Инжектором втиснутые сны - Джеймс Бейкер

Она подошла ко мне, сложив губки бантиком, широко разведенными руками, и прежде чем я сообразил, что происходит, она уже обняла меня и снова завизжала, теперь уже в самое ухо:

— Скотт, у-у-у-уй! Я этого не переживу!

И я тоже. Я отклячил зад, чтобы пистолет не прижимался к ее животу. Когда-то я пригласил ее как свою девушку на выпускной. Потом, после вечеринки, я бы попробовал ее соблазнить, но она заблевала абрикосовым бренди весь мой «так-энд-ролл».

— Скотт, ты так классно выглядишь, так классно, я этого не переживу! — Заклинило тебя, что ли, Мэри-Энн? — Так, а где же Чарли? — огляделась она. — Где мой муж? Я хочу сделать обмен! — Она дико захохотала, но я подумал, что это шутка не более, чем наполовину. Когда-то она была влюблена в меня, но, конечно, в те времена я все еще не оправился после исчезновения Черил.

— Ты тоже отлично выглядишь, Мэри-Энн. — Так и было. Ей не помешало бы только принять немного торазина.

— Жизнь прекрасна, — заявила она, сияя мне в лицо. — Жизнь всегда была отличной. — Но в ее глазах застыл крик: «Помоги мне, я гибну здесь, внутри!»

Потом приперся Джефф Ментон, красивый парень, евнух от рождения; пожал мне руку с придушенным негромким «Здорово, приятель», словно боялся выказать слишком много чувств к другому парню — как бы не подумали что-нибудь не то.

— Как дела, Джефф?

— Не могу пожаловаться, — он скромно рассмеялся. Кретин, помешанный на гольфе. Печально.

— Так-так-так…

Этот саркастичный голос я узнал сразу, я помнил его по физкультурной раздевалке, где наши шкафчики были рядом, где, пока я расшнуровывал кеды, он вытаскивал свой хер, зная, что его не подвергшееся обрезанию хозяйство окажется прямо перед моим лицом. Это был голос, сообщивший мне, что Черил дает всем, кто ходит на задних лапах, лишь бы захотели. Это был голос человека, который глубоко лез языком в ее рот, а я смотрел на это в зеркало заднего вида в тот день, когда она умерла.

— Привет, Билл.

Он дыхнул на меня парами виски — он уже выпил, и, похоже, выпил немало. Светлые волосы по-прежнему были вьющимися и сальными, а вот фигура сильно изменилась. Не стало наглой угловатости; теперь он был раскачанным мастодонтом в обтягивающей полиэстеровой майке и серых лавсановых слаксах, таких же тугих.

Он медленно потряс мою руку, словно подтверждая, что когда-то мы были смертельными врагами, но все это осталось позади, в прошлом, как давний итоговый футбольный матч, результаты которого забыты и пылятся где-то в спортивных архивах.

— Парень, да ты, похоже, нашел секрет молодости, — сообщил он. — Потому что тебе ни за что не дашь больше сорока пяти, ни на день больше, — и загоготал. Все такой же остряк.

— Ну, ты сам знаешь, в чем секрет, Билл. Я стараюсь следить за диетой. Много времени — физическим упражнениям. Никогда не сплю с одной и той же больше четырех ночей подряд.

— Да-а? — похоже, он слегка растерялся. — Ну, это я слышал. Короткие пути, жизнь в темпе. Рок-н-ролльном, — он снова заржал. На его лицо упали неровные световые пятна от спутниковой конструкции под потолком. — Это вот как раз из той области, да? — он провел рукой по моему «ежику». Я напрягся. — Как это теперь называется? Какое-нибудь собачье дерьмо новой волны или еще как-то?

— Это ностальгия, Билл, — спокойно ответил я. Я и в самом деле чувствовал себя убийственно спокойно.

— Ностальгия? Бля, а я думал — новая волна, — он загоготал и огляделся в поисках поддержки, но люди вокруг расходились. Неподалеку оставалась только Мэри-Энн; она сейчас разговаривала с кем-то еще, но явно готова была снова подойти ко мне.

— Так, ну а ты-то что сейчас с собой поделываешь? — спросил я, хоть и знал ответ.

Он моего намека не понял.

— Просто стараюсь оставаться трезвым, но не очень-то получается. — Гыгыкнул. — Третьему браку только что настал капут, ну, сам знаешь, как это…

— Да уж, Билл, знаю, знаю. А работаешь все там же, в том магазине снаряжения для серфинга?

— Шутишь, что ли? Черт, конечно, нет. Господи, это когда было, лет пятнадцать назад. Ты, мальчик, похоже, от жизни отстал. — Он инстинктивно попытался понизить голос, но был настолько пьян, что результатов заметно не было. — Я служу в полиции, Скотт. Я коп.

— Блин, шутишь? А где?

— Да прямо здесь, на старом добром Редондо-Бич. Да, сэр. Ну и прекрасный город — это тоже наше. Рад буду помочь, если что.

— Мать твою, да ты серьезно. Ну прямо как в книжке. Я имею в виду, скажу тебе прямо — и надеюсь, ты не поймешь меня неправильно — что никогда в жизни бы не подумал, что ты станешь копом.

Он вроде бы не обратил внимания на мой сарказм — напился так, что не смог его уловить:

— Ну, люди меняются.

— Ага, я тоже так думаю.

— Я прошел через время полной свободы…

— Да, да, посмотрим правде в глаза, мы все через это прошли, Билл.

— Что совершенно не значит, будто я стал весь такой домашний, — подмигнул он.

— Ого. Думаю, я тебя понял, приятель.

— Держу пари, ты и сам неплохо устроился. Все эти малолетние фанатки рока в полном экстазе…

— И еще каком! Скажу тебе, порой вокруг столько жарких молоденьких дырок, что прямо не знаешь, с какой начать.

— Ну когда у тебя в следующий раз будет такая проблема, ты мне только позвони…

— Да я просто обязан это сделать, дружище. Кстати, раз уж мы тут вспоминаем горячие юные щелки, поделись уж внутренней информацией насчет убийства Черил Рэмптон, а? Я слышал, эту шлюшку нашли, когда рыли котлован под жилой дом.

Я следил за каждой жилкой на его теле. Его глаза словно застряли в глазницах и не могли двинуться, взгляд мог дыру просверлить в блондинках на сцене. Наконец, его рука поднесла ко рту стакан, но пить там было нечего, оставался только лед.

— Кто тебе сказал? — поинтересовался он, не глядя на меня.

— В «Лос-Анджелесском наблюдателе» сюжетец был, — я уставился на капли пота, выступившие на его лбу. — О призраках жилого дома на побережье, — я понизил голос до мертвенной монотонности Грязного Гарри,[384] — наполненного воплями и завываниями, — тут я улыбнулся. Сомневаюсь, что это была приятная улыбка.

— Это было не убийство, — сказал он. — Ее не убили.

Я вдруг отчетливо почувствовал холод пистолета на животе:

— А что же тогда это было?

— Несчастный случай.

— А, ну да. Она поскользнулась на медузе и напоролась мандой на фонарик бойскаута. Пожалуй, и не такие странные вещи случаются. Вот так так, а интересно, чей это был фонарик? Вот предположим, ты — бойскаут, давай представим себе…

— Мы все были бойскаутами, — на миг он стрельнул взглядом на меня. — В этом-то и проблема.

— Ох, что-то ты заговорил загадками, Билл. Брось, а то у меня кишки узлом завязываются, когда начинают так говорить…

— Послушай! — он повысил голос. — Мне плевать, что ты думаешь. Это был несчастный случай. Да и вообще, — он заглянул в свой стакан, — та, кого нашли — не Черил.

Он двинулся мимо меня к бару. Я вцепился ему в плечо:

— Что за хрень ты несешь?

— Я уже сказал. Там выкопали останки не Черил, — он говорил довольно громко, но только сейчас понял это. — Это другая девушка, — сказал он уже тише и огляделся, не слышит ли нас кто-нибудь.

— Кто?

— Ты ее не знаешь.

Я все еще держал его за плечо. Он казался ослабевшим, неуверенным в себе. Я шагнул к нему, так что он вынужден был посмотреть на меня:

— Билл, я хочу знать, что случилось в ту ночь.

Я видел, что он понял, что это значило для меня, и поначалу его настроение вроде бы совпадало с моим собственным. Потом он ухмыльнулся и пожал плечами, словно говоря: «Да и черт бы с ним, почему нет, все равно ты ничего на меня не навесишь».

— Ладно, расскажу, — сказал он. — Только сперва возьму чего-нибудь выпить.

Мы взяли по стаканчику и отошли к стеклянной двери, ведущей на веранду, несколько отдалившись от основной массы народу. Для большего уединения надо было выйти наружу, но ветер по-прежнему бешено трепал пальмы вокруг веранды.

От моего спокойствия ничего не осталось, меня трясло от адреналина, а вот он, похоже, наоборот, приходил в себя. Сделал глоток и посмотрел на свои руки, будто в прошлое заглядывал. Если б сейчас снимался фильм, камера должна была бы наехать на него, а потом кадр должен был размыться и перейти в эффектные цвета «техниколора», какие были раньше.

— Уверен, ты помнишь, что я некоторое время был с Черил в тот день. Там, внизу, на пляжной парковке. Думаю, ты в какой-то момент проезжал мимо в своей машине, этом древнем «шевроле», и видел нас вместе.

Да, да, воспоминания, солнце в дымке моей памяти. Давай же дальше, козел.

— Ну и, как ты, наверно, помнишь, вечер был жаркий, а выпивки было много. В ту ночь парковка была битком набита, народ отовсюду ехал, чтобы сползти на пляж и слегка охладиться. В конце концов мы с Черил разругались, и она ушла от нашей компании к другим парням, которых, похоже, знала; я этих типов раньше не видел. Не так уж я расстроился, поскольку мои связи с Черил всегда были, что называется, от случая к случаю. И уж точно я не чувствовал, что имею на нее какие-то права или что-то вроде того, — он бросил на меня мгновенный взгляд и опять принялся разглядывать веранду. — Ну, в любом случае, я после этого недолго там оставался, так что рассказ о том, что случилось дальше — это, подчеркиваю, расценивай только как рассказ «из вторых рук». Хотя у меня есть все основания считать, что именно эта последовательность событий — верная.