племени радимичей.

— Плохо дело, друже, — сказал он Андрею, — Тебя обвиняют в заговоре против Императора.

— Что?! — искренне изумился Андрей, — Какой заговор! Да, я только вчера впервые в жизни прибыл сюда. И никого здесь не знаю. Даже в пределах Империи никогда раньше не был. Разве мог я устраивать тут заговоры? Скажи ему.

Радимич добросовестно перевёл его слова офицеру. Казалось — это очевидно, что вышла ошибка и инцидент должен быть исчерпан. Но начальник стражи энергично замотал головой и что-то быстро заговорил, почему-то тыча Андрею буквально в лицо его сапогами. Молодой человек начинал закипать. Твою мать, причём здесь заговор и его сапоги?!

— Он говорит, что ты оскорбил императорскую фамилию и претендуешь на императорские привилегии, а это равносильно измене или заговору, — пояснил переводчик, — Скоро здесь будет помощник эпарха — префекта столицы, для рассмотрения твоего дела.

— Вот те раз! И чем же я оскорбил Императорскую фамилию? — спросил Андрей, — Ничего не понимаю. Что тут вообще творится?

— Тем, что посмел публично выйти на улицу в сапогах зелёного цвета, — последовал удивительный ответ.

— Серьёзно?! Дело в моих сапогах?! — воскликнул бывший учитель, рассмеявшись, — Разве это преступление?

— Это цвет императорской фамилии. Никто не имеет права носить сапоги красного, пурпурного или зелёного цвета!

То, что различные оттенки красного — пурпурный или багряный издавна считались в Византии цветами императорской власти, Андрей прекрасно знал. Здесь всегда существовал довольно жёсткий запрет на использование в одежде, обуви или внешнем виде данных цветов, а также фасонов, напоминающих императорские одеяния. Нарушителей могло ожидать серьёзное наказание. Но — зелёный? Причём здесь этот цвет?

Точно такой вопрос он и задал протоменатору. Казалось — это просто нонсенс какой-то. Но тот, снова потрясая сапогами, заговорил ещё более возбуждённо.

— Наш Божественный Василевс, да продлятся его дни вечно, — сказал он через толмача, — Издал указ, что Император может отныне носить