Тимьян и клевер - Ролдугина Софья Валерьевна

– Вы детектив, – сходу проскрипел Далтон, не позволив никому слова произнести. – Мне нужен врач. Знахарь. Лекарь. Священник, наконец. Однако пришли вы. Почему?

– Потому что вашему сыну нужна именно моя помощь, – просиял улыбкой Киллиан. Уверенности в своих словах он вовсе не испытывал, но почувствовал, что одно проявление слабости – и его вышвырнут из особняка, хорошо, если не с побоями. – Если причина болезни – сглаз, я найду способ и справлюсь с недугом. Если это колдовство – значит, я развею чары. Если вам вредит брауни или клуракан – я уговорю его оставить шалости. Если…

– Довольно, – нахмурился Далтон. – Причина – сглаз. И дурню понятно.

«Вот именно, что дурню», – подумал Киллиан, а вслух сказал:

– Как вам угодно, сэр. Теперь, если это возможно, я хотел бы осмотреть…

– Семь дней, – снова перебил его хозяин. – Потом я приму меры.

– Мне хватит и трёх, – не удержался Киллиан и тут же пожалел об этом.

«Надо было сначала посмотреть, что там с наследником, а уже потом…»

– Все так говорят. Стилз, контракт. 

Человечек со скучным лицом оказался управляющим. По первому слову хозяина он выложил на стол большой лист бумаги, где убористым почерком перечислялись условия соглашения – воистину кабального. В случае удачи «доктор» получал скупую оплату («Возможно дополнительное вознаграждение», – уведомляла сноска внизу), в случае неудачи на него возлагался солидный штраф. Киллиан закусил губу. Если б он пришёл к Далтону по своей воле, то сейчас, наверное, или отказался бы от дела, или стал бы торговаться, или попросил бы сперва позволить ему взглянуть на пострадавшего. Однако на кону были глаза Этайнин – и в том, что Далтон при худшем исходе выполнит свою угрозу, сомнений сейчас не осталось.

«Значит, выбора нет».

– Где подписать? – солнечно улыбнулся Киллиан, хотя желудок у него неприятно сжался. Во взгляде Далтона промелькнула тень удивления.

Заполучив подписанный контракт, Стилз спрятал контракт в футляр, убрал на полку и обернулся:

– Прошу, следуйте за мной, мистер Флаэрти.

Он не произнёс ни слова, пока шёл по коридору. Лишь перед спальней остановился и попросил без нужды не тревожить «молодого хозяина».

– Боюсь, ему слишком плохо, чтобы он мог беседовать, – добавил Стилз тихо.

– Учту, – кивнул Киллиан, не торопясь входить. Его что-то тревожило, но источник беспокойства распознать не получалось. – Мистер Стилз, – позвал он наконец, доверившись интуиции. – Представьте меня, как врача, знахаря или колдуна. О том, что я детектив, никто узнать не должен. По правде говоря, надо было ещё в кабинете договориться об этом.

– Я всё устрою, – пообещал управляющий. – Члены семьи тоже не должны знать?

– Ни в коем случае.

– Положитесь на меня, – кивнул Стилз. И пусть лицо его оставалось таким же скучным, он тут же показался Киллиану самым симпатичным человеком в особняке.

Стоило только приоткрыть двери, и из тёмного нутра спальни дохнуло запахом застарелой болезни и лекарств.

Разглядеть Уильяма Далтона среди пышных одеял и перин удалось не сразу. Он отдалённо напоминал своего отца, однако был худ и бледен, словно узник, которого несколько месяцев держали в подземелье на хлебе и воде. У ложа дежурили сразу несколько человек: пожилая женщина, вероятно, служанка или сиделка; седовласый доктор, в данный момент смешивающий микстуру прямо здесь же, за столом; темноволосый юноша в громоздких очках, высокий и гибкий, как хлыст.

На Киллиана все трое глядели неприветливо.

– Это мистер Флаэрти. Он прибыл для излечения мистера Уильяма Далтона, – негромко представил Киллиана управляющий, ловко обойдя тему профессии.

Затем он озвучил имена тех, кто уже находился в комнате, и немного рассказал о них. Красивый юноша, Оскар Линч, приходился Уильяму двоюродным братом по отцу. Доктор носил фамилию О’Пэдди и лечил уже третье поколение Далтонов. Служанку звали миссис Коннери.

– Я на время отойду, – добавил Стилз под конец. – Однако если у вас возникнут вопросы или сомнения, обращайтесь ко мне без размышлений. И, мистер Флаэрти… – он запнулся. – Я взял на себя смелость не вносить пока в контракт изменения. Насчёт семи и трёх дней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– О. Значит, так, – не нашёлся с ответом Киллиан. В словах управляющего ему послышалось сочувствие.

– Хорошего дня, господа.

Когда дверь за Стилзом закрылась, Киллиан кашлянул и напустил на себя суровый вид и прошёлся по комнате, разглядывая обстановку и заодно приглядываясь к тем, кто бдел у постели больного. Служанка выглядела слишком любопытной и вдобавок глуповатой. Оскар Линч держался холодно и настороженно – возможно, за ним дворецкий и повторял слова о проходимцах и шарлатанах.

«Пожалуй, поговорю сперва с доктором», – решил наконец Киллиан. 

– Кхм… Похоже, вы наблюдаете за Уильямом Далтоном с самого начала болезни, – начал он издали. Доктор О’Пэдди недовольно скосил глаза, но всё же ответил:

– Вернее будет сказать, что я наблюдаю за ним с рождения.

– И давно ли началась болезнь?

– Около шести недель назад.

– И как она протекает? Как проявляется?

После этого вопроса доктор посмотрел на Киллиана несколько благосклоннее – уже не как на досадную помеху, а как на существо пусть бесполезное, но хотя бы безвредное.

– Приступообразно. Немного напоминает лихорадку – приступы жара, сопровождающиеся бредом. В промежутках между приступами больной погружён в апатию, иногда впадает в тревожное состояние. Аппетита нет. Сон нарушен.

Киллиан припомнил всё, что он знал о болезнях и лечении. Выходило не так уж много.

«Нужно было сразу взять с собой Айвора».

– Есть ли какие-нибудь отметины или следы на теле? Он жаловался на боли?

– Только на головную боль иногда. Отметин или внешних признаков нет, за исключением тех, которые проявляются от долгого лежания в постели.

– Он в сознании? Остаётся разумен? На память не жалуется?

– Ум его в относительном порядке, – ответил доктор и добавил – тихо, с горечью: – Насколько сие возможно после долгой болезни…

Тут Киллиан задумался. Конечно, больных он видел не так уж много, но когда семья большая, да ещё и наёмных работников хватает – кое-чему научишься поневоле. И то, что описывал доктор О’Пэдди, на обычную хворь не походило.

«Не заразная, – размышлял Киллиан. – Разум оставляет ясным. Болей нет. Нарывов, тёмных пятен, опухолей – тоже. Бессонница, потеря аппетита… Что ещё? Приступы лихорадки, кажется. А что, если…»

Ухватив идею за хвост, Киллиан усилием заставил себя сдержать улыбку.

– Приступы лихорадки ведь нерегулярные, – произнёс он, и интонации получились не столько вопросительные, сколько утвердительные.

Вот тут ему удалось порядком удивить доктора.

– Вы правы, – ответил мистер О’Пэдди сдержанно, однако с гораздо большим уважением, чем прежде. – Никакой системы в приступах нет. Лихорадка может начаться в любое время дня или ночи, может продолжаться от нескольких часов до суток и более, в лёгкой форме и крайне тяжёлой, а промежутки между приступами порою затягиваются на пять дней. Последний приступ был нынче ночью и, как видите, он уже прошёл.

– Чем вы лечите Уильяма?

Доктор подробно рассказал о лекарствах и дозах. Киллиан добросовестно записал всё в блокнот.

На этом лёгкая часть закончилась. Далее предстояла трудная.

«Тут не в болезни дело, – подумал он, прикрыв глаза на мгновение. Убеждённость Далтона-старшего в том, что наследника сглазили, становилась понятной. – Его либо околдовывают, либо травят. Приступы – и есть результат колдовства или отравления, а бессонница и потеря аппетита – лишь следствие… Айвора бы сюда».

Только промелькнула эта мысль, как Киллиана словно холодной водой окатило.

Для того чтобы понять, какие чары наложены на жертву, компаньон должен сам поколдовать.

«А что если ему это… повредит?»

После поединка с кербом Айвор проспал больше недели.

Машинально стиснув под рубашкой острую тисовую веточку на суровой нити, Киллиан облизнул невесть когда пересохшие губы.