Золотой лев - Уилбур Смит

никогда не предполагал, что знаменитый воин и вождь может быть женщиной. Глядя на нее сейчас рядом с собой и зная каждый дюйм ее в высшей степени женского тела, Хэл удивлялся, как он вообще мог так заблуждаться.

- Теье придется держаться поближе ко мне, капитан Кортни, - сказала Джудит, дыша ему в ухо так, что его чресла зашевелились, побуждая его отвезти ее обратно в их квартиру и мягкую постель, ожидающую их.

‘Не бойся, любовь моя, - сказал он, - я клянусь, что буду защищать тебя. Со мной ты в полной безопасности.’

Она скромно улыбнулась и поцеловала его в щеку, хотя ее глаза метались туда-сюда, пока они любовались окружающими пейзажами, и Хэл улыбнулся в ответ, очарованный тем, что видит Занзибар ее глазами, как будто он сам видел его впервые.

Его мысли были прерваны внезапным взрывом насмешек и криков. Прямо перед ними толпа собралась вокруг квартала работорговцев. Работорговец, португалец в ржавых доспехах на спине и груди, изо всех сил пытался ухватиться за веревку, на конце которой черный мальчик боролся и бился, как пойманная на крючок макрель.

Под взрывы хохота работорговец откинулся назад и подтащил мальчика к себе так, что тот растянулся в грязи. Здесь были арабы в тонко вышитых платьях и головных уборах, суровые португальские купцы, капитаны кораблей, агенты, ремесленники, ищущие дешевую рабочую силу, и квартирмейстеры, ищущие рабов с опытом работы в качестве команды на борту торговых судов. Были здесь и торговцы ларьков, которых вся эта суматоха отвлекла от их собственного бизнеса.

Мужчина пнул мальчика туда, где под кожей виднелись ребра, но тот даже не вскрикнул. Вместо этого он ухватился за ногу работорговца, обхватил ее своими тонкими руками и держался изо всех сил. А это было не так уж много, потому что мало кто стал бы торговаться за такого одичалого.

Остальные рабы, три африканца и европеец, съежились неподалеку, боясь гнева своего хозяина и высокого вооруженного охранника, который держался за веревку, связывавшую их всех вместе.

Когда мужские и женские голоса слились в какофонию резких криков и пронзительных визгов, каждый из которых предлагал свой взгляд на происходящее, работорговец выхватил свой пистолет и, схватив его за длинный ствол, начал бить его прикладом. Но у мальчика были другие мысли, и он впился зубами в мягкую плоть голой икры мужчины так, что тот заревел.

- Стой! Оставь его! - Крикнула Юдифь по-арабски, проталкиваясь вперед толпы и отмахиваясь от их рук, когда Хэл и Аболи пытались удержать ее.

‘А тебе какое дело? - потребовал ответа работорговец. Хэл поморщился. Меньше всего им нужно было привлекать к себе такое внимание.

- Отойди, - прорычал он Юдифь, дергая ее за руку. Она стояла твердо.

‘Для меня важно то, что я не хочу, чтобы мои рабы пострадали, прежде чем я их куплю.’

‘Ты хочешь купить это маленькое отродье? - с удивлением спросил он.

Она кивнула. - ‘Но я не заплачу больше половины серебряной рупии.’

Мальчик тоже удивленно поднял голову, и теперь Хэл разглядел его как следует. Ему было не больше двенадцати лет. Под слоем грязи и копоти его кожа была того же цвета, что и у Юдифь, - темно-золотого цвета свежей камеди акации.

- Готово!- поспешно крикнул работорговец. - Продан прекрасной даме с хорошим глазом по выгодной цене!’ и ударил стволом пистолета по деревянному аукционному блоку, чтобы подтвердить факт продажи.

Покорно пожав плечами, Хэл достал из кошелька мелкую монету и бросил ее работорговцу. Этот достойный человек поставил ногу на зад мальчика и сильно толкнул его. Мальчик рванулся вперед, как кролик, поднырнул под протянутые руки Юдифь и побежал дальше, но не далеко.

Аболи протянул длинную черную руку и схватил его за шиворот. Когда он поднял его, ноги мальчика продолжали бешено колыхаться в воздухе.

- Как вы думаете, куда вы собираетесь? - спросил он добрым тоном. - Теперь ты принадлежишь моей госпоже, Мосси.

- Мосси? - Спросил Хэл.

- Это означает воробей. И я думаю, что это идеальное имя для него, - ответила Юдифь с улыбкой. - ‘Однако я не думаю, что ты далеко уйдешь, не так ли, мой Мосси? - Ребенок перестал взбивать воздух своими тонкими, как палки, ножками и жалобно поник в огромном кулаке Аболи. Затем с явным усилием он возобновил свое неповиновение.

‘Я не буду хорошим рабом!- Мосси сердито посмотрел на Юдифь. - Ты только подожди и увидишь.’

Хэл решил, что пришло время ему самому начать переговоры. Он присел на корточки, так что его глаза оказались на одном уровне с глазами Мосси. - У меня на корабле нет рабов, а ты идешь именно туда, на мой корабль. Так что если ты настаиваешь на том, чтобы быть рабом, мне придется просто выбросить тебя за борт, чтобы акулы тебя съели. Это то, чего ты хочешь, Мосси?’

Мосси угрюмо посмотрел на него, но его глаза наполнились слезами, давая понять, что это совсем не то, что он имел в виду. Хэл подмигнул Джудит, и она поняла, что это был сигнал к ее вмешательству.

- Мосси, я буду платить тебе по медному пенни за каждый месяц, что ты будешь работать моим телохранителем на борту корабля, и обещаю, что никаких акул не будет. - Он посмотрел на нее с внезапно возросшим интересом.

Хэл почувствовал, что дьяволы подталкивают его к еще большему веселью, и снова вмешался: - ‘Я буду платить тебе два медных пенни в месяц.- Он поднял ставку на предложение Джудит.

Мосси едва взглянул в его сторону. - ‘Нет. - Он покачал головой.

- А почему нет? - требовательно спросил Хэл.

- Потому что она говорит на моем языке гораздо лучше, чем ты, и кроме того ... - он замолчал и смущенно отвел глаза.

‘А кроме того, что? - настаивал Хэл.

Мосси опустил голову, осмотрел свои босые и грязные ноги, и голос его упал до шепота. - Она пахнет лучше и выглядит гораздо красивее, чем ты.’

Когда они возвращались домой, Юдифь заставила Мосси рассказать свою историю. Сын рыбака, он родился в деревне близ Баравы на юго-восточном побережье Сомали. Он был захвачен арабскими работорговцами во время набега на свою деревню и продан сначала одному, а затем другому