Вразумление, самосотворение и биография - Валерий Николаевич Горелов

же цыганка, и ее племянница такая же.

В комнате Поли кровати не было, и все у них происходило на полу, на двух матрасах, что прибыли с гуманитарной помощью. Из того, что она преподнесла Павлику, он вообще ничего не знал, так как порнофильмов не смотрел. Было полное доминирование, во время которого он чувствовал себя то конем, то ящерицей, то мальчиком, то девочкой. Все потерялось, сходились головы и плечи, растопыривались пальцы, а в какой-то стойке ему подвели к носу собственный член. Очнулся он под утро голый и замерзший, рядом с ним лежал круглый зад, и Павлушка поставил точку, даже тот зад не переворачивая. Красавица только тихо вздыхала, вращая булками то по часовой стрелке, то против.

Павлик, лежа на полу в собственных испражнениях, понял, что окончательно влюбился, а когда надел трусы, Поли ужаснулась. При всем ее знании жизни, солдатские трусы были для нее откровением. У нее созрел план, и пришла к ней от этих мыслей радость, непонятная для ее собственной природы. Она решила приодеть жениха и поволокла его к вьетнамцам и китайцам. Первое, что она ему купила – это трусы. Павлик мало знал о трусах, но когда она заставила его мерить их прямо в кабинке посреди магазина, то понял, что у него начинается другая жизнь, ибо трусы были веревочкой и лоскутиком. Поли купила две пары: красные и голубенькие. Долго мерили джинсы, пока не нашли размер, в котором зад был максимально обтянут. Она ему поддала под то место рукой, и сказала:

– Окей, мой милый бой.

Рубашка, куртка и кепи дополнили картину. Теперь она шла с ним под руку на каблуках и была почти с ним вровень, и у нее, и у него штаны были одинаково в обтяжку, и это их роднило. Зашли на квартиру, бросив пакет с сапогами и всем остальным имуществом: вдруг сгодится, и пошли радостные по весенним улицам прямиком в ЗАГС, но там случились нескладухи на предмет отсутствия у брачующегося паспорта, его надо было еще получить. В паспортном столе, что был через дорогу, приняли заявление и сказали ждать две недели, а пока он был человеком без паспорта, как бы на скамейке запасных.

Гуляли, и она дважды его провела мимо его же дома, этого миленького беленького коттеджа. Поли думала, когда управлялась ночью с мальчиком, что и свою игру может сыграть, а этот барашек и сам может украсить место за прилавком, а она пойдет по старой специальности, отработает и опять в столицу отвалит. Только там, чтобы самостоятельно наворачивать, без сутенеров и приглядников, необходимо снять хорошую квартиру, а на это деньги надо здесь заработать. Ее папа сильно хочет, чтобы она вышла замуж, а этот баран – лучший претендент на это место. Павлик смущался, что Поли на него так тратится, и это было сильно по нему заметно, а когда в маленьком кафе она еще взяла ему мороженое, то сама и успокоила, что все он отработает. Наденет новые трусики и отработает. Павлик опять смутился. У Поли, конечно, были деньги, но не в том количестве, чтобы снять квартиру на полгода в центре Москвы. Но если бы она отказалась приехать сюда и выйти замуж, ее могли бы лишить наследства. Эта угроза отца была реальна, а потому она подчинилась. У них закон строг, а с барона выдачи нет.

***

Папа прислал весточку, что, когда будет известна дата официальной регистрации брака, он пришлет поздравление, по Поли подозревала, что этим поздравлением будет какой-нибудь тип из его скотского стада. Папа ее – Дон и большой любитель осваивать новые территории для своего бизнеса. Если от него кто-нибудь тут появится, то, значит, что-то и привезут, и будут трассу налаживать. Его эмиссары по Москве вовсю шакалили, но Поли старалась от них держаться подальше, уж не совсем она была дурой проституированной, чтобы не понимать меру ответственности. Эти эмиссары и стучали на нее потом папе, и вот она здесь, с Павликом, который-таки напялил сегодня трусики-танго и дефилировал в них по комнате – отрабатывал.

БКМ хозяин собирался использовать так: первый этаж – магазин, а на втором этаже в одной комнате молодожены, которые на него будут работать, торгуя товаром. Точка обещала быть очень жирной. Осталось проститутку там поселить как жену, а мужу получить документы на собственность и подписать с ним договор. Тогда и можно будет ладить вывеску, которая уже была готова. При таком раскладе торговля будет суточная, место проходное, а значит, водочка его марки не будет застаиваться.

Павлик сибаритствовал: до того дня, как он получит паспорт, его роль была никакая. Повариха была очень рада за молодых, у них все получалось. Поли пока тоже все нравилось, молодой жеребец исполнял все ее прихоти и не перечил, а когда они шли под ручку, то картинка была просто загляденье. Но она была уверена, что он ей скоро надоест, ей нужны были близкие деньги, а не длинные инвестиции. Те, реальные, бумажные, любимые ею зеленые. Она всегда чувствовала тот чес, который наваливался изнутри, но пока она была терпеливой, ей нравился Павлушка, когда танцевал в трусиках-танго и армейских кирзовых сапогах. Танец получался, что ни на есть, – о любви.

А повариха мечтала о должности зав. производством в шашлычке, это когда есть доступ к закупу, а значит – и к наличным деньгам. Она с раннего детства умела торговать, и всегда могла сэкономить в свою пользу, и в пользу хозяина тоже. Она ждала награду за работу с Павликом, который хозяину принес новую торговую точку. На кухне ей уже было давно тесно и скучно, хотелось активно двигаться, быть повсюду и учить окружающих себя уважать. Скоро хозяин начнет получать черешню и реализовывать ее, и ей бы очень хотелось получить ключевую роль в этом деле. Она, конечно, и так подворовывала, имея давнюю мечту купить домик в Молдавии, где кругом сады. Однажды в своей жизни она наворовала, но не смогла удержать деньги и устроилась на срок, а потом оказалась здесь, в ссылке. Но намерения ее не изменились, изменились условия для мошенничества. Частный сектор считал свои копейки более тщательно, хотя и тут возможностей было предостаточно. Сейчас она была в позиции ожидания, что ее допустят к тем торговым вариациям, где она проявит себя для себя же. Она и чужие деньги считала очень хорошо. Например, знала, что хозяйской водки уходит по тысяче бутылок в сутки, а чистая прибыль с единицы продукта была 60 рублей. Мало того,