Пленница наследника короны - Валентина Гордова

сочла своим долгом сообщить супругу.

Объятья мгновенно стали значительно мягче, но в целом ситуации это не изменило.

– Объясни, пожалуйста, – попросил, именно попросил, а не приказал, Агвид Йорген.

И, наверно, только из-за того, что это не было приказом, я, не смотря на отсутствие сил, приоткрыла рот и прошептала:

– Если бы ты отказался от сделки с братом, его Тень меня бы убила.

Я сказала это пусть и тихо, но ровно, почти безразлично. И поёжилась.

Агвид тут же укрыл одеялом по самую шею.

Открыв глаза, бросила усталый, несмотря на долгий сон, взгляд на комнату и поняла, что не узнаю это помещение. Но на лечебницу мало походило. Слишком уж… дорого было обставлено: шкаф из резного красного дерева, чёрно-белые узорчатые обои на стенах, чёрные галтели, объёмные глиняные узоры на потолке. И кровать – слишком большая для больничной койки.

– Что он попросил кроме Али? – спросила слабо, бессильно вновь закрывая глаза. – Не заставляй меня повторять. Говорить тяжело…

И он сказал:

– Альмод и Аллисан покинули этот мир.

Сухо, безразлично, но… мне почудилось, что за этими словами скрывалось много невысказанного.

– Они твоего благословения просили? – язык ворочался с трудом, но сарказм наше всё.

Агвид тихонько хмыкнул, перестал говорить загадками и выложил как есть:

– Они просили дать им уйти и не разыскивать.

– И, – начала осторожно, – ты не будешь их искать?

– А зачем мне это надо? – вздохнул супруг, обнимая меня чуть крепче. – У меня и без них забот хватает. Например, супруга взялась поджигать всё, что плохо лежит.

Я сначала испугалась, что руки опять горят, глаза открыла, огляделась, но комната оставалась спокойной и совершенно не горящей. Лишь после этого, успокоившись, поняла, что в голосе Агвида звучал лёгкий насмешливый укор.

Вновь закрыв глаза, расслабилась в его руках и прошептала:

– Я слишком устала, чтобы терзаться муками совести. Но, Агвид… спасибо.

Не за укор, конечно, а за спасение, переживание и всё прочее.

Его величество отличался повышенной сообразительностью и прекрасно понял, за что я его благодарила. Обняв чуть крепче, пообещал:

– Всё будет хорошо.

Какие обыденные и простые, но какие нужные слова.

Всё будет хорошо.

Я так и уснула у него на руках, и даже во сне отчётливо ощущала, что Агвид продолжает обнимать и удерживать. Так, словно просто боится даже на постель меня положить. Будто боится… потерять.

Очень странное ощущение.

И, не смотря ни на что, до крайности приятное.

* * *

– Погоди, то есть, эта сущность… ушла? – не поняла я, полусидя в постели.

Под моей спиной были подушки, на коленях одеяло, рядом сидел Агвид с тарелкой супа и серебряной ложечкой.

Меня… кормили. Картина до ужаса забавная, если помнить, что Агвид, вообще-то, целый король.

– Да, – серьёзно кивнул он, поднося к моему рту очередную ложечку.

Послушно съела. Не то чтобы хотелось, но некоторые отвечали на вопросы только после того, как я супа съем.

– С чего ты взял? – настояла на подробностях. – Неужели Альмод сказал, а ты поверил?

Удостоилась очень укоризненного взгляда и новой порции обязательного по словам лекаря обеда. Или ужина? Я, честно, не очень время сейчас могла отслеживать.

Вообще, Агвид изменился. Заметно. Полагаю, это снятие проклятья, точнее сразу двух, на него так повлияли, но всё равно как-то непривычно. Он словно другим человеком стал. Спокойный, даже немного умиротворённый, вежливый, заботливый, шутками меня кормит пополам с супом. Да и в целом, Агвид будто подобрел. А ещё меня не покидало ощущение, что он почувствовал долгожданное облегчение, которого не мог получить долгое время.

– Почти правильно, – заговорил он, только когда я всё проглотила, – я сказал формулу активации клятвы крови, Альмод под её воздействием сказал, что сущность ушла, не умер и я поверил его словам.

Пользуясь тем, что я от изумления и неверия рот приоткрыла, риян Йорген ловко влил в меня очередную ложечку.

Задумчиво пожевав, проглотила, натянула одеяло повыше, а то снова знобить начинало, и уточнила исключительно ради того, чтобы у меня никаких вопросов после разговора не осталось.

– Ты заставил брата дать клятву крови?

– М-м, – протянул Агвид несогласно, – как бы так выразиться… Это не совсем клятва в её обычном понимание. Это скорее заклинание, по умолчанию заложенное в нашу кровь.

Молча вопросительно похлопала глазами.

Король кивнул, говоря, что понял, что я ничего не поняла. Машинально протянул руку с ложечкой ко мне, затем поболтал ею в тарелке, перемешивая содержимое, и попытался ещё раз.

– Понимаешь, у нас древний королевский род…

И тут я вспомнила кое-что важное и очень жалобно посмотрела на мужчину.

– Что? – верно определил он мой взгляд.

Улыбнулась благодарно и прямо спросила:

– Если вы с Альмодом братья, почему фамилии разные? Ты Агвид Йорген, он Альмод Хэлми.

– Потому что я риян, – просто и понятно с точки зрения самого короля объяснил он.

Просто молча продолжила смотреть в его глаза.

Агвид опустил голову, безуспешно пряча от меня улыбку, попытался её подавить, не смог и снова посмотрел на меня вот так, улыбаясь. Ещё и глаза очень весело сверкали.

И чего смешного, спрашивается?

Я бы и спросила, но его величество был мужчиной сообразительным и дал ответ даже раньше, чем прозвучал вопрос.

– У тебя до крайности забавный вид, когда ты чего-то не понимаешь.

Подумала и решила, что не соглашусь с такой характеристикой.

Агвид же решил не развивать эту тему и очень терпеливо поведал:

– «Риян» буквально означает «бесправный». Или «незаконный».

Я нахмурилась и переспросила:

– Ты неродной сын? Бастард?

– Нет, – маг покачал головой и вздохнул, – это означает, что я младший сын и не имею прав на престол. Поэтому у меня девичья фамилия матери. А у Альмода, законного наследника, имя отца.

– Ага! – я очень обрадовалась, что поняла хоть что-то, и тут же спросила: – Но ты стал королём, значит, теперь возьмёшь фамилию отца?

– Нет, – вновь опроверг предположение мужчина.

И снова протянул мне полную супа ложку.

– Я на него уже смотреть не могу, – призналась печально, но покорно съела.

– Ещё пять ложек, – непримиримо заявил король, – потом невкусное лекарство, потом ещё одно невкусное лекарство, а потом, если будешь хорошей девочкой, сладкая конфетка.

И на меня посмотрели с едва сдерживаемым смехом. Мне смешно не было, но перспектива получить конфетку и вопросы на свои ответы радовала, поэтому я послушно открыла рот.

– Так вот, про род, – вернулся Агвид к первоначальной теме. – Он действительно очень древний, насчитывает больше тысячи лет правления Митракой. А поскольку семейные распри имелись всегда, один из предков и наложил на нашу кровь клятву. Заклинание правды, по сути, которое в состоянии использовать лишь король.

Значит, Агвид прибегнул к этой клятве и заставил Альмода рассказать ему правду. Что же, в таком случае становится понятно, почему действующий король поверил словам брата.

– А чего они вообще хотели? – спросила, доев последнюю ложку.

Суп в тарелке ещё оставался, но Агвид, держа своё слово, поднялся и отставил её на прикроватный столик. Взял в руки пузатую тёмную бутылочку, открыл и под моим печальным взглядом пипеткой отмерил в стакан с водой одиннадцать капель.

– Альмод и Аллисан? – считая одними губами, уточнил маг, не отрываясь от процесса.

– Ага, – подтвердила, понимая, что кивка он не увидит.

Мой муж вздохнул, закрутил крышку бутылочки, отставил её на столик с тихим звонким стуком. Взял стакан и протянул мне.

Я скорчила крайне жалобную морду, выпятив губы и изогнув брови максимально жалобным образом.

– Давай без неё, – взмолилась.

Агвид передразнил, состроив очень похожее выражение лица, и остался неумолим:

– Надо с ней.

Я невольно улыбнулась. Как бы жаль себя ни было, выглядел мужчина крайне забавно.

Он улыбнулся в ответ, а едва я со стоном взяла стакан, смилостивился до:

– Две конфетки.

Выбора у меня всё равно не было. Не смотря ни на что, квалифицированному мнению лекарей Агвид доверял и строго придерживался их рекомендаций. И меня придерживал.

Отвратительную, горькую и ужасно вонючую гадость я пила большими глотками, стараясь не тормозить, потому что если остановлюсь, допить эту бурду уже вряд ли смогу. Даже не смотря на концентрацию всего одиннадцати капель на целый стакан воды, на вкус оно было невыносимым.