Твоя кровь в моих венах (СИ) - Солнышко Светлана

— Вы вот веселитесь. А еще неизвестно, что нас ждет. Мне как-то отчим рассказывал про то, как половина команды на его корабле погибла в гиперпространстве. Может, через несколько часов многих из нас уже не будет в живых.

— Перестань, Нырок, не нагнетай. Ерунда все это! — попытался остановить его Штурман, но остальные ребята зашумели, уговаривая Нырка рассказать, и Штурман замолчал. Если бы Бледа или хотя бы Джойс были здесь, они, может быть, прекратили бы все это, но их не было.

Команде было тревожно, но при этом хотелось узнать самое ужасное, что может случиться, с тем, чтобы быть готовыми — хотя бы морально.

— В общем, отчим рассказывал вот что, — придав себе солидный вид и деловито откашлявшись, начал Нырок свой рассказ. — Они долгое время были в полете, уже лет сорок, наверное, и давно не выходили на поверхность планеты. Начались обычные для такого периода тёрки. Все разбились на группки, разошлись по разным углам, даже на вахту выходили через раз…

— Да ты заливаешь! — крикнул кто-то. — Пропускать вахту! Почему же капитан их не наказал?

— Ничего я не заливаю! — обиделся Нырок. — А как ты их накажешь? Лишишь еды и воды? Или может, воздуха? Нет! Закроешь в каюте? Так они и так к этому стремились. Назначишь внеочередную вахту? Они и на нее не выйдут. В том-то и дело, что чем дольше люди находятся в космосе вдали от общества, тем меньше ощущают нормы человеческого поведения. Они просто перестают понимать, зачем все эти нормы существуют.

Это не могло быть мыслями Нырка. По мнению Есении сам он до такого додуматься не мог, и ей сразу представилось, что это говорит взрослый опытный и неглупый мужчина — видимо, отчим парня, а тот лишь озвучивает его слова.

— Ладно, давай дальше! — пробасил кто-то, кажется, Марс.

Штурман поднялся и вышел. Видимо, эта история не слишком ему нравилась.

— Ну и вот, — продолжил, успокоившись, Нырок, — капитан решил, что пора выйти на какую-нибудь планету, а то люди совсем озвереют. В смысле, перестанут чувствовать себя людьми. Но до ближайшей системы с населенными планетами было очень далеко, и капитан принял решение делать прыжок через гиперпространство. Тогда еще летали, оставив бодрствующим одного человека на борту. Капитан сказал, что он останется следить за кораблем и командой. Но мой отчим тайком от него решил тоже не впадать в спячку…

— Вообще-то это прямое нарушение приказа командира, — сказал вполголоса Гений.

— А хоть бы и так! — запальчиво возразил Нырок. — Но только это неподчинение спасло моему отчиму и половине экипажа жизнь.

Гений промолчал.

— В общем, отчим тихо сидел у себя в каюте, чтобы никто не заподозрил, что он не спит.

— Что, и бортовой компьютер не доложил командиру, что один из членов экипажа бодрствует? — прозвучал чей-то саркастический голос. — Нырок, так и скажи, что ты все это сочинил, чтобы нас попугать.

— Ничего я не сочинил! — снова возмутился помощник Штурмана.

— Слушайте, хватит его перебивать, — сказал второй штурман, чьей помощницей была Есения. — Пусть рассказывает. Каждый волен верить или не верить ему.

— Отчим умел договариваться с бортовым компьютером, — насупившись, сказал Нырок. — Он мне не объяснял, как он это делал. Говорил: профессиональный секрет.

— Хорошее умение, — хмыкнул Марс.

— Нырок, не тяни кота за хвост! — возмутились ребята. — Рассказывай уже, давай! Что же случилось?

— В общем, неизвестно, что там привиделось капитану, только он пошел по каютам экипажа с ножом в руке…

Нырок сделал паузу.

— И? Зарезал, что ли, всех? — не выдержал кто-то.

— Да, почти. Некоторых он лишил глаз, кому-то отрезал язык, кому-то уши, кому-то пальцы. Одному парню нос пытался, только искромсал весь.

— …! — сдавленно произнес кто-то.

— Когда он зашел в каюту к моему отчиму, то уже был весь с ног до головы в крови. Он не ожидал застать моего отчима бодрствующим, поэтому сначала растерялся, и этого хватило, чтобы мой отчим его скрутил. Он владел сэн-си, — пояснил Нырок, видимо, боясь, что ему снова не поверят.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И что было дальше?

— А почему бортовой компьютер не заблокировал двери кают?

— Почему компьютер не позвал твоего отчима на помощь? — посыпались вопросы.

— Отставить разговоры, — гаркнул голос, и все испуганно вжали головы в плечи, представив, что сошедший с ума капитан пришел и по их душу.

Это действительно был капитан, только, кажется, вполне в своем уме. Бледа оглядел всех, сидящих в кают-компании, и снова рявкнул:

— У вас времени в обрез для подготовки, в том числе и для психологической, а вы только себя растравливайте. Лично каждого прирежу, кто сейчас не отправится в свою каюту.

Повисла тревожная тишина.

— Шутка, — хмыкнул Бледа.

Раздались неуверенные смешки.

— Не забывайте, вы сейчас не спите, как раньше, так что можете за себя постоять. Прекратить нагнетать обстановку и разойтись по каютам. Нырок, тебя в первую очередь касается!

— Есть перестать и разойтись, — виновато сжался Нырок.

— Ну, ты так сильно-то не расходись! — снова хмыкнул Бледа. — Как бы после тебя корабль не пришлось чинить.

Теперь засмеялись уже с облегчением, и даже сам виновник слегка улыбнулся.

За спиной Бледы Есения неожиданно заметила Штурмана. Понятно, пожаловался командиру, вот почему тот пришел и остановил рассказ Нырка.

— И что, они умерли? — все же не выдержал кто-то.

Нырок исподтишка взглянул на Бледу.

— Иди, иди, — подтолкнул его тот в спину и обернулся к остальным:

— Чтобы через тридцать секунд тут никого не было. Аттила проследит.

Затем вышел из кают-компании, а вместо него внутрь шагнул Джойс.

Экипаж нехотя поплелся к выходу.

— Так он же не убивал их, только изуродовал, — сказал кто-то вполголоса, выходя. — Почему Нырок сказал, что половина экипажа погибла?

— Потому что отчим Нырка один был в сознании и в своем уме. Да еще гиперпространство давало о себе знать. Он не успел всех дотащить до медицинского блока. Многие умерли от потери крови, — неожиданно ответил Джойс на заданный вопрос. — Именно поэтому впоследствии было принято решение, что бодрствовать должен весь экипаж. Так что вам ничего не грозит, и хватит уже дедовских баек пугаться. Все по каютам!

Кают-компания быстро опустела.

— Ты зря слушала все это, — бросил Джойс Есении и вышел, оставив ее одну.

Глава 12

Слова Джойса не слишком обрадовали Есению. А если уж быть совсем честной, то только больше испугали. Раз он считал, что ей не стоило слушать все это, значит, полагал, что ее психика подверглась ненужной и опасной нагрузке. И это, действительно, было нехорошо.

Есения боялась. Боялась и за себя — разумеется, на их корабле тоже мог произойти случай, похожий на то, о чем рассказывал Нырок. Но больше всего она боялась себя. Боялась того, что может вылезти из нее во время нахождения в гиперпространстве. Страшилась своего подсознания. Она никогда не была в такой ситуации и не знала, какие неожиданные реакции выдаст ее мозг.

Маловероятно, что она сама пойдет кого-нибудь убивать — в это Есении не очень верилось. Она не замечала за собой какой-то особой агрессии, которую ей приходилось бы внутренне подавлять. Но если под воздействием гиперпространства она утратит контроль над собой… Неизвестно, во что это может вылиться, но Есения была уверена, что последствия будут печальными.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она бы предпочла забаррикадироваться в каюте, чтобы ее никто не видел, переждать прыжок в одиночестве. Тогда все, что с ней происходило бы, оказалось известным только Джейн, а уж с той она могла бы договориться. Но по новым правилам людям нельзя было оставаться одним. Экипаж делился на группы, чаще всего профессиональные, и во время прыжка члены команды присматривали друг за другом. Если бы Есении можно было выбирать, она предпочла бы провести это время с Джойсом.