Жемчуг в золоте - Екатерина Сулименко

тяжело приподнялся на локте, и я увидела огромную зияющую рану на его груди, словно кто-то вырвал оттуда сердце. От ужаса я обмерла, но на усилиях воли продолжала двигаться. Когда я опустилась рядом, Ингрен обессиленно положил голову мне на колени и схватил за руку.

— Оно уже тебя поглощает, — заговорил он. — Тебе нужно спастись. Слеза больше не со мной. Добей меня и забери то, что осталось от моих сил. Это тебя спасёт. И ты больше не будешь бояться стать… Ты останешься человеком…

От чего спастись?

Посмотрела на свои руки.

Закричала, что есть мочи.

Они… чёрные. И скользкие. И ладони длинные, тонкие, и пальцы словно щупальца, как у Ардвина.

Нет, нет, нет! Я же освободилась! Ингрен меня спас, не может быть такого, чтобы оно!.. Нет. Это всё ложь. Это всё какой-то непонятный морок! Неужели всё, что было до этого, было просто дурным сном, последствием той гадости, которой в меня брызнул Дарн на балу?! И этот морок какой-то слишком реальный. Нет, это не может быть мороком или сном, ведь руки чёрные, и сознание заливает жажда крови, и от предвкушения аж идёт дрожь по телу. А ведь и правда. Ингрен на волоске от смерти, и я не могу его спасти — я не целитель. Я проклятая. Ингрену не помочь, а я могу спастись и избавиться от этой дряни, раз уж так и не получилось раньше.

Чёрные ладони буквально чесались от ожидания столь желанного убийства, которое меня спасёт. Я ведь не убиваю, нет. Я просто прекращаю мучения человека, которому уже не помочь.

Ингрен с трудом перевернулся на спину, прикрывая рану ладонью, и затуманенным от боли взглядом посмотрел на меня. Его губы дрогнули в ободряющей улыбке, и он шепнул что-то вроде: «Ну, давай». Было видно, как ему мучительно больно, и как он желает быстрой смерти.

В груди, несмотря на неведомую до сих пор жажду убийства, которая становилась всё сильнее, противно ныло. Ныло и заглушало чудовищный зов, который не может принадлежать мне, если и желавшей смерти кому-либо, то никогда не доводившей своё желание до логического завершения.

Но… нет. Я не могу. С чёрными руками или нет, с проклятием или без, молят меня о смерти или нет, спасусь я в итоге или нет, но я не смогу.

— Лучше скажи, как тебе помочь? Если можно помочь мне, то можно помочь и тебе, — прошептала я.

Ингрен покачал головой.

— Живи сама. Я не хочу выживать за счёт кого-то. Это унизительно… — сказал он так же тихо, как и я.

— Значит, тебе можно помочь! Если нужно умереть, я умру. Умру человеком, а не чудовищем.

Да, я знаю, что на поле битвы добивают раненых, чтобы не мучились. Но это закон военного времени, когда всё становится с ног на голову, а я не воин. Я слабая женщина. Я не могу принять решение о чьей-то смерти. И вместо одного проклятия я получу другое, в виде постоянных кошмаров, в которых синие глаза стекленеют, а моё тело чернеет дальше рук. Жить, зная, что я такая же, как Ардвин или его предок, я не смогу. Если есть возможность спасти кого-то, я постараюсь её использовать, а не добить беспомощного и беззащитного ради собственного спасения.

Я ведь человек.

Я не чудовище.

Вдруг всё вокруг снова переменилось, и я зажмурилась. Красная полоска на горизонте осталась, и теперь отблески от неё мерцали на морской глади. Море откуда-то взялось…

Я по-прежнему стояла на коленях, но Ингрен исчез незаметно от меня, и я встревожилась. Подо мной — жёсткий зернистый ракушечник, тяжёлый от влаги, перемешанный с мелкой бледной галькой и обломками раковин. Там и сям берег был усыпан валунами, вдоль кромки воды тянулась тёмная полоса выброшенных прибоем водорослей. Море дышало размеренно, и я по-прежнему слышала в нём чьи-то едва различимые голоса.

Где же Ингрен?!

— Какой любопытный выбор ты сделала, девушка без лица и имени, — раздался женский голос, и я сразу узнала его обладательницу.

— Ваше величество? Вы разве не ушли в Коралловый Чертог, как собирались?

— Я и уйду. Но нельзя же оставлять дела незаконченными, особенно если они касаются помощи дорогому правнуку.

Королева-прачка неторопливо обошла меня по кругу и с невыразимой грацией села напротив меня прямо на песок, изящно расправив складки халата, надетого, по обыкновению, наизнанку. Рубины в обруче на её голове сияли изнутри кровавым светом.

— Вы пришли снова помучить меня?

— Ну что ты. Нет, дорогая моя. Мне интересно пообщаться с тобой. Почему ты сделала такой выбор? Почему решила расстаться с жизнью ради его спасения? Ведь ты была озабочена вопросами милосердия. Так не милосерднее ли было избавить Ингрена от мучений и выжить самой?

— Нет, — твёрдо сказала я. — Для меня — нет. Иначе бы я уподобилась моему мужу и его семейке. Поддаться этому желанию означало бы для меня поддаться проклятию. Я уже поняла, что это было мороком, но почему-то я в него поверила. После всего я не могла принять другого решения.

Королева-прачка слушала меня с интересом.

— Сначала я удивилась, но быстро всё поняла, — ответила она. — Ты избавилась от своего клейма проклятой, но всё ещё до смерти боишься его, поэтому тебе предстало именно такое видение, и ты в него поверила. Слишком мало времени прошло, чтобы ты ощутила себя «чистой». Но ответь мне вот ещё на какой вопрос. Если ты не хотела брать на себя ответственность за чужую смерть, которая бы тебя спасла, то почему возложила её на Ингрена, когда решила умереть ради его спасения?

— Ингрен предлагал мне забрать его жизнь, а я отдавала ему свою сама. Не знаю, как, я не думала об этом, но я не предлагала ему меня убить. Есть ведь разница, верно?

Королева тихо рассмеялась.

— Очень спорно, — сказала она. — Такая услуга… Не каждый будет ей рад. И не каждый будет легко нести её в своей душе.

— Наверное, вы правы. Я не очень умная, и не знаю правильного ответа. Я решила так, потому что иначе сама бы не смогла жить с таким грузом. Но хорошо, что морок прервался до того, как я начала бы воплощать в жизнь это решение. Я ведь верно поняла, что суть видения была именно в принятии решения, а не в его воплощении?

— Верно, — милостиво кивнула королева-прачка. — А что до правильного ответа, то я уверена, что его никто не знает. Но я думаю, что это и есть героизм. Его сущность — чистейший эгоизм, когда проще умереть