Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее - Фейт Джонс

пятнадцать. Мне кажется, сегодня я выгляжу неплохо: брюки для верховой езды сидят на мне хорошо, к тому же я накрашена. Джен показывает мне, как с помощью макияжа делать глаза более выразительными. И хотя родители не одобряют, когда макияжа много, сегодня — в честь праздника — они позволили мне использовать косметику.

Мы с Нуну болтаем и невинно флиртуем, наблюдая, как местные португальские полицейские наполняют водные пистолеты вином и устраивают перестрелки у огромного костра. Прежде чем уйти, Нуну приглашает Джен, Эм и меня на вечеринку, которую его друзья устраивают на пляже Хак Са в следующую субботу.

В следующие выходные мы, три девочки, вылезаем через заднее окно нашей спальни — ни света, ни фонарика — и идем на пляж.

Это небольшая вечеринка, костер, пиво и несколько человек, все старше меня. Немного поболтав, Нуну уводит меня от костра к большому валуну. Холодно, я прижимаюсь к Нуну. Он наклоняется и целует меня. Кожу живота покалывает от возбуждения.

Этот красавчик, так нравившийся мне в детстве, отвечает мне взаимностью!

Несмотря на то что секс пронизывал мою жизнь с самого детства, я все еще стыдлива, стесняюсь впервые показать свое подростковое тело, позволить парню трогать или увидеть мою грудь. Впрочем, моя сдержанность лишена смысла даже для меня.

Может быть, мои мозги засорены несколькими любовными романами, которые я прочитала, когда мне было двенадцать? Или книгами Викторианской эпохи, присланными моей бабушкой?

Парни всегда торопятся. Мне очень хочется еще немного задержаться на стадии поцелуев. Время, мне просто нужно время. Время на то, чтобы почувствовать себя комфортно. Узнать его, дать возможность узнать себя. Пока я извиваюсь и осторожно отталкиваю его руки от своей маленькой груди, а затем и от трусов. Наконец он берет мою руку и кладет на свою промежность.

Ладно, с этим я справлюсь. Я удовлетворяю парней руками с десяти лет, и у меня это хорошо получается.

Может быть, мне и некомфортно в собственном теле, но мне очень нравится Нуну. У меня такое чувство, что я знаю его много лет, поэтому я хочу отправиться с ним в это путешествие.

Теперь мы с девочками тайком сбегаем из дома каждые выходные, ожидая в полночной темноте у старого фикуса, пока за нами приедут наши молодые люди. Эн и Джен уезжают на Тайпу[33] в апартаменты своих парней. Мы с Нуну подъезжаем к холму, паркуемся и следующие несколько часов разговариваем и целуемся в машине.

Я растворяюсь в поцелуях и ласках Нуну, сидя на капоте его машины, в то время как он располагается между моими коленями. Мне нравится эта часть общения. Но его рука, неловко потирающая мое чувствительное место, чаще всего просто начинает причинять боль, и я ее убираю. С самого раннего возраста я усвоила, что если моя рука находится на промежности парня, они довольны происходящим. Я мастурбирую с трех лет, когда узнала от старшей сестры, что тереться о подушку приятно. Так что пока в том, что касается достижения оргазма, парни подушке уступают.

Несмотря на то что в детстве во время сексуальных игр я неоднократно терлась гениталиями, моя девственная плева не повреждена. В пятнадцать лет я невероятно стара, чтобы сохранять невинность. Я не могу припомнить никого, кто в моем возрасте все еще был бы девственником. Да что там, многие девушки в пятнадцать лет уже беременны. Я страстно горю желанием лишиться невинности, и Нуну рад мне в этом помочь. Несмотря на то что Семья строго запрещает спать с Системитами, с тех пор, как нас разжаловали до «ассоциированных членов», мне действительно не кажется, что я полностью принадлежу Семье. Я не чувствую себя морально связанной ее правилами; главная задача состоит в том, чтобы не попасться. И я хочу, чтобы мой первый раз был с кем‑то, кого выберу я сама и кто меня привлекает.

После месяца страстных объятий и поцелуев нам представляется прекрасная возможность избавить меня от клейма девственницы — родители Нуну уезжают из города и ночью его дом будет в нашем полном распоряжении.

Я дожидаюсь, когда моя семья, наконец, заснет, и выскальзываю из своей комнаты. В машине по дорожке к дому Нуну я тиха, взволнована и напряжена как натянутая струна.

Мы целуемся в его постели, пока я не решаю, что готова — сейчас или никогда, — и устраиваюсь сверху. Это чертовски больно, но переносить боль легче, если сама контролируешь давление. Как только он входит, мне становится слишком больно, чтобы много двигаться, поэтому он быстро кончает. Я торжествую, что больше не девственница, но одновременно обескуражена не оправдавшим ожиданий опытом. «В следующий раз будет лучше», — успокаивает меня он. Я изнемогаю от боли, Нуну — от оргазма, и мы оба засыпаем.

Когда мы просыпаемся, солнце, словно прожектор, слепит сквозь занавески в спальне, знаменуя собой мою погибель. Проклятие. Я опаздываю! Каждое утро в 7:00 мама входит в комнату девочек, чтобы убедиться, что мы встали, а это значит, что мне нужно вернуться в свою постель, прежде чем она откроет дверь.

Мы мчимся к машине, и Нуну гонит с головокружительной скоростью. Когда мы приближаемся к Ферме, я вижу, что папа уже работает на конюшне, поэтому, пока мы проезжаем мимо, я пригибаюсь на своем сиденье. Нуну паркуется за нашим домом, и я бросаюсь к окну своей спальни. Заглянув в окно, я вижу совершенно потерявших голову от ужаса Джен и Эм. Они быстро открывают защелку, и я забираюсь внутрь. Едва я успеваю накрыться одеялом, как входит мама и начинает кричать: «Что ты до сих пор делаешь в постели?»

Целый день я пребывала в возбужденном состоянии, но Нуну гораздо серьезнее пережил близость нашего провала. На следующий день он позвонил и сказал, что больше не может со мной встречаться. «Мне жаль. Но избегать твоего отца для меня слишком напряжно».

Он, наверное, думает, что папа будет гоняться за ним с мачете. Впрочем, учитывая слухи, которые распространяются о нас, я не могу его винить. Но быть брошенной сразу после моего первого раза ужасно больно. Я прячу заплаканные глаза и приказываю себе встряхнуться. Если родители заметят, что я хандрю, они догадаются, что что‑то не так, а я ничего не смогу им объяснить. Как же все это несправедливо. Джен и Эм пытаются поднять мне настроение, водя меня в бар со своими друзьями из Жокейского клуба.

Через месяц после того, как едва не вскрылась правда о моих ночных отлучках, мама и папа собирают нас в